Герои чужой войны (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 9

Эльф выпучил глаза, и это у него получилось забавно. Никогда бы не подумал, что хладнокровие может покинуть ушастика. Иримэ хихикнула.

— Странно ты говоришь, Кос, очень странно, — как-то задумчиво произнес Лифанор, сдержавшись, — надо бы тебя показать академикам из Лазурии, они за такой уникальный экземпляр мне памятник при жизни поставят. Пройти через портал, не работающий уже столько лет…. Не работавший, — поправился эльф. — А когда ты шел в одиночку по лесу, встретил кого-нибудь?

— Орков я точно не видел! — прикололся я, и чуть не пожалел об этом.

Фарин бурей выскочил на середину комнаты и, тряся головой, стал орать:

— Да он нас за дураков считает! Я сразу просек его, мутного хмыря! Он двойной агент! Шел на встречу или с лесовиками, или с орками!

— Да не знаю я, кто такие орки! — заорал я в ответ. — Нужны они мне тысячу лет! Сидят где-то в лесу, вот пусть и сидят! И тойонов твоих я тоже в гробу видал! Чо ты на меня наехал, рыжий хрен! Привык своей секирой махать, да только уймись сейчас!

Фарин побагровел, глаза его чуть ли из орбит не выскочили. Он вытянул свои руки и шагнул ко мне с явным намерением придушить меня. Мы сцепились друг с другом. Я был выше, и удобно схватил гнома одной рукой за ворот куртки, а другой — в бороду. Гном, имея преимущество в комплекции, сжал меня в пояснице до треска костей. Вошли в клинч, называется.

— А ну, тихо! — рявкнул эльф и кулаком грохнул по столу. Хорошо дал! Даже карту на пол сдуло. На шум влетел дневальный гном и с феноменальной скоростью прыгнул мне на шею. Тут я не выдержал такого веса и грохнулся навзничь. Дневальный придавил меня всем весом, обдавая запахом чеснока и еще каких-то копченостей. Жрал колбасу, паскуда, на посту! А я оказался прослойкой в гномьем сэндвиче, чтобы во всей красе ощутить аромат гастрономических пристрастий дневального.

— Тоин! Прекратить немедленно! — заорал Лифанор, выходя из себя.

Начался форменный цирк. Тоина — этого бешеного дневального — уже отцепляли Грэм и Иримэ. Бамц! Бамц! Это эльфийка умудрилась пару раз долбануть по его шлему рукояткой ножа, чтобы образумить. Фарин лежал подо мной с выпученными глазами и ревел как лось в период гона. Я же не отпускал его бороду, вырывая понемногу клоками. Дневальный обхватил мою шею и сдавливал ее, чтобы я задохнулся.

И тут по ушам так грохнуло, что все разлетелись в разные стороны. Лифанор держал в руках дымящийся трехствольный пистолет и с перекошенным от гнева лицом обозревал побоище. На улице загомонили, послышался топот множества ног, и в штаб влетело несколько ратников. Они с изумлением глядели на свалку, расползающуюся в разные стороны.

— Сотника Дали сюда, быстро! С патрулем! — приказал старшина, бросая пистолет на стол. Его трясло от бешенства.

Нас растащили по разным углам. Фарин, вращая глазами, все порывался броситься ко мне, видимо, обиженный за потрепанную бороду. Дневальный, поправив доспехи, одарил меня таким взглядом, показывая, что мне лучше самому убиться, что я всерьез подумал о побеге. Надо же так вляпаться в скандал! Но ведь достал меня, этот придурошный гном!

Влетели еще несколько человек, то есть людей было двое, а вот сотником оказался еще один представитель горного народа. У него вместо левого глаза была черная повязка и страшный рубец, пересекавший всю левую половину лица. Часть рубца пряталась в бороде, а верхушка через покалеченный глаз уходила вверх под кромку шлема.

— Что произошло? — прогудел, надо полагать, тот самый Дали. — Старшина?

— Арестовать вот этого мальчишку! — тыкнул в меня Лифанор, медленно остывая. — Посадить под стражу до утра, пока мы не придумаем, что с ним делать. Рядового Фарина тоже под стражу! Ма-аалчать! Завтра поговорим! В разные камеры, на хлеб и воду! Пусть подумают своими мозгами, что здесь натворили.

— Понял! — Дали показал стражникам на меня, кивнул Фарину. — Сам пойдешь, или применить силу?

— Не считай меня тупицей, сотник, — пробурчал Фарин.

