Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин (СИ) - Рябинина Татьяна. Страница 9

Всхлипнув, Дана порскнула из комнаты, как мышь из-под веника. Сказав несколько энергичных слов в качестве пожелания на дорожку, Аня откинулась на подушки дивана и задумалась.

Гарем сдался на милость победительницы без единого выстрела. Аня, которая рассчитывала для тренировки поточить об наложниц зубы, была разочарована. Она была уверена, что в закрытых женских сообществах должен твориться такой кошмар, по сравнению с которым дедовщина в советской армии — ясельная группа детсада. Но гурии Черного Властелина, все до единой, оказались вялыми и трусливыми, больше похожими на куски сырого теста. «Мои мокрицы» — называл их Темнейший, что вызывало ассоциации то ли с хилым ползучим сорняком, то ли с мелкой скользкой живностью, обитающей в сырых уборных. С первой минуты Аня нагнала на них такого ужаса, что, завидев ее, они сбивались в кучу и молча дрожали, как собачонки, нагадившие на ковер.

К ней приставили трех служанок: одна заведовала гардеробом, вторая отвечала за гигиену, а третья — универсальная «подай-принеси». Две первые были непроходимыми дурами, но третья, Дана, несмотря на патологическую робость, оказалась не окончательно безнадежной. Поведав о том, какой непочтительный физиологический акт намеревается произвести по отношению к регламенту, Аня произвела разведку боем: как быстро служанка донесет ответственному чиновнику по делам гарема.

На следующий день после процедуры отбора Аню навестил тот самый чиновник, который лично отловил ее на рыночной площади и привел во дворец.

— Госпожа Эмерис, — церемонно поклонился он, — надеюсь, вы понимаете, что в ваших интересах хранить молчание… сами понимаете о чем?

— Господин чиновник, — надменно приподняла брови Аня, — надеюсь, вы понимаете, что интересы у нас с вами отныне общие?

Чиновник пожевал задумчиво губу и снова поклонился. Затем достал из портфеля портативный сканер и снял у нее отпечатки пальцев. Сделал несколько фотографий, снимок сетчатки глаза и попросил провести ватной палочкой по внутренней стороне щеки для анализа ДНК.

— Всего хорошего, госпожа Эмерис, — с нажимом сказал он, собрав свои трофеи, и Аня поняла, что с настоящей Эмерис Бриссе, обманувшей систему, покончено. Даже если она еще жива, до самой смерти ей придется скрываться или жить по поддельным документам, что рано или поздно заканчивается виселицей.

В глубине души Ане было жаль девушку, которая осмелилась нарушить регламент, являющийся для Темного королевства священной коровой. Это вызывало уважение. Но сделать для нее она ничего не могла, и поэтому не имело смысла забивать себе голову ненужными рефлексиями. Ей и без того было о чем подумать.

Ее учили так: если в чем-то сомневаешься или чего-то не знаешь, никогда не делай выводы, скорее всего, они будут неверными. Кто владеет информацией, тот владеет миром. За первые две недели Аня успела составить об этом тухлом королевстве лишь самое поверхностное впечатление. Три следующих прошли за высокими стенами гарема. На прогулку наложниц выпускали в огороженный и тщательно охраняемый внутренний сад. Разговаривать было не с кем, только со служанками и с Властелином Славой, к которому ее приводили если не каждую ночь, то через одну точно. Но ни с кем из них она толком не разговаривала, хотя и по разным причинам.

В ее комнате была книжная полка, на которой стояло с десяток любовных романов (на обложке непременный властный герой с обнаженным торсом и нежная девственница) и толстенькая книжечка, озаглавленная «Регламент». Сначала Аня обрадовалась, но, полистав, поняла: не то. То есть не совсем то.

