Хороший день для настоящей свадьбы (ЛП) - Ле Карр Джорджия. Страница 5

— Ты можешь взять бокал и поднести его к губам, — с насмешкой искушает он.

Я чувствую, как во мне закипает гнев. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Я же сказала ему «нет», но он все равно купил коктейль, а теперь решил, что может сидеть здесь и командовать мной.

Если бы я была в баре, а не на работе, я точно бы ему все высказала о его шовинистских наклонностях, но я должна оставаться профессионалом. Я не могу позволить ему увидеть, что он меня безумно раздражает и действует на нервы.

— Я уже сказала тебе, что на работе правилами казино не разрешается пить, — жестко отвечаю я.

Я намеренно избегаю произносить фразу «Мне не разрешено пить на работе», не хочу, чтобы он подумал, будто мной кто-то может командовать.

— Единственное веселье в жизни — это нарушение правил. — Он улыбается безумно сексуальной улыбкой. — Жизнь коротка.

— Ты нарушаешь правила и находишь это забавным?

— Ах, — звук зависает между нами. — Ты не рискуешь?

— О, я рискую. Мне просто не нужно нарушать правила, чтобы повеселиться.

— Сказала она, как истинный последователь правил. Так рискни, Синди Форрестер? — бросает он насмешливо вызов.

Черт побери. Вот он и произнес. У меня такое впечатление, что он знает гораздо больше обо мне, нежели я о нем. Он точно знает на какие кнопки нажать. Я никогда не отказываюсь от вызова, особенно когда он исходит от кого-то, кто мне нравится. Черт побери. Я не хочу сказать, что он мне нравится, но… он мне нравится. Мне все равно, что он обо мне думает. Я просто хочу, чтобы он ушел.

— Если я выпью, ты уйдешь? — Спрашиваю я.

Он пожимает плечами и смотрит на меня с кривой усмешкой.

— Либо ты хочешь доказать, что ты не овца, слепо выполняющая приказы, либо…

Значит, либо… Мне не хочется, чтобы он думал, что манипулируя мной, может заставить меня сделать то, что я не хочу, но коктейль выглядит очень привлекательным на барной стойке. И попросив его уйти, я не могу развернуться и уйти сама, пока он не покинет заведение, может мне стоит рискнуть и довести дело до конца. Со вздохом я протягиваю руку и беру бокал.

— Один глоток, и ты уходишь, — тупо повторяю я.

Он игнорирует мое заявление, чокаясь своим стаканом о мой.

— Nostrovia.

Он опрокидывает свой стакан, не отрывая взгляда от меня. И моя интуиция подсказывает мне, что это совсем плохая идея, но я подношу бокал ко рту.

— Nostrovia, — эхом отзываюсь я и делаю большой глоток. Черт возьми, джин с тоником никогда не был таким вкусным. Ставлю свой бокал обратно на стойку.

— Ты знаешь русский? — спрашивает он, приподняв бровь.

Я готова солгать, но это окажется самая короткая ложь в мире, если я сделаю вид, что говорю на языке, которого не знаю. Не то чтобы это имело хоть малейшее значение, мне не важно, что он подумает обо мне.

Но я отрицательно качаю головой.

— Нет. Это единственное слово, которое я знаю. Оно означает «ура», да?

— Оно означает «За твое здоровье» и обычно его говорят, как тост.

Я напоминаю, что должна быть с ним профессиональной, а не болтать о тостах. Поэтому расправляю плечи, сохранив бесстрастное выражение на лице, допиваю свой коктейль. Затем со стуком ставлю бокал на стойку.

— Ну вот! Я выполнила свою часть сделки, теперь твоя очередь.

— Это была твоя сделка, Синди. Я ни на что не соглашался.

Прежде чем я успеваю ответить, он поворачивается к бармену и заказывает еще две порции — себе виски, мне джин с тоником и долькой апельсина.

— Послушай, я больше не хочу. Я на работе, у меня впереди еще долгая ночь. И я не хочу халявить.

— Что-то мне подсказывает, что халява — не твой стиль. — В его глазах появляется что-то странно интригующее. Мне кажется, что он заглядывает глубоко внутрь меня, читая по глазам.