Нас вывели на улицу, и под взглядами десятков зевак повели за угол. Оказывается, к штабу был пристроен небольшой сруб из мощных лиственничных бревен с двускатной крышей, маленьким оконцем под самым козырьком с толстой решеткой. Нас завели в темное помещение и рассадили по разным клетям. Загремели решетки, щелкнули замки, и патруль покинул гауптвахту. Сотник Дали со вздохом посмотрел на меня, потом на угрюмо потупившегося товарища.

— Предупреждаю! Если услышу, что вы ругаетесь между собой, ведете себя как два сбесившихся пса — каждому выпишу по десять ударов плетью, — гном вышел наружу, двери со скрипом закрылись. Солнечного света, проникающего через маленькое отверстие — пародию на окно — вовнутрь, едва хватало, чтобы разглядеть спартанскую обстановку местной каталажки. Четыре небольших комнаты, огороженных мощными решетками, в них по паре топчанов с тонкими одеялами и соломой вместо матрасов. На деревянном полу тоже солома. Параши нет. Значит, выводят в отхожее место по требованию. Не такие уж и жесткие условия. Жить можно. Только вот живот стало сводить от голода. Уже время обеда, я есть хочу. Чтобы заглушить урчание кишок, я упал на топчан и прикрыл глаза. Голова снова заболела, стало подташнивать.

— Эй, человек! — окликнул меня Фарин, которому, кажется, надоело сидеть в тишине. — Кос! Живой, али подох?

— Не дождешься, — откликнулся я, — чего захотел? Продолжить драку?

— Да хорош уже! — хохотнул гном. — Извини, что не сдержался! Задание было тяжелым, опасным. Ты бы тоже так бесился, когда десять дней под смертью ходишь, а потом, бац — расслабуха! Не хотел я затевать бучу! Твое появление на нашем пути было как-то… своевременным, что ли? Вот и напряглись. Сам утверждаешь, что из другого мира прибыл, а с такой уверенностью называешь тех, кого знать и не должен. Эльфов назвал, гномов, а когда сказал про орков — вот я и взбеленился.

— В нашем мире эльфы, дварфы и орки — это сказочные герои, придуманные писателями, — я сел, потому что от головокружения стало совсем худо, — и книги про них имеют до сих пор большой успех. Даже игры придумали. Вот у нас были бригады, которые играли кто за дварфов, а кто за эльфов. Собирались иногда в лесу и проводили тактические игры.

— Подожди, Кос, — задумался Фарин, — ты говоришь про дварфов. Откуда тебе известно про них? Меня ты гномом назвал. Значит, разница есть?

— Нет, это не принципиально. Просто в земной истории, ну, в моем мире, до сих пор идут споры, что дварфы и гномы имеют различие, хотя это одно и то же обозначение расы.

Фарин озадаченно хмыкнул. Он схватился за свою бороду, что-то зашептал.

— Кос! — снова позвал рыжебородый. — А ведь у нас в древности был такой народец — дварфы. После Большой Войны они куда-то исчезли, и с тех пор о них ничего не слышно. Кто говорил, что они ушли в горы, но веры им мало. Наш народ расселился везде, даже в отрогах Синеречья, а это очень далеко отсюда, и никто не утверждает, что дварфы спрятались в подземные норы. А ведь они ушли через портал, клянусь печенью орка! И попали в ваш мир!

— Вполне себе версия, — не стал спорить я. Разве докажешь этому сказочному существу, что на Земле они все — суть выдумка, миф…. Хотя, может быть и так, что мифологические герои имеют вполне реальных прототипов. — Ты вот что мне объясни, кто такие тойоны?

— Тойоны — хозяева Северных отрогов и Шелестящих Лесов, и соваться туда — себе дороже. Они пришли к нам из чужого мира, и никто не знает, как это произошло. Не, есть версии, что какие-то Врата открылись, и той-он-оны — «шагнувшие в свет» — как они сами себя называют, просочились к нам. Мы их проще зовем: тойоны. Злые твари, охотятся за людьми, эльфами и за нами, несчастными…. Уже сотни лет не можем договориться о сотрудничестве. Нам нужен выход к другим землям, лежащим за их территориями, чтобы торговать. Древний тракт идет через горы, потом делится пополам. Одна дорога тянется на восток, а другая — на юг, к оркам. Ну, орки до нас иногда добираются, если совсем с головой не дружат. Но у них охотничьих угодий хватает, поэтому они не сильно докучают нам. А вот тойоны — эти вонючие лесные собаки — проблема серьезная.