Лось 2 (СИ) - Федорочев Алексей. Страница 38

Пришлось перехватить его руку и заломить:

— Еще слово или жест, и ты никуда не поедешь!

— С какого хуя?!

— Потому что трудно передвигаться со всеми сломанными конечностями! Тебе сутки дали на решение, а ты их тратишь непонятно на что! И не матерись при женщинах!!!

Три лейтенанта СБ смотрели на меня с тихой благодарностью.

— Моя проблема в отличие от твоей вообще не решается. Угораздило Вику от немки родиться!

— Завтра! В девять! Чтобы был при параде! С саблями! Начищенными "Звездами" сверкал! Чтобы все твои орлы по стойке смирно сидели и не каркали!!! И чтобы отмылся, а то от тебя воняет!!!

— Горячей воды нет.

— А не еб… — покосившись на мой кулак, он закончил, — Не волнует! Кастрюлями грей!!! — и выскочил в коридор, хлопнув напоследок от души дверью.

— Простите его! — извинился перед дамами, — У него невеста сегодня на окне, а мы сами уже четвертый день завалы разгребаем.

— Да мы все понимаем, сами тоже… — одна из безопасниц вдруг всхлипнула и выскочила из кабинета.

— Ну, вот… — беспомощно развел руками.

— Возьмите, — оставшаяся передо мной пожилая женщина написала что-то на бумаге, размашисто расписалась и от души хлопнула поверх штампом.

— Что это?

— Это разрешение. Вашему другу оно завтра понадобится.

— Спасибо! — грязными пальцами аккуратно свернул протянутую индульгенцию.

Возня с горячими кастрюлями, сбор сумок и попытки приладить к ремню сабли — сомневаюсь, что Макс шутил, — прошли под нытье Вики.

— Может, останешься?

— Викусь, ну сколько можно?! Даже если отбросить, что твой брат — человек военный и обязан подчиняться приказам, вот что мне делать здесь сейчас? Университет откроют не скоро, работы у меня нет… А там есть дело, которое меня ждет. Я бы тебя с большим удовольствием забрал с собой, но нельзя из-за чертовых правил!

— И куда мне хотя бы писать? Опять в Москву до востребования?

— Пока да.

— Ты береги себя, ладно? — невысокая сестренка спрятала лицо у меня в подмышке, — Не геройствуй.

— Как получится.

Вы когда-нибудь пробовали передвигаться сразу с двумя тяжелыми и неудобными саблями? Чудо, что мне к ним ножны вчера успели сварганить — сантехники за сотню сварили из расплющенной трубы. В принципе, даже красиво сделали — мастера, точнее мастерицы на Руси не перевелись — смотрелось все очень пристойно. Но это, итицкая сила, в общей сложности по три с половиной килограмма с каждого бока, бьющие постоянно по ногам! Я еще до первого этажа не спустился, а уже синяков себе наставил!

Во дворе стал соображать — ждать их здесь или пойти навстречу? При том, как мы с Максом вчера расстались — хороший вопрос! Представив, как буду сейчас шагать с раскачивающимися из стороны в сторону итическими железяками, плюнул и решил подождать — в конце концов это все не мне надо! Подставил лицо жиденьким солнечным лучам и принялся собирать несущееся со всех сторон восхищение. Дурак в парадке с двумя ножиками-переростками, но дурак представительный!

Докатившаяся волна настороженности все благодушие смыла — мимо меня прошагала деловитая компания, ведущая в коробочке знакомую личность. Прямиком к моему подъезду. Или парадной? Как там правильно?

— Красавица, не меня ищешь?

— Иди, куда… — после узнавания посыл замер на губах, — Миша?..

Тесная коробочка распалась и передо мной оказалась переминающаяся с ноги на ногу Валентина.

— Доброе утро… — пробормотала она, комкая пальцами манжеты скромного, но наверняка дорогущего плащика.

— Доброе… было…

— Миша…

Наш содержательный диалог прервали вопли, донесшиеся даже за несколько десятков метров:

— Вот что тебе надо, а? — Макс тащил за руку упирающуюся Юльку, — Верховое животное? Коня белого в цветах? Вот тебе целый лось! Смотри, как переливается! Видишь, он даже рога приделал! Не на голову, правда, а на жопу, но у него, что голова, что жопа!

— Максим Юрьевич?.. — орущий преподаватель со "Звездой" на груди произвел на девушку не менее сногсшибательное впечатление.

