Попала или муж под кроватью (СИ) - Успенская Ирина. Страница 8

– Эшли, какие новости?

– Вам письмо, – бесстрастно ответил секретарь и протянул запечатанный конверт.

Когда я прочел послание Абигель, полное страха и заверений в вечной дружбе, мои губы сами растянулись в улыбке. Итак, Дарья не подписала брачный контракт, только пробный.  А значит, у меня будет десять дней, чтобы завоевать ее или избавиться. И все эти десять дней мне придется охранять ее от желающих заполучить тханья. Глупышка не знала, что, подписав пробный контракт, она вывесила алый вымпел,  и теперь каждый лорд, желающий иметь  в этом мире якорь, готов бросить мне вызов. Владыка будет в бешенстве, но изменить ничего не сможет. Контракт подписан, и тханья имеет полное право в течение десяти дней сменить покровителя.

– Сообщение от Владыки.

Вспомни проблемы, они тут же появятся. Замок подал черный лист, на котором горели алые  буквы: «От моих подарков не отказываются, лорд. Запомни это».

Это была угроза. Если я упущу тханья, мой клан ждет опала. Ну вот, выбора мне не оставили. Может, и к лучшему? Я вспомнил гневные глаза, острый язычок и сжатые кулаки моей тханья и улыбнулся. Определенно, я хочу эту женщину себе! И я ее получу!

Что же, Дар, охота началась!

– Вам нужно выпить.

Замок подхватил пса на руки и исчез.

А ведь он прав, следует отметить последнюю холостую ночь.

Дарья

Через час за мной никто не пришел и через два тоже… Выйти я не смогла, дверь оказалась заблокирована. Зато работал телефон, чем я и воспользовалась. Заказала в номер обед,  потребовала прессу и бутылку шампанского. Через десять минут (я засекала!) поднос с едой материализовался на столе. Какой ненавязчивый сервис! Не навязываются мне официанты, а зря… Может, мне поболтать охота?

– А открыть шампанское? – спросила я люстру.

Ответа, конечно, не последовало. Зато обед оказался очень вкусным, сама не заметила, как все съела. И легкий кремовый суп, и салат из гадов морских,  и даже огромный стейк захомячила, предварительно щедро полив его острым соусом. Только шампанское не пила, отнесла в ванну и вылила в раковину.  Зато теперь я была вооружена и сразу почувствовала себя увереннее, если придется, использую бутылку вместо биты. Я только выгляжу хрупкой и романтичной особой,  а в жизни и колесо поменять могу, и борщ сварить, и по голове настучать, если меня довести.

 Бабушка утверждала, что когда я родилась и впервые огласила окрестности роддома громким воплем, на улице рухнул старый клен и продавил крышу «Мерседеса» местного попа, а это знак свыше, что ангелы на моей стороне. Правда, лет пять назад, когда я устроила у нее на даче веселую студенческую вечеринку, бабуля заявила, что когда я родилась, черти возрадовались.  А так как свидетелей моего рождения рядом не оказалось,  в  покровителях я немного путалась.

Следовало бы задать этот бесспорно важный вопрос матушке, но она вышла замуж за узкоглазого бизнесмена и улетела в Китай. Отца же своего я никогда не знала. С детства мне говорили, что он был красивой умной сволочью и исчез еще до моего рождения, оставив матери на память кольцо с рубином, пятьсот долларов и две пары грязных носков, которые бабушка торжественно сожгла в полночь на перекрестке четырех дорог. Как она всегда утверждала, чтобы отвадить от дочери наглых красавчиков.

Обряд сработал. Красавчики к матери больше никогда не сватались, зато, когда мне исполнилось пять, в нашем доме появился очень несимпатичный, но очень богатый Бингвен и увез маму в Китай. А меня бабушка не отдала.

Съеденный обед, вместо того чтобы наделить меня энергией, наделил сонливостью. Приказав себе проснуться от малейшего шума, я заснула, прижимая бутылку к груди и мечтая оказаться рядом с моим маленьким песиком. Интересно, скучает он без меня?

Пробудилась я оттого, что на грудь положили кирпич и кто-то усердно вылизывал мне лицо шершавым и очень горячим языком. Я отпихнула рукой наглую морду и моментально окончательно проснулась, как только почувствовала острые зубы на ладони.

– Масюк! Что с тобой сделали, лапушка моя?

