Колдун 3 (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 41
Шучу, конечно. Слишком уж вызывающе. Я бы на такое не решился – чтобы не привлекать внимания.
Действительно, идти было совсем не далеко и даже приятно. Нужное мне болото – оно называлось Матренино болото – было видно с дороги сквозь голые стволы высоких елей. И да – оно когда-то было частью реки. Только теперьлишь человек с большой фантазией мог бы сказать, что здесь когда-то была текучая вода. Затянутая ряской ровная поверхность, над которой жужжит рой насекомых ( спасибо, защитный амулет!), запах болота и тишина…мертвенная тишина. На это болото не садятся утки, здесь не живут никакие теплотворные твари – Матренино болото не для живых. Чем и как тут живет кикимора – для меня загадка. Впрочем – бесы тоже загадка, но ломать голову в бесполезных размышлениях о том, чего все равно никогда не постигнешь – это не для меня.
На ту мысль, что болото образовалось из старицы реки, наводил твердый берег, по которому можно было дойти прямо до края болота. Очень удобное место для общения с болотной нечистью. Ну в самом же деле – не в трясину же лезть, чтобы поговорить с кикиморой?
Два зомби тащатся позади, когда подхожу к берегу болота – приказываю им встать под елкой чуть поодаль и ждать. Ну, вот все и готово. Солнце ушло за горизонт, в лесу темно, почти как ночью – самое время для нечистой силы. Пора!
– Дух болота – два в одном
Ликом девка молодая
Взглядом тянешь всех на дно
На болоте среди кочек
В темной хляби под ногой
То ты плачешь, то хохочешь…
Появись же предо мной!
Когда впервые прочитал этот вызов, вначале не мог понять – а почему два в одном? Но после нескольких минут размышлений – понял. Она одновременно и человек, и дух болота, нечистая сила. И не стоит обольщаться ее видом, пусть даже она и будет похожа на человека – не человек это. Совсем не человек!
Что-то плеснуло. Тихо-тихо…на пределах слышимости! Будто с дерева упал сухой сучок прямо в покрытую зеленой ряской болотину. И больше ни звука. Ни ветерка, ни движения, и только темный водоворот мошкары над болотом. Никого. И ничего.
– Чего ты хочешь, колдун?
Опа! Вот это ни хрена себе! Подкралась со спины! Глаза желтые, как у кошки и светятся в темноте. И зрачки…где я видел такие зрачки? У русалки! Я их видел у русалки!
– Я хочу принести тебе жертву… – голос у меня сделался хриплым, еле проталкиваю слова. И звучат они как-то…гадко. Как сатанист какой-то – «жертву»!
– Жертву? – «девушка» приближает свое лицо к моему и заглядывает мне в глаза, и я сразу же замечаю острые, как у кошки зубы, белоснежные клыки, обнажающиеся, когда она говорит.
– И что же ты хочешь за жертву? – кикимора вдруг протягивает руку и дотрагивается до моего лица – мягко, едва касаясь. Я чувствую запах болота…рука холодная…гладкая…а на концах пальцев острые когти! Одно движение, и она распорет мне шею, как бумажный лист!
– Не бойся…я тебя не трону – шепчет кикимора, и губы ее раздвигаются в улыбке, снова обнажая кошачьи острые клыки – На тебе печать Чернобога! Ты служишь ему. Как и я. Мы с тобой…родня!
Сестричка, мать ее за ногу! Интересно, как образуются такие чудовища?! Кстати, если забыть о когтях, о звериных клыках, о глазах с вертикальными зрачками – красивая получилась бы девушка! На вид лет шестнадцать, максимум – стройная, длинноногая, бедра круглые, за мальчика точно не примешь. Впрочем – все первичные признаки указывают на принадлежность к женскому полу. И что с того, что цвет кожи зеленый? В темноте все равно цветов почти не видать – как выгорают. И зелень волос тоже…почти не видна. Не выдерживаю, и неожиданно для себя говорю:
– Ты красивая…ты очень красивая!
Глаза кикиморы расширяются, она отступает на шаг и неуверенно мотает головой:
– Давно мне такого никто не говорил. С тех пор, как я была человеком. Зачем ты это сказал?
– Я очень честный человек – улыбаюсь я – Когда вижу красивую девушку, я ей так и говорю – ты красивая!
– А ты забавный… – улыбается кикимора – Я уже давно ни с кем не говорила. Так странно…
– Можно я у тебя спрошу? – снова не выдерживаю я.
