Пандемия (СИ) - Нилин Аристарх. Страница 15

Павел вышел из здания на Петровке довольно рано. Он так и не понял зачем его прикрепили к Волину в помощники. Данные, которыми он располагал, можно было и так получить, а о каких-то серьезных подвижках в раскрытии дела по факту пропажи нескольких подростков говорить было рано. Да и вообще, отсутствие каких-то зацепок, на его взгляд, вряд ли сдвинет дело с мертвой точки в ближайшее время.

Он услышал трель сотового и поднес его к уху.

— Алло, это я.

— Привет.

— Ты скоро освободишься?

— Уже.

— Так рано!

— Да. Слушай, может, в кино сходим, я как раз в центре, возьму билет в Пушкинский.

— Давай, а что там идет?

— Не знаю, я перезвоню. На какое время брать билеты?

— Лучше на восемь, а то вдруг я не успею.

— Хорошо.

— Ну все, целую.

— И я целую и люб-лю, — он произнес это так, как накануне ночью и услышал, как она рассмеялась на другом конце телефонной линии и ответила:

— И я тебя, очень, очень.

— Жду у кассы.

— Хорошо, пока.

Счастливый и радостный, он положил телефон в чехол, который был пристегнут на поясе, и не спеша, отправился в сторону кинотеатра.

Взяв билеты, он посмотрел на часы, и поскольку в его распоряжении было около часа, решил немного пройтись по Тверской в сторону Моховой. Ещё было светло, но витрины уже вовсю светили разноцветием неоновых ламп, призывно зазывая прохожих заглянуть внутрь магазина. Народ плотным потоком двигался в обоих направлениях, а нескончаемая лавина машин медленно и чинно продвигалась вдоль улицы. Было празднично и буднично одновременно. Суета, броскость роскоши и фешенебельности, несколько раздражала и в то же время, неумолимо влекла к себе, манила, словно магнит в надежде завлечь тебя в водоворот этой безумной жизни.

Павел давно не был в центре, с тех пор как окончил институт, и поэтому чувствовал некоторую неловкость, да еще милицейская форма, которая была на нем, сковывала движения. Он прошел метров двести от кинотеатра прежде чем вспомнил, что одет в рабочую одежду и выглядит не совсем уместно в этой празднично-вольготной толчее, поэтому развернулся и пошел обратно. Завернув за угол, зашел в небольшое кафе и взял порцию блинов, вспомнив, что так и не пообедал сегодня. Стоя у стола стал наблюдать за прохожими за окном и внезапно, его мысли сами собой перенеслись к тому, чем он занимался последнее время, пропавшим подростком.

— Странно, — подумал Павел, — ведь если их крали с целью использования как доноров, то для этого нужно хорошее оборудование. Надо завтра обязательно поднять материалы по трансплантации, выяснить какое оборудование необходимо для этого, какие органы используются в качестве донорских, как долго они могут существовать вне организма, как осуществляется транспортировка, и вообще побольше узнать по это теме. Возможно, оттуда потянется ниточка. Любая мелочь важна.

Он не заметил, как джем вывалился из блина и упал рядом с тарелкой. Две совсем молоденькие девчушки, видимо школьницы, стоящие напротив него, не удержались и прыснули со смеху. Он не обиделся, а посмотрел в их сторону и сделал мину, словно оправдываясь за свою неловкость, потом улыбнулся и рассмеялся, словно говоря им: «Вот ведь растяпа, а еще в форме. Просто я на свидание собрался, вот и витаю в облаках».

Он посмотрел на часы и пошел к кассам кинотеатра встречать Лизу.

— Сиди здесь, купе запри на всякий случай, а я пойду, договорюсь в отделении, чтобы тебя сопроводили домой, — произнес милиционер, когда поезд подъехал к Москве, — никому не открывай, если что, у Галины есть ключ. Всё понял? — Николай молча кивнул головой.

Примерно через минут пятнадцать, когда большая часть пассажиров покинула состав, двое милиционеров вместе с сержантом прошли в вагон.

— Вот тебе Николай, охрана, они проводят тебя сейчас в отделение, а потом доставят домой, а заодно созвонятся с местным отделением милиции, мать-то почитай в розыск тебя объявила.

