По воле северных богов (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 64

Тир тоже встала.

— Я постараюсь не затягивать с ответом.

— Вот и хорошо. Тогда, позволь мне скрепить наше соглашение.

Молодая женщина не успела опомниться, как викинг оказался рядом и обнял ее. Его губы были горячими и опытными, рука, словно невзначай, коснулась ее налитой груди, пальцы нащупали сосок и сжали его…

— Ты слаще, чем я мог себе представить, — хрипло проговорил он мгновение спустя. — Но я подожду, ты слышишь? Я подожду.

Дверь отворилась и захлопнулась за ним, а Тир так и стояла, прижав запястье дрожащей руки к горящему рту.

Утром она вышла провожать гостей с покрасневшими, опухшими глазами.

— Надеюсь, не я тому виной? — мягко спросил Фергюссон.

Тир покачала головой.

— Лишь отчасти.

— Так помни, госпожа моя, я буду ждать, сколько потребуется.

— Что он хотел от тебя? — недовольно проворчала Аса, едва сосед со своими людьми отбыл.

— Просил выйти замуж за него.

Аса, было, рассмеялась, но потом, видя, что госпожа не шутит, всплеснула руками.

— Это с чужим-то дитем в животе?

— Похоже, его это не смущает, — Тир дернула плечом и, кутаясь в меховой плащ, пошла в дом.

Аса торопливо зашагала следом.

— И что ты ему ответила?

— Обещала подумать.

— Он хороший человек, — задумчиво всматриваясь в лицо госпоже, проговорила повариха.

— Да, — бесцветным голосом ответила Тир, ускоряя шаги.

«Но зовут его не Хьюго Гилфорд», — подумала про себя толстуха и, вздыхая, пошла на кухню.

Пролетел еще один месяц. Зима властвовала над просторами северной земли, сначала устилая ее снегом, потом сдирая его знобливыми влажными ветрами с моря. Тир уже совсем отяжелела, обрела неловкую утиную походку, но по большей части была вынуждена лежать, подняв гудящие, отекающие ноги на высоко взбитые подушки. Малыш в животе толкался и крутился как волчок, заставляя молодую женщину охать, когда крохотная пяточка или головка попадала по какому-нибудь особенно чувствительному месту.

— Да что ж это за дьяволенок? — жаловалась она Асе. — Ни минуты покоя.

— Месяца через три увидишь, — рассудительно отвечала толстуха.

— Ох, я не доживу до этого дня.

— А куда ты денешься? Такова уж наша бабская доля.

— Неужели все так мучаются?

— Нет. Тебе что-то уж особенно повезло. Но это не значит, что и следующий ребенок доставит столько хлопот — всегда все по-разному.

— Следующего не будет.

Аса вскинула глаза на госпожу.

— А как же господин Снорри?

— Нет, Аса. Это будет нечестно. Да и не смогу я… с ним…

— Он не дурен собой. Одни глаза чего стоят. Как сапфиры.

— Да.

Через неделю после этого разговора Фергюссон приехал, и Тир уединилась с ним в своей комнате. Разговор был долгим. Любопытство Асы было вознаграждено последней фразой, которую викинг произнес уже в коридоре.

— Я не принимаю это за окончательный ответ. Рана в твоем сердце еще слишком свежа, госпожа моя. Я подожду еще, мне некуда спешить.

— Проклятый англичанин, — ворчала толстуха, забывая на время о своих собственных корнях. — Это ж надо было так задурить девчонке голову!

— Каков он хоть из себя, этот Хьюго? — гневливо спрашивала она у мужа позже вечером.

Рыжеволосый бородач, совершенно измученный бесконечными вопросами жены, лишь пожимал плечами, принимаясь нудно описывать рост, телосложение, горбоносое лицо с тяжелым подбородком и густыми черными бровями. По всему выходило, что и взглянуть-то особо не на что.

— И что она в нем нашла?

— Я тоже не этот… ну… Аполлон, однако ж, ты двадцать пять лет со мной, — ворчал Эрик, обнимая жену.

— Зато она у нас красавица! И такой человек к ней сватается!

— Ну, может, что из этого и выйдет.

— Она отказала ему сегодня. И не передумает. Уж я ее знаю.

— Если бы ты видела их вместе с англичанином, не удивлялась бы. Они оба просто светились, казалось о них руки в мороз греть можно.