— Подружку невесты?! Вот тебе целая принцесса в подружки!!! Пойдешь ведь в подружки?! — угрожающе навис друг над Валей.

Охрана, которая вроде бы должна была напрячься, наоборот еще шире расступилась, а в эмофоне воцарилось веселье.

— П-п-пойду… — судорожно кивнула Валя, напуганная его напором.

— Вот! Какого рожна еще?!

— Кольца… — зашмыгала носом все еще несогласная невеста.

— Мать вашу! — Макс растерянно заозирался вокруг, словно надеясь отыскать в слежавшемся снеге ювелирный отдел. Но зачем нужны друзья? Два переплавленных с чешуйками тварей голубых кольца появились на свет из моего кармана, — Вот! — счастливо заорал он снова, — Эксклюзив! Ни у кого таких нет, а у тебя есть!!!

— Цветы…

— Молодой человек! — раздался крик сверху. Задрав головы, мы увидели распахнутое окно с торчащей седой головой, — Молодой человек! Держите! — и в Макса полетела срезанная комнатная роза.

— Сударыня! — Поймав цветок, друг приложил руку к сердцу и раскланялся со старушкой.

С кольцами и розой он вдруг бухнулся перед Юлей на колено, прямо в раннеапрельскую грязь своими наутюженными стрелками брюк.

— Я люблю тебя. Я могу жить без тебя, но не хочу. Я хочу жить с тобой. Засыпать. Просыпаться. Разбрасывать носки и скандалить, кто не вымыл тарелку. А потом мириться и покупать тебе твои мерзкие ириски, которые ни один нормальный человек есть не станет. Рожать детей. Рожать их будешь ты, а я их буду делать. Просто жить. И может быть когда-нибудь потом умереть в один день, взявшись за руки, как пишется в твоих глупых романах. Вот он я. Весь перед тобой. У твоих ног. Соглашайся!

По-моему, уже весь двор готов был скандировать: "ДА!!!"

Но Макс был бы не Макс, если бы не закончил:

— Тем более, что общее животное у нас есть! А мы в ответе за тех, кого приручили!

— Макс, — Юля смеялась сквозь слезы, — Максим, нас не поженят! Заявление подают заранее…

— С великой княжной и капитаном-героем в свидетелях?! Не поженят?! Нас?!

— Поженят! — я достал из другого кармана выданную справку, — В доме офицеров, сегодня, через час.

Суровая медсестра, когда-то держащая в стальном кулаке весь младший персонал главной больницы Муромцево, шмыгнула носом и полноценно разревелась.

— Юлечка! — всполошился Кудымов, обнимая невесту, — Ну, Юлечка, ну, что ты… ну не надо… так ты будешь самой распухшей невестой! Что я потом буду говорить нашим детям, мучая их нашими фотографиями? Что маму в день свадьбы укусила пчела? Целый улей пчел?..

— Идиот! — маленький кулачок стукнул его по плечу.

— Идиот, это ведь "да"? — продолжал ворковать жених несвойственным ему сюсюкающим тоном.

Ожидание, наполнившее пространство, стало совсем нестерпимым.

— Да, идиот!

Это была самая странная свадьба на моей памяти. В доме офицеров невесту перепутали со свидетельницей, потому что Валя оказалась в светло-сером платье, гораздо больше подходящим для церемонии, чем Юлино желтое. Если учесть, что жениха тоже пытались перепутать, приняв за новобрачного такого красивого меня, — комментарии излишни. До кучи надо было видеть глаза регистраторши, когда Валя, оглянувшись по сторонам и закусив губу, вывела в бумагах рычащие вензеля, приложив поверх печатку. Вся последующая речь про счастье в семейной жизни и прочее бла-бла-бла читалась, по-моему, исключительно для княжны. Пять охранниц вежливо поаплодировали, когда заикание наконец-то прекратилось. Шампанское мы выпили только вчетвером, догнавшись из Кудымовской фляжки — уж ее-то наш умник не забыл в отличие от колец и цветов!

— Подарок… я несла его для Миши, но для него придумаю теперь что-то другое… — подошла с поздравлениями к новобрачным княжна, — Это дом в Москве. В тихом районе. Надеюсь, вам там понравится! — на ладонь к Юле легли документы, — Поздравляю! И, Максим Юрьевич, это была самая лучшая речь, что я слышала в жизни! Юля, я вам завидую!