Невеста смерти (СИ) - Миленина Лидия. Страница 43

— А так ты бросишь работу? — усмехнулся Карл. — И чем будешь заниматься? Бесцельно болтаться в своем доме, пока у нее не дойдут руки до тебя…? Будешь придаваться страсти со своей «маленькой», так? Да она надоест тебе лет через пятнадцать! И ты ей опостылеешь, даже еще раньше — безработный бессмысленный недосмерть. Да делай ты, что хочешь… Мне все-равно. У меня работников хватает. Может и новенький, кто появится на твое место. В общем, Доминик, хочешь Алису, — он лукаво посмотрел своими болотными огоньками. — Забери ее сам. Ну что ты помрачнел? Не нравится такая перспектива? Ты посмотри, как все непросто. Я не отдаю. Сам ты забрать ее не можешь — мой дом не пускает, как не пускает тебя мой. Даже подраться со мной не можешь — даже, если «убьешь» меня, то есть заставишь измениться так, что я перестану быть смертью — и мое жилище разрушится. Вместе с твоей Алисой… Так, что ситуация безвыходная, Доминик. Предлагаю тебе взяться за ум, и смириться, что твоя девочка, попала в заботливые руки. Я не сделаю ей плохо. Если только хорошо.

Мгновение — и Доминик встал в боевую стойку, он бы бросился на Карла в бесполезной попытки лишить его этой жизни. Но устоял на месте. Карл прав — взяв Алису в заложницы, он обеспечил сохранность своей жизни и жилища. Проклятый старый смерть! Интересно, кем был он, что заработал столько тысячелетий подобной жизни?!

— Посмотрим, — коротко бросил Доминик. — Но если ты… дотронешься до нее — ничто тебя не спасет!

В ответ Карл расхохотался. И… да, у него были все поводы смеяться.

… Но он не понимает одного, подумал Доминик. Что путь в его жилище все же существует. Просто ни один смерть не встанет на этот путь добровольно. Ведь… обычно с него не возвращаются.

Доминик собирался рискнуть. В конце концов после ада прошлого ему уже ничто не страшно.

Действительно «заберет ее сам». Главное… выдержать сейчас, не наброситься на Карла. Выждать… совсем немного. Рано или поздно Карл пойдет на работу.

— Прощай, Карл. Нам больше не по пути, — бросил он. И перешел на другую грань реальности. Прежде Карл следил за ним. Теперь он будет ждать момента, когда дом Карла останется без присмотра.

Главное не сорваться раньше времени. Ведь знать, что Алиса в руках Карла, что он в любой момент может внушить ей что угодно, или … нет, об этом лучше вообще не думать… было почти невыносимо.

А дальше, если он не сможет вымолить у нее прощение — пусть ненавидит его, лишь бы была жива.

Глава 32

Шел второй день пребывания Алисы в доме Карла. Все было хорошо… во многом. Потому что самого Карла она не видела. Он пришел, пообедал с девушками, получил долю ласки от всех, кроме Алисы — пять гаремных жительниц тут же облепляли его, как только видели, и томно вздыхали, стоило ему изъявить желание их покинуть. А потом пропал.

Личных разговоров с Алисой он больше не вел, лишь хитро на нее поглядывал.

Но сердце тревожно билось при мысли, что, наверняка, отсрочка, что он дал ей, совсем скоро подойдет к концу. И нужно будет выбирать. Добровольно переспать с ужасным главным смертем (а этого Алиса не могла себе представить!), стать жертвой внушений или жертвой изнасилования. Эти мысли отравляли существование, которое могло бы быть вполне сносным.

Но еще больше отравляли его мысли про Доминика. Лишь на второй день Алиса в полной мере ощутила свою боль. И даже не боль за себя… Не боль расставания, боль предательства — а ведь, когда он отвел ее на Землю, она чувствовала себя так, словно он ее предал. Другую боль — за него. Вдруг, он уже никогда не вернется? Так и останется монстром, в которого превратился, когда вспомнил прошлое? И пусть косвенно, пусть отдаленно, к этому была причастна она, Алиса…

Она стояла в саду и смотрела на небольшой водоем, устроенный Карлом для девочек вместо бассейна. Отблески солнца играли на воде, легкий ветерок гнал по ней легкую невесомую рябь. Слезы неудержимо выступали на глазах, струились по щекам. Теперь Алиса поняла одно, и это было и сладко, и больно одновременно.