— Тогда почему же она здесь, а не там?

Эрик угрюмо пожимал плечами, сам давно утомленный попытками найти ответ на этот вопрос.

Глава 28

Одним ранним январским утром, когда хрусткий снег так искрился на солнце, что было больно глазам, Аса развешивала на просушку только что выполосканное белье, время от времени дыша на стынущие до ломоты пальцы. Издалека до нее долетел характерный возглас финна [11], погоняющего своих собак, и она подивилась — что это понадобилось в это время года северному человеку в их местах, но не забеспокоилась. Финны не враждовали с норвежцами и общались только для торговли, привозя в большие деревянные дома норманнов шкуры и мясо, а увозя соль, домашнюю утварь, ткани, изредка женщин-рабынь. Она все еще возилась с бельем, когда, бросив взгляд в ту сторону, откуда донесся возглас, увидела вдалеке одинокую фигуру путника, шагавшего размеренной походкой человека, для которого дорога стала привычкой. Рядом с ним бежал…

«Волк?» — обеспокоено подумала Аса, но, прищурившись, увидела, что к спине крупного животного была привязана поклажа.

Почему-то женщине захотелось дождаться путника и, развесив все белье, она осталась на улице, время от времени прикладывая руку козырьком к глазам, чтобы получше рассмотреть незваного гостя.

Когда он подошел достаточно близко, повариха отметила, что облаченный в меха путник значительно выше и крупнее маленьких сухоньких финнов. Потом она разглядела его лицо, и брови ее полезли на лоб. Гость явно не принадлежал к расе северных людей — ни раскосых глаз, ни плоского носа. Но кто же еще решится двинуться в путь зимой, вдвоем с собакой? Или волком? Аса еще раз опасливо взглянула на серебристо-серое животное с пронзительно-голубыми миндалевидными глазами на умной лобастой морде. Широченная грудь, мощные лапы… Да и хозяин ему под стать — вон плечищи-то какие! Что-то шевельнулось в памяти толстухи, когда она снова перевела взгляд на лицо путника. Откуда ей знакомо это обветренное, огрубевшее от мороза и ветра лицо с густыми черными бровями и крупным горбатым носом.

— Что тебе нужно? — по-норвежски спросила дородная повариха, едва путник подошел достаточно близко, чтобы слышать ее.

Он ускорил шаги.

— Я говорю, зачем пожаловал?

Странный финн лишь качнул головой, улыбнувшись быстрой, чуть извиняющейся улыбкой.

— Черт бы побрал этих северян, ни слова на человеческом языке! — в сердцах проворчала Аса по-английски и удивленно увидела, что лицо путника расплывается в широченной улыбке, которая обнажила все его ровные белоснежные зубы, зажглась в теплых серых глазах, совершенно преображая суровое лицо.

— Я готов съесть свою правую рукавицу, — медленно, словно вспоминая давно забытые слова, проговорил «финн» на чистейшем английском. — Пожалуй, даже съем и левую, потому что кроме них мне все равно есть нечего, но ведь ты Аса? Я прав?

— Даже если и так? — настороженно спросила толстуха, подбирая из опустевшей корзины, где лежало белье, увесистую палку и явно не собираясь отступать.

Потом глаза ее сузились, заметавшись по смеющемуся лицу гостя.

— Да это никак сэр Хьюго Гилфорд пожаловал! — яростно прорычала она и кинулась в бой.

— Клянусь печенью святого Варфоломея! — взревел рыцарь, в последний момент уворачиваясь от дубинки. — Прав был Гай! Убьет и не задумается!

— Ах ты, сукин сын! Явился полюбоваться на дело рук своих?

— У-у-у! — взвыл Хьюго, получив по спине так, что загудело. — Женщина! Уймись же!

Неожиданно Аса получила мощное подкрепление. Волк, до сих пор лишь наблюдавший потасовку, теперь, будто только и ждал такой возможности, кинулся на крестоносца и повалил его на обе лопатки в снег.

— И ты туда же, чертова зверюга, — пытаясь отодрать от себя нового противника, яростно трепавшего рукав его парки, возмутился рыцарь.

— Даже волк и тот понимает, с кем имеет дело, — палка Асы со стуком опустилась в сантиметре от головы рванувшего изо всех сил Хьюго.