Верила бы в бога, точно перекрестилась бы! Мой милый, красивый, родовитый пес превратился в  монстра! Четыре алых глаза, острые уши торчком и пасть, полная акульих зубов! Пухленькие бока исчезли, тело стало мускулистым и рельефным, а по одеялу, словно змея, мотался длинный гибкий хвост. При этом пес был здоров, весел и лез лизаться.

– Убью, – прошипела я, подозревая, кто именно виновен в таких радикальных преобразованиях. – Вот увижу и сразу же убью! Мальчик мой, – жалостливо поглаживая Масюка между ушей, запричитала я. – Тебе с такими зубами жевать удобно?

Мой адский пес радостно поскакал по кровати и, спрыгнув на пол, куда-то исчез. Я же огляделась. Спальня. В готическом стиле. Окно затянуто черной тканью, серебристые шторы украшены ламбрекенами, стены темно-синие и в тон им потолок с круглой хрустальной люстрой, черный ковер на паркетном полу и высокая кровать, застеленная черной постелью, на которой я и проснулась. И больше никакой мебели. Из комнаты вели две двери. В углах собрались тени, и мне показалось, что они шевелятся. Что только не привидится со сна!  Но на всякий случай нашарила родную бутылку, и сразу стало легче.

– Масюк, ты где, малыш?

Я села на кровати и поняла, что ноги до пола не достают. Зачем такая высокая?   Под нею завозились, я, свесившись вниз, заглянула под кровать  и тут же с воплем рухнула вниз. Под кроватью стоял шикарный гроб! В гробу, сложив руки на груди, лежал труп! А на трупе сидел Масюк и грыз огромный мосол!

– Ты его уже доедаешь? – Ничего умнее спросить в голову не пришло. – Тогда ешь быстрее, пока нас не нашли!

Мысли панически заскакали испуганными зайцами, норовя выскочить из головы и разбежаться по комнате.

– Скажите мне, это ведь не я его прикончила?

Голос звучал жалобно и плаксиво. Я не замечала за собой раньше лунатизма, но раньше и мой мопс не был похож на нечисть! Мало ли  во что я превратилась, пока спала. Вдруг у меня новое хобби появилось, душить красивых мужиков и прятать их под кроватью?

Пока я паниковала, Масюк с грохотом уронил мосол на пол, поднял на меня взгляд и, вывалив синий язык, оскалился в подобии собачьей улыбки.  Мол, не волнуйся, хозяйка, это не самое страшное, что с тобой произошло!

– Может, он еще жив? –  В груди зародилась робкая надежда. – Нужно проверить пульс!

Пульс я проверяла последний раз в школе на уроке физкультуры, но зато много раз видела в кино, как  легко это делают  бравые герои. Они находили пульс  с первого раза, из любого положения и в любой позе, чем я хуже?

Пыхтя и упираясь ногами в ножки кровати, я выволокла гроб на середину комнаты и приложила пальцы к шее трупа. Кожа у мертвеца была прохладная, но приятная на ощупь, и пахло от него дорогущим коньяком и знакомым одеколоном. Кого-то он мне напоминает…

Пульс не нащупывался, и я обхватила шею двумя  ладонями, чтобы не пропустить даже легкого биения. И в этот момент труп открыл глаза. Черные. Чарующие. Смеющиеся.

– Решила меня придушить, пока есть возможность? – глубоким, чуть хрипловатым голосом спросил мертвец и перевел взгляд на валяющуюся рядом бутылку из-под шампанского. – Опять? –  со смехом простонал он. – Тханья, прошу, прекращай пить по утрам, иначе мне придется принять меры.

Вот гад! Какое право он имеет мне указывать? Сейчас  я ему выскажу!  Но вместо того, чтобы ответить остро и резко, я зачем-то началась оправдываться:

– Это просто пустая бутылка для защиты!

– От кого ты собралась защищаться в моем замке, Дар? –  со смехом спросил труп, и вот тут я заподозрила неладное.

– Лорд Флер?

– Я же просил! – Он легко выбрался из гроба и протянул мне руку, намекая, что пора встать с пола и познакомиться заново. – Зови меня по имени.

Руку я проигнорировала и под ироничным взглядом  поднялась с пола, отряхнула штаны и хмуро воззрилась на Захара.

Да, теперь сомнений не было, это был лорд Ужас. Но здесь и сейчас он выглядел совершенно по-другому. Более хищные черты лица, бледная кожа, черные, слегка вьющиеся волосы до плеч и глаза другие. Сейчас я отчетливо видела на дне зрачков красные отблески. А когда он улыбнулся, я окончательно поверила, что меня занесло в другой мир. Мы стояли довольно близко, и я четко увидела два острых белоснежных клыка.