Драконье проклятье (СИ) - Трефилова Марина. Страница 15

- Вас видели в лесу еще без лошадей и окликнули, но вы не откликнулись. Почему?

- Вероятно, поэтому?

- Ах, да простите. А что же. вы и левым ухом не слышите?

- Левым слышу, но на меня слева дул сильный ветер, от которого очень сильно шумели кроны деревьев. Еще вопросы?

- Так вы сегодня вообще не видели леди Перуни?

- Только утром, перед прогулкой.

- А в лесу вы не видели ее следов?

- Нет.

- Хорошо.

- Простите, но у меня режим, - Марк намекнул, чтоб его оставили в покое, и капитан шумно засобирался.

Послышались шаги, открылась дверь.

- Честь имею! - голос капитана.

Дверь захлопнулась, вновь послышались шаги. Теперь они приближались. Марк вышел на балкон и подошел к бортику рядом с моим местом.

- Леди Маоли, подслушивать нехорошо, - лукаво пожурил меня.

Подняла на него взгляд и постаралась прикинуться невинной овечкой. Поняла, что его не проведешь, и спросила:

- А как вы догадались, что я не ушла спать?

- Аромат ваших духов сквозняком затянуло в комнату.

Да-а. плохой из меня конспиратор.

- Что. снова волновались? - с деланной усталостью спросил Марк.

-Да. но еще... любопытство, - я потупила взгляд - признаваться в своих пороках не очень приятно.

- Вы очаровательны в своей непосредственности, - улыбнулся мужчина. - А теперь, все же. идите спать. Вы ведь утомились?

- Да. немного. Доброй ночи, Марк.

-Доброй ночи, Маоли.

Что-то мешало мне просто так уйти. Я валилась с ног от усталости, но уходить не хотелось. Рядом с этим странным мужчиной было как-то уютно, тепло, хорошо. Он со мной так добр, так нежен, но в то же время может быть настойчивым и строгим. Так запросто способен поставить на место кого угодно, подчинить, если нужно, но пользуется этим так редко. Готов помочь просто так, не требуя ничего взамен. Он надежный. Но почему такого надежного и сильного духом мужчину постоянно хочется то защитить, то пожалеть?

Повинуясь внезапному порыву, я встала и порывисто обняла его за шею. Мужчина на мгновение опешил, а потом медленно и осторожно обнял в ответ. И прижал к себе. Его руки крепко и осторожно обвили мою спину, а я сильнее вжалась в его шею. Хорошо. Как дома.

- Маоли, - прошептал Марк через некоторое время. Потерся здоровой щекой о мои волосы, словно у него ухо от них зачесалось. - Маоли, вам лучше вернуться в комнату. Я слышу, как ваша матушка бурно обсуждает с графиней Феалучи мой арест.

При этом он так неохотно разжал объятия. Я тут же отпрянула и осознала всю двусмысленность ситуации. От накатившего чувства стыда я спрятала лицо в ладонях. Что он мог обо мне подумать и что. вероятно, подумал? Святые Небеса, что на меня нашло?

- Простите, простите, - залепетала бессвязно. - Я... я пойду!

Развернулась и бросилась в комнату. Закономерного смеха или хотя бы насмешки вслед я не услышала. Бросилась на кровать, лицом в подушки и прикинулась спящей. В этот момент в комнату вошла маменька.

- Бедняжка, так утомилась, что даже не разделась. - тихо посетовала она и развязала мне тугую шнуровку на спине. Пришлось сделать ид, что я только проснулась, и с помощью маменьки переодеться в ночную сорочку.

Ни о чем, кроме своего постыдного поступка я думать не могла. Раз за разом я прокручивала в памяти, как кинулась ему на шею и как ворвалась в комнату, и стыд и досада сжигали меня изнутри. Хотелось закричать, чтоб избавиться от них, но не стоило пугать маменьку и Рауля. А воспоминания все лезли в голову помимо моей воли. Как я могла так поступить? Чем я думала? Это просто непозволительное, неподобающее поведение для юной аристократки. Да для кого угодно! Что мною движет, когда дело касается его? Так низко пасть два раза за один вечер! Хорошо, что маменька об этом не знает.

Марк долгим взглядом проводил девушку, которую только что обнимал. Она, должно быть, ангел, раз так добра к нему. Даже шрамов не боится. Разрывающая душу нежность, чувство, которое он не испытывал никогда, сейчас сжимала его черствое сердце в тиски.

