Император двух Империй (СИ) - Бабкин Владимир Викторович. Страница 24

Да, уж, гоняли ее царственные родители, во всех сферах. Просто удивительно, насколько всесторонне ее воспитывали. Вот, казалось бы, зачем принцессе уметь готовить? А, вот, надо уметь и все. Хотя бы для того, чтобы разбираться в этом вопросе.

Так что у меня, как у всех нормальных людей, была возможность вернуться после рабочего дня домой, в свою уютную отдельную квартиру, и поужинать чем-то вкусным, что приготовила жена.

Нет, не спорю, это баловство бывало не так часто, в конце концов у меня и в самом деле есть повара и прочий штат, а времени, как правило, лишнего нет ни у меня, ни у Маши, но иногда, когда есть желание и настроение, то, почему бы и не доставить друг другу удовольствие? Или хотя бы собственноручно сварить любимой кофе?

Бзик, скажете вы? Что за самодурство? Зачем эти игры в «простых людей»? А вы попробуйте побыть Самодержавным Государем Императором, несущим бремя короны 24 часа в сутки 7 дней в неделю и 365 дней и 6 часов в году, когда за каждым твоим шагом кто-то следит, когда любой твой чих превращается в Высочайшее повеление, когда даже твой, простите мой французский, поход в сортир, тут же становится поводом для светских пересудов, и я посмотрю, насколько хватит ваших нервов и как долго вы согласитесь в такую жизнь играться.

Я не готовился быть Императором, не собирался, и, честно говоря, сейчас не очень-то мечтаю. Тем более 24 часа в сутки и так далее.

Поэтому, я везде старался категорически отделить личное пространство от Императорского и создавал для себя закрытые гавани, где я мог отдохнуть от тяжести короны и побыть просто человеком, а не Государем Императором. Подобные квартиры у меня были и в Доме Империи (правда, намного больше и значительно роскошнее), и в Петровском Путевом дворце (скромнее кремлевской), а дом в Марфино вообще в моем понимании был моей загородной дачей. И вот теперь Меллас. Дача на берегу моря. Чуть восточнее мыса Форос. Отдыхаю, прям, как генсек какой-нибудь, прости Господи.

Всегда хотел иметь квартиру в Крыму:).

И в такие мои, а теперь уже наши, квартиры никто не имел права заходить. Даже Евстафий приходил исключительно по вызову. И прибирались здесь, пока нас не было, под строгим его надзором, чтоб не совали нос, куда не надо.

Цари тоже люди, у них есть личная жизнь, свои маленькие семейные тайны и свои тараканы. Как и у всех нас.

Медленно иду назад, на ходу просматривая бумаги. Слышу смешок и произнесенное нараспев:

— Голопузый!

Не поднимая глаз, иронизирую:

— На себя посмотри.

Вновь смех.

— А зачем мне на себя смотреть? У меня ты для этого есть.

Все ж таки поднимаю взгляд и любуюсь тем, как Маша призывно потягивается в постели. Склоняюсь и нежно целую ее бархатистую кожу.

— Как там наш животик поживает?

Жена слегка вздыхает.

— Все еще не уверена. Но и признаков, которые бы это исключили, по-прежнему нет. Так что…

Продолжаю целовать.

— Эй, ты куда?

— Угадай.

Игривый визг, помноженный на счастливый смех.

— Ну, что ты… делаешь!.. Придется мне опять в душ идти!!!

— Можно подумать, ты бы и так не пошла.

— А ты мне спинку потрешь?

— И не только спинку…

«Мсье Мостовский!

Не соблаговолите ли Вы нанести мне визит по весьма срочному делу, не терпящему отлагательств?

Жду вас сегодня в моем доме в 10 часов 30 минут утра.

Баронесса Беатриса Эфрусси де Ротшильд»

— Однако!..

КРЫМ. ДВОРЕЦ МЕЛЛАС. 9 (22) августа 1917 года.

Завтрак на террасе с видом на сад и утреннее солнышко. По случаю среды Успенского поста вкушаем простые овощные салатики, хлебцы, фрукты, апельсиновый сок. Обслуживаем себя сами. Никаких слуг нет. Мы же не бояре какие.

— Какие планы на день?

Пожимаю плечами.