Он расплачивается и снова ставит передо мной бокал. Я даже не смотрю на него. Я бросаю взгляд на Темное грозовое небо, который обычно люди воспринимают, как игра закончилась. Он смотрит на меня таким же стальным и решительным взглядом, как и я. Чувствую дрожь по всему телу от внезапной перемены в нем. Это напоминает, словно ты смотришь на машинку-трансформер. Вначале вроде бы безобидная игрушечная машинка, с которой можно весело поиграть, в следующий момент — машина разрушения, горящая всеми огнями. Ничего не могу поделать, отвожу глаза в сторону.

Он тихо смеется, я перевожу взгляд на него. Да, он даже не стесняется, сидит тут и смеется надо мной, поддразнивая, мне это совсем не нравится.

— Расслабься, Синди. Пей столько, сколько хочешь. Хотя я восхищаюсь твоей профессиональной этикой, но считай, что с этой минуты у тебя выходной, — заявляет он.

Я с недоверием пялюсь на него. Потом начинаю хохотать над его нахальством. Возможно, он привык добиваться своего, но он не в состоянии контролировать мою работу, выходной у меня или нет.

У меня через пару секунд смех застревает в горле, потому что он просто сидит, совершенно без эмоциональный, спокойный, как удав, терпеливо наблюдая за мной, ожидая, когда я закончу смеяться. И выражение его лица меня настораживает. Реальность ситуации поражает. Какого хрена я сижу здесь и пью с этим парнем? Этот парень слишком много знает обо мне и ведет себя так, будто имеет полное право заявлять, что «с этой минуты у меня выходной».

Прищурившись, я ловлю себя на мысли, что мои подозрения вполне обоснованы. Он по-прежнему наблюдает за мной, как хищник, карауливший свою жертву, чтобы та не ускользнула. Чего он хочет от меня? Как он умудрился влезть в мою жизнь? И почему он в нее влез?

— Кто ты такой, черт возьми? — Спрашиваю я шепотом.

Он опускает взгляд на свой стакан и медленно делает глоток. На секунду кажется, что он не расслышал моего вопроса, но потом поворачивается ко мне, странно улыбается. Он снова играет со мной, как кошка с мышкой, заставляя ждать ответа, пока не сочтет нужным что-либо сказать.

— Вопрос не в том, кто я такой, Синди. Скорее вопрос в том, что я сделал, — протяжно отвечает он.

Я не хочу попасться в его ловушку. Это путь, опять вступить в игру, но на его условиях, но я хочу узнать. И его заявление явное приглашение.

— Хорошо, — соглашаюсь я, голос звучит немного громче, больше похож на мой обычный голос. — Что ты сделал?

— Я купил «Макао», — улыбается он. — Вчера уже официально. Так что... я повторю еще раз. Расслабься. Пей. У тебя с этой минуты выходной.

Моя первая реакция: он лжет.

Никто не упоминал о продаже, нигде не было сообщения, что казино перешло другому владельцу. И, конечно, как управляющему менеджеру казино, мне бы сообщили об этом, даже если бы остальные сотрудники не знали.

Но, если посмотреть на это с другой стороны, то очень глупая и пустая ложь. Но Темное грозовое небо явно неглупый мужчина. Но чего он добивается, соврав мне? И есть еще кое-что — он совершенно спокойно сообщил мне об этом, я бы даже сказала, как само собой разумеющемся, словно для него это обычное дело.

Это заставляет меня задуматься, похоже, что он говорит правду.

4. АЛЕКС

Я краем глаза наблюдаю за реакцией Синди на свое сообщение, делая вид, что увидел какого-то знакомого.

Судя по тому, что я видел в Синди до сих пор, она решила, что ее трудно прочитать, но все ее эмоции отражаются на лице. Ее легко прочесть, если человек знает, что хочет увидеть, и первое правило в моем бизнесе — научиться читать людей так, чтобы они никогда не могли застать тебя врасплох. Однажды Синди уже удалось, но я не позволю ей снова застать меня врасплох.

Ее первая реакция, конечно, недоверие. Потом я замечаю, как она обдумывает мою новость, гадая, чем может быть выгодна для меня такая ложь.

Я впечатлен, если честно, потому что она анализирует со всех сторон. Во мне трудно усомниться. В девяти случаях из десяти моя врожденная уверенность заставляет людей верить всему, что я говорю. А десятая часть — мое бесстрастное лицо. Если Синди думает, что я мухлевал в крепс, ей стоит посмотреть, как я играю в покер. Я потратил годы, совершенствуя искусство блефа и чтения выражения людей, соединение этих двух тактик делает меня почти непобедимым в бизнесе.