Любовь и ненависть (СИ) - Пафут Наталья. Страница 58
В синеватой белеси утреннего неба четко вырезались, как нарисованные тушью, силуэты всадников. Сколько их там? Человек пятнадцать. Шли друг за другом, в ряд. Колыхались пики, похожие на оголенные подсолнечные будылья. Изредка звякнет стремя, скрипнет седло. Она была там, со связанными руками. Вздохнул с облегчением жива. Присмотрелся. Из уголка ее рта текла кровь.
«Её били!»
Кровавое бешенство затмило мой разум, никому нельзя трогать эту женщину! Перехватил рукоятку ножа покрепче, прыгнул в самую середину с диким рычанием. Вы называете нас зверями? Получите зверя, я в ярости. Сейчас их раскидаю, а потом отшлепаю эту дуру…
После первого же моего прыжка многие из них не встали. Размахиваю ножом — выпад, еще один креландец схватился за перерезанное горло, взмаз рукой — чей-то живот. Сломал шею еще одному…Огонь свинца опалил мне щеку. Выстрелы, поляну заволокло едким дымом. Идиоты, мне же лучше. Со всех сторон грохают выстрелы. Узнаю креландцев — убивают своих же, в таком дыму толком ничего не видно, только бы в эту дуру не попали. Сколько их там осталось? Рычу… Левую икру прошило огнем — попали. От резкого удара у меня подкосились ноги. Не обращая внимания на рану, вскочил. Еще один упал к ногам. Сильный удар по больному плечу резко крутанул мое тело, кто там посмел? Оскалил зубы — белый солдатик с ужасом глядит на меня, пятится, перед ним воплощение всех его кошмаров — разъренный зверь, сейчас перегрызет ему горло, солдатик мертвым упал к моим ногам. Тишина. Больше некого убивать…
Ну, где она? Опять убежала! Рычу. Не убежит…Догоню и прибью…
Где она? Она не могла далеко уйти.
Ее белая рубашка мелькнула в подлеске с левой стороны, и я последовал за ней. Обессилившая, и шатающаяся походка ее была отчаянной из-за усталости и нанесенного ей вреда креландцами,
«Она ранена!» — с тревогой догоняю ее.
Оглянулась, увидела меня, карабкается вверх, впиваясь ногтями в землю, снова оглянулась, я вижу ее перкошенное лицо, она ползком продолжила двигаться вперед.
«От меня не убежишь!» — Схватил ее за ногу, стягиваю вниз.
— Дура! Идиотка! — Дергает ногой, вырывается, продолжает карабкаться наверх.
— Умерь свой пыл, креландка — крикнул я, бросая ее на землю. — Остановись сейчас же!
Отползает от меня. Я снова схватил ее, держу крепко, прижимаю ее дергающееся тщедушное тело к земле:
— Я не креландка, ублюдок! — Кусила меня. Лягнула пяткой по ране на ноге. Я зашипел, моя хватка ослабла, и ей удалось вырваться, вскочила, приготовила свои смешные кулаки к борьбе. Дура, пришибу ведь…
— Ты чего убежала? Я же сказал, что приведу тебя в безопасность! — Я сделал шаг в ее сторону, ее глаза сверкают от гнева, она, ничуть меня, огромного, не испугавшись, замахнулась кулаком и ударила меня в грудь.
— Подложить меня, шлюху, под друзей придумал! — закричала она, ударяя меня снова и снова. — Чтобы я и их жизнь разнообразила?
Я схватил ее за запястья,
— Дура! Ты бы могла счастливо жить с тем, кого полюбила бы!
Вырвала руку из моего захвата, врезала мне по щеке:
— Сам идиот! Никто другой мне не нужен! Я тебя ненавижу! — Я отшвырнул ее от себя, она споткнулась и упала на пологий склон. Я встал над ней, сжав кулаки и тяжело дыша.
— Не смей убегать от меня!
— Ты трус! Я сказала, что люблю тебя, а ты испугался! Видеть тебя теперь не хочу! — Так спокойно, спокойно, только не сорваться…
— Ты пойдешь со мной! — Наверное вся округа слышит мой рык. Я сжал обе ее руки. — Вставай!
— Я никуда с тобой не пойду! Не приказывай мне, ардорец. Ты мне никто! Что хочу, то и делаю! А сейчас я хочу идти вот туда! — Показала мне на скалы. Дура. Там нет прохода. Да и какая разница мне куда она показывает!
Ну все. Она меня довела. Поднял ее и закинул на плечо. Она пойдет со мной и точка. Вырывается, колотит меня по спине руками. Она пнула меня изо всех сил коленкой в больное плечо. Знает, зараза, куда бить. Я вздрогнул, но не выпустил ее. Колотит меня по голове, оцарапала мне шею. Бешеная кошка. Шлепнул ее по заднице. Взвизгнула, извернулась и кусила в спину.