— Будни. Ничего примечательного. Думаю, что до вечера возьмем Константинополь и Дарданеллы с обеих сторон пролива.

Маша поднимает брови:

— Такое серьезное сопротивление в Константинополе? Ты же вчера утром говорил, что войска входят в город с трех сторон сразу.

Киваю, соглашаясь.

— Да, так и есть. Вошли и медленно выдавливают местных жителей из города. Не стрелять же по ним и в самом деле?

— Этого только не хватало.

Жую салатик.

— Вот и я об этом. Уже вошли в центр. Сегодня выдавим окончательно. Одно плохо — город горит и похоже, что его всерьез поджигают, а не просто случайные и стихийные возгорания. Радует, что, хотя бы, как это следует из докладов, дворец Долмабахче не особо пострадал, что удивительно само по себе. Возможно, не решились сжечь дворец султана, надеясь как-то вернуть город по итогам мирных переговоров. А, так, да, жгут.

Она нахмурилась.

— И много пожгли?

Запиваю соком.

— Эмм… порядочно. Но пока не катастрофично. Я приказал поджигателей расстреливать на месте, но это мало что даст, сама понимаешь. Они не подходят близко к нашим солдатам. Разве что случайно попадаются.

Императрица смотрит в свой полупустой стакан и вздыхает:

— Жаль город.

— Согласен. Надеюсь, что до полного сожжения не дойдет, тем более что наши войска уже в центре. Огонь пожаров мешает нашим солдатам, но пожары же и выгоняют из города местное население. Так что тут две стороны медали, как говорится.

Подливаю сок. Маша благодарно кивает.

— И куда ты их дальше?

Делаю неопределенное движение руками.

— Пока даем им возможность уходить в сторону Родосто, который они называют Текирдагом. А как выйдут из Константинополя последние, прижмем к морю где-то по пути, где они благополучно и попадут в лапы бригады Внутренней стражи. Те быстренько отделят зерна от плевел, проведут фильтрацию, ну, а, просто мирное население, разделят. Христиан, желающих остаться в Ромее и принести мне присягу верности, разместят отдельно, а мусульман — отдельно.

Делаю глоток.

— А дальше, дальше включатся основные силы Отдельного Корпуса жандармов и Имперской СБ, которые проведут ускоренный опрос всех, выявляя среди них тех, кто может знать что-то полезное о системе обороны и безопасности Османской империи, а, особенно, хоть что-нибудь из тайн Константинополя. Город старый, полно ходов и выходов, подземелий всяческих. Нужно разбираться.

Маша разрезает яблоко.

— И что будет с теми, кто будет интересен?

— О, им повезет, поскольку им будет предложена должность консультанта одной из спецслужб, сравнительно хорошее жалование, а главное — возможность остаться в Ромее. Остальных мусульман попросим с вещами на выход. Когда, все устаканится, посадим их на транспорты и отправим к единоверцам. В Ромее им делать нечего. Других не христиан, кроме русских подданных, получивших разрешение на проживание, в новой Восточной Римской Империи не будет. Когда-то мусульмане пришли и уничтожили христианское государство. Теперь колесо истории крутится в обратном направлении. Возможно, в этом есть момент исторической справедливости. Горе побежденным, как говорили древние.

— А не слишком ли жестко с ними?

— Предлагаешь поселить их рядом с армянами? Или рядом с теми, кого они еще вырезали?

— Нет, но…

— Когда я говорю об исторической справедливости, я ведь не только говорю о делах полутысячелетней давности, но и о событиях, которые имели место буквально год-два назад. И дело не только в настроениях армян, их в армии не так и много, и проживать большинство из них будет в пределах условного Царства Армения, а не в Константинополе. Но я знаю настроение в армии вообще. И ожидаю серьезных проблем в самое ближайшее время. Пока войска сдерживает дисциплина, но позднее все будет очень скверно, поверь мне. Я знаю, что происходит, когда ненависть и ярость к врагу копится годами, а потом солдаты попадают на вражескую территорию. Тут уж достается всем — и правым, и виноватым. Лишней крови я не хочу, но закладывать бомбу под будущую Империю не собираюсь. И точно так же, как после Балканской войны турки и болгары проводили взаимную принудительную депортацию населения, очищая свою территорию от чужеродных элементов, так и мы поступим, но только в одну сторону.