Запах ее волос все еще стоял в носу, а кожа сохранила ощущение прикосновения к их шелковым прядям. Мужчина еще чувствовал ладонями ее спину, и они зудели. Сильно зудели ногти и кожа. Он взглянул на них и с удивлением обнаружил длинные, острые, синие когти. Кожу покрывали мелкие голубоватые чешуйки. Он поднес ладонь к лицу, не веря своим глазам. Чешуйки переливались, как перламутр.

Он кинулся в комнату, затем в ванную, к зеркалу. Лицо тоже покрывали чешуйки, но только здоровую кожу. Там, где были шрамы, чешуи не было, но кое-где она выглядывала из-под корост. Эти места зудели сильнее. Вся правая половина тела местами очень сильно чесалась. Расстегнул рубаху - он весь переливался голубым перламутром. Восхищенным, не верящим взглядом он осматривал себя. Глаза были с вертикальным рачком.

Обоняние обострилось настолько, что он мог почувствовать легкий запах пота девушки, что была сейчас за стеной. Появилось странное желание пойти и охранять ее. Не его, Марка, желание. В нем проснулся кто-то другой, еще не знакомый, но уже родной. Потому что долгожданный. Потому что надежда обрести его была потеряна еще девяносто лет назад.

Утром я боялась идти на завтрак, но Марк на нем не появился. Пока ходила на грязи и массаж, снова накрутила себя. Как в глаза смотреть человеку, перед которым выставила себя невоспитанной и неадекватной дурой. На развилке, от которой начиналась тропа к озеру, меня ждали доктор и Марк. Я поприветствовала их, не поднимая глаз, и мы тронулись в путь. Мужчины обсуждали политику, а я старалась успокоиться.

Заливаясь краской, я вышла из кабины для переодевания и по-прежнему глядя под ноги, пошла в нашу экспериментальную капсулу. Марк уже был на своем месте, а вот доктор где-то застрял. Я замялась. Не хотелось оставаться с ним наедине, но трусливо убегать было стыдно не меньше. Я вошла и села напротив.

-Маоли, - серьезный тон голоса, заставил меня посмотреть на мужчину.

- Маоли, кажется, вы надумали каких-то ужасов по поводу своего вчерашнего немного эксцентричного поведения.

Он смотрел испытующе, без насмешки. Я кивнула и набрала в легкие воздух для извинений, но он продолжил.

- Значит, так, Маоли, вы должны знать, что я не стал думать о вас хуже, вы не оскорбили меня и не опорочили себя. Об этом никто не знает, значит, ничего не произошло.

- Но вы знаете!

- А для меня это было лестно и очень приятно. Вы самый добрый и сострадательный человек, которого я знаю. И вы прекрасная воспитанная и целомудренная девушка, проявление ваших душевных порывов не может вас опорочить в моих глазах. Поэтому перестаньте себя корить и давайте наше общение вернем к тому моменту, когда вас ничто не смущало. Договорились?

Я кивнула.

- Вот и хорошо. Мне не по себе, когда вы от меня прячетесь. Я уже привык к вашим приветливым улыбкам. Вы меня избаловали, Маоли, - Марк лукаво прищурился.

А у меня снова загорели щеки. Я за всю жизнь столько не смущалась, как за последние несколько дней.

Наконец, пришел доктор, сосредоточенный, в очках и с блокнотом и карандашом.

Уселся около двери, на откидную скамью над водой, приготовился писать, внимательно осмотрел нас обоих и скомандовал:

- Возьмитесь за руки.

Мы повиновались. И время потянулось медленно и скучно.

Я тяжко вздохнула, устав просто так сидеть. Почему-то при докторе говорить с Марком не хотелось, и Марк молчал. Я уже рассмотрела все, до чего мог дотянуться мой взгляд, и добралась до его лица.

- Почему вы так смотрите? - я дернулась от резкого вопроса Марка.

- А? Как? - как это неприлично пялиться в упор на человека, к тому же на его шрамы! Что со мной не так?

- Задумчиво, словно пытаетесь что-то прочесть на мне.

- Я... Просто я думала о том, как вы получили свое ранение, - ответ придумала на ходу.

- Я могу рассказать вам, - милостиво предложил он, и тут же разоблачил меня: - но вы не об этом думали.