Сопоставив все, что успела узнать, Аня поняла следующее. Государственный регламент определял каждый шаг жителей Темного королевства, всех до единого, от Черного Властелина до последнего бродяги. Регламент сопровождал их от первого крика до последнего вздоха. Регламент был главным предметом школьной программы, и каждый обитатель королевства знал его назубок так, что мог оттарабанить даже во сне, не перепутав ни единой буквы. Но… это касалось только общих положений, имевших отношение абсолютно ко всем, и узко специальных, связанных с профессией или иным статусом. Другими словами, мусорщик ничего не знал о регламенте ассенизатора, прислуга о регламенте хозяина, а подросток о регламенте пожилого человека. Интерес к чужому регламенту не только не поощрялся, но и напротив — считался проявлением крайнего неуважения к общественному строю и даже неблагонадежности, а посему строго карался.

При сложившейся системе всестороннее знание регламента было той самой информацией, которая позволяла владеть миром. Если и имелся в королевстве человек, который обладал ею, то это был точно не Его Темнейшество. И тогда вставал закономерный вопрос: а кто же? Выяснить это было той самой целью, которую Аня наметила для себя в числе первоочередных. Потому что без этого все прочие задачи не имели смысла. Однако форсировать события было опасно, поэтому она решила на первых порах затаиться и понаблюдать. Игра стоила свеч.

Впрочем, одна догадка у нее уже была.

Несмотря на самый высокий технический уровень, в королевстве не было компьютеров. То есть один все-таки был — королевский Суперкомпьютер, в котором хранились все базы данных и вообще вся информация, какую только можно вообразить. Аня, по роду занятий разве что не спавшая с компьютером в обнимку, прекрасно понимала: напрямую из ноосферы информация приходит только в некоторые воспаленные головы. Данные в компьютер, не имеющий доступа к сети, вводятся исключительно ручками. И вот если она узнает, кто этот загадочный оператор (или операторы), полдела будет сделано. А если вычислить еще и программистов…

И я их вычислю, подумала Аня. А пока…

С прислугой и другими наложницами ей было просто не о чем разговаривать, но со Славой все обстояло иначе. Скорее, им некогда было разговаривать. Тем не менее, секс с ним по-прежнему был вынужденной необходимостью, средством спасения собственной жизни и достижением неких целей. Дружеским он быть не мог по определению, потому что дружить со Славой Аня не собиралась, и уж тем более не хотела испытывать к нему никаких чувств.

В качестве ремарки в сторону надо сказать, что когда-то на заре юности Аня была девушкой с высокой моралью, воспитанной на лучших образцах классической литературы. Умри, но не давай поцелуя без любви, и все такое. Однако жизнь ее от этого культурного слоя избавила. Особенно когда она узнала, чем частенько приходится заниматься женщинам (особенно красивым женщинам) — сотрудницам спецслужб. И хотя саму Аню до сих пор бог миловал, ей было хорошо известно: в любой момент тебя могут подложить под кого понадобится, а отказ означает погоны на стол со всеми вытекающими.

Это работа, говорила она себе. Такая вот грязная работа. Если не можешь с подобным смириться, отправляйся выращивать фиалки и лилии.

По правде, особого отвращения к Славе Аня не испытывала и, возможно, вполне могла бы рассматривать интим с ним как пресловутый секс для здоровья, если бы не одно обстоятельство. Этот Темнейший придурок придерживался регламента так рьяно, как будто родился в королевском дворце и прожил в нем всю жизнь. Написано «грубо насиловать девственниц и наложниц» — значит, грубо насиловать. Шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству, прыжок на месте — провокация. И даже то обстоятельство, что с ней он согласился заменить натуральное изнасилование на ролевую игру, мало что меняло. Было забавно раз, второй, но потом наскучило, словно нудные супружеские обязанности с давно опостылевшим мужем. Не говоря уже о том, что мужчина, насилующий других женщин, пусть даже по профессиональной необходимости, вряд ли мог возбудить в ней какие-либо романтические чувства.

Славины постоянные упоминания регламента раздражали бы, даже не знай Аня ничего о том, кто он такой на самом деле. Но она знала — и поэтому каждый раз ей хотелось визжать и бить его по самым уязвимым местам. Желательно берцами. Но берцы были спрятаны в трех днях пути, да и вообще приходилось сдерживаться.