Она любит его. Вот этого монстра. Любит Доминика в любой его ипостаси. Можно не быть с любимым, можно бросить его, если он повел себя чудовищно, но любовь… любовь никуда не уходит. Она сочится из всех щелей и сладко-болезненной волной наполняет душу. Волной светлой, сияющей…

… И она бы пошла за ним снова, если бы он вернулся, вытащил ее отсюда. Пошла бы, даже зная, что он может когда-нибудь повторить свой ужасный поступок. Просто, потому что, пока она была рядом, ему было хорошо. Она смогла выдернуть его из полуживого равнодушного существования. Подарить ему свет, который много месяцев делал его почти человеком. Причем — счастливым человеком.

Сама она была во многом несчастна одна в его особняке. Но был счастлив он, и эта мысль озаряла душу болезненным счастьем. Счастьем, которое дарило немного утешения.

— Грустишь о своем Доминике? — вдруг услышала она уже вполне знакомый голос. Голос Коры.

Девушка подошла к ней, встала рядом, и тоже посмотрела на отблески солнца на воде. Спокойно протянула Алисе платок вытереть слезы. В ее голосе не было сладеньких ноток жалости, лишь взрослое сочувствие. Кора, она молодец, подумалось Алисе. Пережила внушение, но осталась нормальной. Из всех девушек она производила впечатление самой сильной и цельной.

Кстати, с Карлом у Алисы не было никакого договора, что она не расскажет другим девушкам о внушении. Поэтому в первый день Алиса пыталась до них достучаться. Но девушки лишь переглядывались, улыбались и говорили, что Алиса обязательно оценит господина Карла, и не будет думать о нем таких нехороших вещей. Просто нужно время… А внушение? Да нет, что вы. Господин Карл никогда бы так не поступил… А Алиса ужасалась, слушая их щебетание.

Никогда. Лучше пусть насилует ее. Она потерпит. Только не такая вот жизнь со спящей волей.

Лишь Кора тогда молчала, грустно поглядывая на других.

— Да, — кивнула Алиса, возвращая Коре платок. — Спасибо. Думаю, выздоровел ли он.

Кора понимающе кивнула.

— Я тоже скучаю, — сказала она. — Постоянно. Прошло триста лет, но я до сих пор… По началу, знаешь, я тосковала по мужу, детям… Не желала отдаваться Карлу. И тогда он как-то подействовал на меня. И я смирилась, одним махом смирилась. Так, что ты права про внушение. Иногда, когда мы с ним вдвоем, он обсуждает со мной эти вопросы. Я просила его снять внушение хотя бы с Марии… Но он непреклонен. Не видит в ней готовности.

— А София? — спросила Алиса.

Неужели, в этом адском раю у нее может появиться союзница? Алиса пристально посмотрела на Кору. Та говорила искренне, и выглядела совершенно нормальной.

— София, — усмехнулась Кора. — Знаешь, как я радовалась, когда она появилась? Вдвоем сразу стало легче… Только вот… она и после того, как он снял внушение, осталась такой вот — влюблена в него по уши. Души в нем не чает со всем своим итальянским темпераментом. Впиталось в нее это, похоже. Боюсь, с Франческой когда-нибудь будет также…

— А ты? — цепко спросила Алиса. — Когда он снял внушение, ты поняла, что не любишь его?

— Ну, вида-то я не показала, — горько усмехнулась Кора. — Хватило ума остаться спокойной и покорной… Но сейчас… Знаешь, сложно сказать, люблю ли. Я привязана к нему. Когда мы с ним были вдвоем, он и тогда очень хорошо со мной обращался. Как… с любимой кошкой! — неожиданно для ее обычного спокойствия, последнюю фразу Кора буквально выкрикнула. Тут же оглянулась, не подошел ли кто-то еще из девушек. — Как же мне это надоело, Алиса… Ты себе не представляешь. Эти глупые курицы… Карл с его играми… Хоть и люблю их всех! Всех до единой, понимаешь! — она судорожно сжала Алисину руку. Выдохнула, и продолжила спокойнее. — Конечно, я люблю и его тоже. По-своему. Да просто, потому что мы не можем не любить! А никого другого для любви нам не предлагается…

Алиса погладила ее по плечу.

— Я тебя понимаю. Он предложил мне не сопротивляться, тогда не будет внушения, — добавила она.