Пандемия (СИ) - Нилин Аристарх. Страница 39

— В Москве?

— А вам что, не хочется побывать в Москве?

— Мне все равно, только вряд ли вы доедете до Москвы.

— Почему?

— Постов милиции много, а у вас вряд ли документы на машину есть, — и он внимательно посмотрел на Аркадия, — Если остановят, вопросов не избежать. Так что сами решайте, куда ехать.

— Это вы, конечно, верно заметили, только не думайте, что я полный лох, и не подумал об этом. На этой таратайке, до Москвы, конечно же не доедешь, а вот за деньги, — и он похлопал себя по карману куртки, — можно, если захотеть, не так ли?

— Возможно. Считаете, что в столице легче затеряться? Впрочем, как хотите, надеюсь, наши пути скоро разойдутся?

— А вы так спешите расстаться?

— Откровенно говоря, да.

— Жаль. Впрочем, я свое общество не навязываю, а дружбу тем более, но учтите, мы с вами в некотором роде одной веревочкой связаны.

— Вряд ли.

— Напрасно, напрасно дорогой мой.

— Это почему?

— Очень просто. Уезжая, я записи оставил, в которых подробно описал, чем мы там занимались, и так, между делом упомянул, что вирус, который наверняка обнаружат, вы создали и выпустили на свободу, чтобы провести окончательный эксперимент и выяснить его эффективность. Так что, к вам будет очень много вопросов, как мне кажется, — и Аркадий ехидно посмотрел в сторону Новикова.

— Вы мразь. Настоящая мразь.

— Может быть, кто бы спорил. Но заметьте, что в данном случае, я ни на йоту не соврал. Ведь это вы согласились разбить ампулу, и притом ту, которую вы оставили себе. Или может быть, вы все же блефовали, и никакого вируса нет? Если так, то к чему волноваться…

— Да, но…, — Новиков замолчал, понимая, что Логачев прав, а потом процедил сквозь зубы, — и все же вы сволочь.

— Да ладно вам, Леонид Сергеевич. Главное мы с вами живы, дочь ваша тоже, доберемся до Москвы, а там разбежимся в разные стороны и забудем друг о друге навсегда.

— Вряд ли.

— Что вряд ли?

— Вряд ли я забуду весь тот кошмар, который пережил за эти месяцы.

— Переживете, куда вы денетесь. Все мы рано или поздно забываем плохое, главное, верить, что впереди нас ждет хорошая светлая жизнь. Помните, как раньше говорили, скоро мы все будем жить при коммунизме. Бесплатное жилье, транспорт и жратвы навалом.

— Да конечно, а что взамен?

— А взамен, что хотели, то и получили, свободу, дерьмократию, шесть миллионов наркоманов, СПИД и кучку миллионеров, с аусвайсом о неприкосновенности.

Новиков промолчал и с грустью посмотрел на Аркадия.

— Да херня все это. Жизнь продолжается, плохая ли, хорошая, но продолжается. Главное, что мы живы, а все остальное приложится.

— Разве это можно назвать жизнью?

— Не скулите, было хуже, разве не так?

— Может быть.

— Вот видите, значит надо верить, что будет лучше. У вас ампула с вирусом, так что есть шанс в случае чего разработать вакцину против неё. Получите премию, оправдаетесь перед обществом, в случае чего. Глядишь, изберут в депутаты и пи…ц вашим мытарствам. Повесите на лацкан пиджака ксиву о неприкосновенности, и будете спокойно почивать на лаврах и болванить избирателей, что вы борец за гуманизм в медицине и против вивисекции в экспериментах над грызунами и кроликами, — и Аркадий рассмеялся.

— Да, вы редкостный…

— Только можно без грубостей, я знаю кто я. Зачем все время говорить друг другу гадости. Мы такие, какими были, есть и будем. Нас всех родили, и в потенциале, мы все были одинаковыми, но жизнь, общество, среда, сделали нас такими, какими мы стали. Так что, почему винить только отдельно взятую личность, что она такая? Согласитесь, что часть вины должно взять на себя общество, так сказать среда обитания человека, я прав или нет?

— Вы редкостный болтун, это да. Кстати, вы действительно врач, или это так сказать, имидж?

— Обижаете. У меня отличная школа. Пять лет практической хирургии в Питере, потом еще несколько лет работал так сказать по профилю.