— Это бессмысленно, — отрезал я, — не пойдешь сама, так понесу и свяжу.
Моя ярость была подобна опьянению, черный, головокружительный водоворот. Я готов был растерзать всех вокруг.
— Все равно уйду! Отпусти! Мне больно! — Заорала Шиара. Я вздрогнул.
Поставил ее на землю. Тревожно осмотрел, может она ранена, а я и не заметил:
— Где больно? — В уголке ее губ кровь, огромный синяк на щеке, царапины… — У меня закружилась голова, и я с трудом сохранил равновесие. Её били!
Положила руки мне на плечи, заглянула мне в глаза, я растерялся, все мое бешенство уходит:
— Зак, отпусти меня… Я не хочу. Понимаещь? Не хочу идти туда. Мне нужен только ты и никто другой. А сейчас отпусти меня. Я тебе не нужна, так чего ты кипятишься? — Я загипнотизирован. Стою, смотрю на нее. Какую глупость она говорит:
— Куда?
— А какая тебе разница? Туда. — Указала на скалу. Я сглотнул. — Нет. Не пущу.
— Пустишь… у тебя нет выхода…
Покачал головой, — там не пройти, ты там не выживешь…
— И не надо…Зак, иди, тебе надо предупредить твоего Владыку, иди…
Нетвердым шагом она двинулась в сторону, шаг, еще один. Я моргнул. Как это и не надо. Куда это она направляется.
— ДУРА! — Схватил ее за талию и оттащил обратно.
Я развернул ее к себе и поцеловал, тряхнул ее хорошенько, снова поцеловал, так сильно, что я ощутил во рту ртутный привкус крови. Это была не любовь, даже не желание, но слепая страсть, твердая решимость обладать ею.
— Я покончил с этими разговорами. Не уйдешь!
— Я тоже.
Она откинулась назад и ударила меня по лицу, причем не ладонью, а изогнутыми пальцами, чтобы как следует расцарапать физиономию. Я отпрянул, но тут же схватил ее за волосы и снова впился в ее губы, не обращая внимания на все ее лихорадочные пинки и удары. Она боролась со мной изо всех оставшихся сил, а затем обмякла в моих объятиях. В этот краткий момент затишья между нами, ее дыхание тяжело вырывалось изо рта, а сердце колотилось так… что в солнечном свете мне была видна ее трепещущаяся яремная вена, и я мог чувствовать гул в ее венах.
— Отпусти. — Попросила холодным тоном. Я разжал руки. Покачнулся.
— Ложись, буду лечить тебя.
Лег, напряженно смотрю на нее, не убежит ли. Положила руки мне на голову. Закрыла глаза. Вздрогнул. Судорога боли прошла по всему телу. Полегчало.
— Все не вылечила, но что смогла…
Сидит, обхватила руками колени.
— Надо идти… — Подняла голову, посмотрела на меня. Я встал, меня заштормило, мое тело завалилось на бок, когда я попытался предпринять очередную попытку подняться. Справился. Стою, качаюсь…
— Ты выглядишь так, как будто сейчас упадешь.
— Твоими стараниями, — буркнул я недовольно. Смотрю на нее с подозрением.
— Извини, была не права, вспылила. Готова покорно идти в это твое поселение. Пойдем выбирать мне пару. Надеюсь на твою помощь Зак. Я опишу тебе параметры своего идеального мужчины, а ты посоветуй. — Посмотрела на меня холодными, стеклянными глазами, — ты не слишком слаб, чтобы передвигаться?
Мысль о том, что она считает меня слабым, сделала мой голос острым как лезвие ножа.
— Только не надо обо мне волноваться, женщина.
Она нахмурилась.
— И не подумаю, ардорец.
Я нахмурился. Мне это не понравилось. Я вдруг понял, что хотел бы, чтобы Шиара заботилась обо мне, и это понимание сводило меня с ума.
— Ты бледен.
Ну, это неудивительно, когда так щемит в груди.
— Я в порядке.
Последовало долгое молчание. Затем она произнесла.
— Спасибо, что спас меня от солдат. Я так испугалась. Не самая приятная смерть ожидала бы меня.
Изнеможение в ее голосе заставило меня ненадолго забыть о своей боли, и заметить, что ее плечи были опущены, а под глазами залегли темные круги. Она была явно утомлена.
— Ты можешь идти?
— Только не надо обо мне волноваться, мужчина. Не забыл, я солдат. — Встала с трудом, — пойдем. Где ты там бросил наши сумки?