– Спроси… – серьезнеет кикимора, и ее глаза немигающим взглядом смотрят мне в лицо – Что хочешь спросить? Как я здесь оказалась? Как стала кикиморой? Это хочешь спросить?
– Да – покаянно киваю я – Прости, если я тебя как-то задел. Мне правда хочется знать. Ты такая прекрасная, такая…желанная! Как ты могла здесь оказаться? Как ты здесь живешь? И вообще – зачем ты живешь?
– А зачем живешь ты, колдун? – усмехается кикимора, и вдруг садится на берег, скрестив поджатые под себя ноги в позе лотоса – присядь. Побудь со мной. Я ТАК долго ни с кем не говорила! Что там, в мире?
– В мире? Люди! – улыбаюсь я, опускаясь на траву напротив кикиморы – Всю планету загадили, леса вырубают, друг друга убивают – все, как обычно. Как всегда. По-моему, с пещерных времен ничего не изменилось. А ты разве знаешь, что делаешь в мире? Разве тебе интересно, что у нас делается?
– Последний человек, которого я попробовала (при слове попробовала я слегка поежился), передал мне все, что он знает. Когда я съела его мозг. Но это было давно. Очень давно. Ко мне приходил старый колдун, он отдал мне жертву. С тех пор ко мне никто не приходил. Люди здесь не любят ходить. А я…правда красивая?
– Очень! – искренне ответил я, и тут же добавил, опять же, сам не знаю почему – Только страшная. Ты убиваешь людей.
– Да. Я убиваю людей. Такова моя суть! Я ведь нечистая сила! – улыбка обнажает клыки – Но я не сразу убиваю. Он еще долго живет. Столько, сколько я захочу. И я его ем. Вначале руки. Потом ноги. А он все живет. И знает, что я его ем. А потом, в самом конце, выедаю мозг. Мозг – это самое вкусное! В нем знания. А что может быть вкуснее знаний? И потом я лежу в безвременьи…годы и годы…и живу жизнью жертвы. Просматриваю его жизнь, смакую ее… Вот так я и живу, колдун! Я и теперь тебе нравлюсь? Я и теперь красивая?
– И теперь – вздыхаю я – Красивая, и несчастная. Я могу как-то тебе помочь? Сделать так, чтобы ты отдохнула? Чтобы начала новый круг?
– Нет – глаза кикиморы на секунду закрылись, и снова засветились в сумраке ночи – Мое время еще не пришло. Я наказана, колдун. Много, очень много лет назад я была девушкой. Невинной девушкой. И меня…меня снасильничал один человек. И я зачала от него. Утягивалась, скрывала живот. Хотела вытравить ребенка…девочку. Но она все равно выжила. И тогда я родила ее вот тут, на этом самом месте. А потом…утопила в реке. Мою доченьку…она была такая красивая! Такая славная… А когда утопила, поняла, что наделала – утопилась сама. И прокляла того человека смертным заклятием. И стала нечистью. Вначале я была русалкой, а когда река отсюда ушла – сделалась кикиморой болотной. И нет для меня лучшей еды, чем плоть человека. И нет мне ни отдыху, ни покою!
– Мне очень жаль… – лепечу я, не зная, что сказать, и тут же оказываюсь на земле, сбитый невероятно сильным, упругим холодным телом. Лицо кикиморы у моего лица, страшные зубы скалятся то ли в улыбке, то ли с оскале ярости.
– Не надо меня жалеть! Я заслужила то, что со мной сталось! Каждый в этом мире заслуживает того, что получает!
Дыхание кикиморы пахнет чем-то сладким, будто я нюхаю расцветшую лилию, но этот запах…он не радует. В нем будто бы нотка тлена…как если бы цветок расцвел на разложившемся покойнике.
– Я бы могла сейчас разорвать твое горло, выпить твою кровь, а потом медленно съесть твой вкусный-превкусный мозг! – красный язычок, раздвоенный на конце, облизал губы кикиморы – И потом долго-долго смотреть картинки твоей жизни! Наверное у тебя бурная жизнь, колдун. У тебя было много женщин? Ты любишь женщин?
Кикимора один слитным движением, как атакующая змея – наклоняется к мне и…целует в губы. Я не чувствую омерзения, не чувствую возбуждения – ощущение такое, как если бы к моим губам приложилась огромная холодная рыбина. Беру себя в руки и отвечаю, глядя в близкие желтые глаза нечисти:
– Ты меня не убьешь. Сама сказала – почему. А женщин я люблю. Сколько у меня их было – я не помню. Не считал. Но ни одна женщина не осталась обиженной, клянусь!