— Что значит по профилю?

— Я назвал бы это поддержание профессиональных навыков в периодических операциях бизнесс-класса.

— Это как понимать?

— Знаете, давайте эту тему опустим. Она несколько щекотливая. Вдруг вы опять начнете грубить и называть меня вульгарными словесами, а ведь я вам как-никак жизнь спас. Обидно, честно слово обидно, — съязвил Аркадий.

Тем временем впереди показалась бензоколонка, и Аркадий подъехал, чтобы заправиться. Подойдя к кассе, спросил у девушки, сидевшей за кассой.

— Далеко до города?

— Да нет, километров пять не более.

— Спасибо.

Заправившись, он поехал медленнее и когда вдали увидел милицейский пост, притормозил у обочины. Вышел и, подняв капот, поставил позади аварийный знак.

— Что-то случилось? — спросил Новиков.

— Давайте договоримся так. Я везу вас до Москвы, а вы не задаете мне вопросы. Если понадобитесь, я скажу что надо делать. Идет?

— Хорошо.

— Вот и отлично.

— Аркадий вытянул руку и проголосовал. Водителей легковушек он поблагодарил и сказал, что ему надо буксир. Когда же остановилась грузовая машина, он подбежал к водителю и сказал, что требуется на буксире подбросить до города, а он очень спешит, так как они с ребенком и боятся, что на таком морозе, девочка заболеет.

— Нет проблем, произнес водитель грузовика и полез за тросом.

— Через пятнадцать минут, они благополучно миновали дорожный пост милиции и, въехав в город, остановились поблизости от городской поликлиники, куда якобы они спешили.

Когда водитель уехал, Аркадий завел мотор и поехал в ближайший автосервис. Поговорив с начальством небольшой мастерской, он оставил в залог фургон и взял старую шестерку Жигулей, якобы всего на пару часов для срочных дел. Перед этим, он отломал какую-то деталь в моторе и оставил фургон чинить. Всё это время Новиков с дочерью были рядом. Усевшись на заднее сиденье Жигулей, Аркадий вывел машину из автопарка и обернувшись произнес:

— Кажется нам сопутствует удача, не так ли Леонид Сергеевич?

— Дай-то Бог.

— Согласен. Можете расслабиться, до Москвы доедем, а там распрощаемся, как договорились.

Глава 6

Павел вышел из палатки на свежий морозный воздух. Уже был вечер, и на небе высыпали звезды.

— Значит, мы все заболели, а потом к нам прилетели инопланетяне и всех вылечили. Обалдеть можно, и ведь что обидно, ничего этого я не помню. А главное, даже ничего жене не расскажешь, разве что пересказать то, что видел на экране и все. Нет, просто до слез обидно, самого важного и не помню. Побывать на настоящем межзвездном космическом корабле, увидеть живых инопланетян и ничего. И почему они так поступили? — Павел посмотрел на звезды и подумал:

— Интересно, откуда они прилетели? Может с Большой медведицы или вон с той, маленькой звездочки, или нет, вон с той. Эх, почему так? — он тяжело вздохнул и поежился.

— Надо пойти узнать, где будем ночевать, — и Павел вернулся в палатку.

— Привет, как, жив, здоров? — спросила его Савельева.

— Да вроде ничего.

— Молодец. Видел, сколько народу понаехало?

— Немало…

— Не пойму только зачем здесь разведка и военные шастают?

— Не знаю, поинтересуйтесь у начальства, может, ответят.

— Или пошлют.

— Не исключено. Кстати, где ночевать будем?

— Прямо в лазарете.

— Спасибо, — и Павел отправился в лазарет. Он шел по коридору, вдруг сбоку распахнулась пола, и появился Сабресов, увидев Павла, позвал к себе.

— Слушаю товарищ полковник.

— Ты как, в порядке?

— Так точно.

— Молодцом, зайди-ка, разговор есть.

Они вошли в комнату, в которой находилось еще несколько человек, сидящих за столом, на котором располагалась мобильная аппаратура связи, работало несколько ноутбуков, часть из них в режиме интернет связи.

— Ты вот что, если не шибко устал, побудь рядом, возможно понадобится твоя помощь.

— Моя! — удивленно произнес Павел, явно не понимая, на что намекает полковник.