— Спасибо большое, — произнес Николай.

— А нам-то за что?

— За то что поверили, домой довезли.

— Ладно, ступай, — по-матерински ответила Галя, — мать, наверное, поседела за эти дни. Ты уж её того, береги, коли ты у неё один.

— Хорошо, спасибо, — снова произнес он, и пошел вслед за милиционерами, которые направлялись к выходу.

В привокзальном отделении милиции, куда они пришли, уже дозвонились до его матери и та вся в слезах, не скрывая своей радости, рассказала, куда и как ехать.

— Да вы главное не волнуйтесь, доставим в целости и сохранности и сдадим с рук на руки. Да, обязательно, все нормально, жив, здоров, вот сейчас сам с вами переговорит.

— На-ка вот трубку, поговори и успокой мать, — капитан передал трубку Николаю.

— Мам, это я.

— Коленька, — только и смогла выговорить Марина Владимировна, и Николай услышал, как она зарыдала.

— Мам, ну все, скоро буду, ты главное не волнуйся, я живой и знаешь, — он отвернулся, словно не хотел, чтобы капитан слышал его, и тихо произнес, — мам, я тебя люблю и вообще, все в порядке будет, честное слово.

Николай еще около часа просидел в привокзальном отделении милиции, пока оформляли какие-то бумаги, затем решали вопрос с машиной и лишь спустя еще час, он обнимал и целовал мать, словно не видел её сто лет. Она смотрела на него. Гладила и все время держала за руку. Словно боялась отпустить и потерять снова и навсегда.

— А похудел-то как, — и она снова заплакала и зажала рот рукой.

— Мам, кости целы, а мясо нарастет. Ты сама так говорила, когда я маленький был.

— Помнишь?

— Конечно, — он обнял мать, и слезы предательски навернулись на глазах Николая.

В это время один из милиционеров попросил телефон и созвонился с районным отделением милиции, сообщив о том, что потерпевший доставлен домой и что необходимо срочно вызвать кого-нибудь, желательно, кто занимался делом о пропаже Николая Гладышева.

Павел и Лиза прошли в зал и в этот момент раздался звонок по сотовому.

— Черт, надо было отключить, — подумал Павел, — но было уже поздно.

Он вынул телефон и посмотрел. Номер абонента был ему незнаком и он хотел было оставить звонок без внимания, в крайнем случае звонивший оставит сообщение на автоответчик, но в последнюю секунду рука дрогнула и он, продолжая глазами искать ряд, где им сесть, поднес телефон к уху.

— Да, Лебедев слушает.

— Павел Юрьевич, это Волин. Извини, что отрываю, но обстоятельства таковы.

— А что случилось?

— Потерпевший твой нашелся.

— Какой потерпевший? — все еще не понимая о ком идет речь, спросил он.

— Тот самый, Гладышев. Только что доставили по месту жительства. Там сейчас два сотрудника транспортной милиции, ждут нас. По их словам паренек сумел убежать.

— Убежать!?

— Да, прытким оказался. Чудом спасся. По его словам там осталось еще пятеро. Короче, я выезжаю, жду тебя на квартире Гладышевой.

— Пока, — произнес Павел и захлопнул крышку.

— Вот тебе и кино, — смущенно произнес он.

— Что-то случилось? — произнесла Лиза.

— Знаешь Лизок, хреновое это дело, иметь мужа милиционера, — и посмотрел на её реакцию.

Она взглянула на него и, взяв за лацканы кителя, забыв о том, где они и что кругом полно людей, поцеловала его и тихо сказала:

— А мне другого все равно не надо, ты только береги себя, пожалуйста, — и, улыбнувшись, добавила, — я тебе потом сюжет кино расскажу… А это что предложение, или просто к слову пришлось?

— Лиз, если б не служба, я тебя хоть сейчас в загс на руках отнес.

— Ладно, Ромео, беги, вернешься, поговорим.

— Так ты согласна?

Она продолжала держать его за лацканы пиджака, и, глядя в его голубые глаза, ответила:

— А ты сомневался?

— Да нет, только… Слушай, я действительно болван. Все я, побежал.

Павел повернулся и опрометью бросился из зрительного зала, понимая, что теперь дело принимает совсем другой оборот…