Девственница на три дня (СИ) - Лакки Дэй. Страница 22

Да, на полу. Да, не всем хватало одеял — приходилось доставать старые куртки и шубы, а также использовать в качестве подушек совершенно не предназначенные для этого предметы. Но справлялись же! А тут целых две комнаты!

Так что уж как-нибудь. А если, к примеру, мне будет тесно, твердо и неудобно… Что ж, выражение лица брюнетистой невесты, когда Алексей Александрович скажет ей: «Простите, дорогая, но в ваших инвесторских услугах больше не нуждаемся», будет греть мне душу.

На базу отдыха мы прибыли первыми, и поэтому у нас было какое-то время, чтобы подготовиться к мероприятию.

Алексей Александрович ушел осматривать окрестности. Вряд ли его интересовали местные красоты. Скорее, он хотел дать мне возможность, не стесняясь, привести себя в порядок. Когда я разложила всё купленное, в душе появились некоторые сомнения. Этим можно привести себя только в беспорядок. Хотя, может быть, у девушек «такого рода» совершенно противоположное мнение о макияже. Итак, огромные яркие глаза. Огромней, ярче, еще ярче и еще огромней. Губы… Хм, а с красной помадой они смотрятся пусть несколько вызывающе, но довольно аппетитно. Теперь — волосы. Можно, конечно, гладко зачесать назад. Но с гладкими волосами я выглядела совсем уж стервозной. На лбу было написано: эта женщина опасна. Думаете, она здесь просто так? А вот и нет. Она готовится уволочь от вас Алексея Александровича, как только вы доведете его до кондиции, в которой он будет способен подписывать всякую ерунду. Так что волосы мы сделаем пышными, пусть спадают водопадом и демонстрируют мягкость и женственность. Огромные глаза — скрытый ум, пухлые губы — чувственность. А если вот так вот хлопать ресницами, то ум будет еще меньше видно.

Когда Алексей Александрович, постучавшись, вошел в номер и увидел меня, он вздрогнул и застыл как вкопанный, видимо, ослепнув от моей неземной красоты. Ну или длина юбки в сочетании с высотой каблуков оказалась несколько шокирующей.

— Ну как? — победно улыбаясь, спросила я. Вообще-то, мог бы и отвесить пару комплиментов, не дожидаясь, пока я начну мягко на это намекать.

— П-прекрасно, — запинаясь, произнес Алексей Александрович. Похоже, не только ослеп, но еще и онемел.

Я немного покрутилась перед зеркалом. Нет, очень даже неплохо. Думаю, именно так должны выглядеть девушки легкого поведения, если они от природы грациозны и хороши собой.

Алексей Александрович начал делать странные вещи. Выпил три сырых яйца, затем высыпал в ладошку горсть черных таблеток активированного угля и обильно запил водой.

— Плохо себя чувствуете? — спросила я.

Он бросил на меня быстрый взгляд и снова вздрогнул, словно ожидал увидеть на моем месте кого-то другого. Да что же это такое, а?!

Мне уже хотелось спросить у него, что не так, но в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в номер ввалился огромный шкаф… Точнее, дядя очень-очень плотного телосложения. Я застыла, сраженная его габаритами, и почему-то пыталась прикинуть: он массивнее по горизонтали или по вертикали? Или все-таки в глубину? Под мышкой у шкафа висела улыбчивая болон… то есть блондинка. Впрочем, ее улыбки предназначались исключительно Алексею Александровичу, которого она просканировала цепким взглядом, едва он попал в поле ее зрения. Мне же досталось «здравствуйте», кислое, как просроченный кефир.

— Ну что, гости дорогие, прибыли? Устали, проголодались с дороги? А у нас уже и стол, и культурная программа, и, значица, холодненькая, запотевшая — она самая! — тоном провинциального тамады балагурил шкаф, по-видимому, мэр.

Алексей Александрович так искренне расхохотался над этой тирадой, словно ничего веселее в жизни не слышал. Хозяйским жестом притянул меня к себе и прижал довольно бесцеремонно. Впрочем, приблизительно так же, как шкафоподобный мэр держал свою болон…— да что со мной сегодня?! — блондинку. Я тихонько пискнула и в первый момент хотела возмутиться, но потом спохватилась: я же агент на задании, практически Мата Хари. А Маты Хари не взвизгивают от каждого прикосновения.

Мэр с секретаршей вывалились из нашего номера и в обнимку двинулись по устланному красной ковровой дорожкой коридору. Мы следовали за ними, тоже в обнимку. И мне подумалось, что вся эта поездка с дурацким заданием, с нелепой пьянкой, идиотским макияжем вовсе не так уж и плоха. Потому что идти в обнимку с Алексеем Александровичем мне нравилось. Но он об этом ни за что не догадается. Я осторожно коснулась щекой его пиджака и смогла это сделать совершенно безнаказанно, не вызывая всяких там глупых подозрений. Просто я ответственный сотрудник, а еще талантливая актриса. И прекрасно играю свою роль.

Я незаметно пятилась к двери, словно намереваясь сбежать, если вдруг Кирилл начнет настаивать, чтобы я воздала должное стынущим яствам.

Я схватилась за ручку двери, рванула ее на себя и чуть не сшибла с ног грузную женщину, неожиданно возникшую на пороге. За ее спиной маячили еще две незнакомые особы, менее внушительных размеров.

- Вы к кому? - спросила я, придя в себя.

- Мы к Воропаеву Кириллу Владимировичу, - с достоинством ответила незнакомка и смерила меня строгим взглядом. - Забрать ребенка.

В очередной раз мои глаза приобрели идеально круглую форму.

- Как забрать? - упавшим голосом произнесла я. – А по какому праву?..

Но на помощь мне уже спешил Кирилл Владимирович.

- Проходите, - вежливо сказал он. - Прошу в мой кабинет, сейчас обсудим все детали.

Мне не оставалось ничего другого кроме как посторониться, давая дорогу незваным гостям. Ошеломленная, я смотрела, как они поднимаются по лестнице. Из обрывков разговора, долетавших до меня, стало ясно, что дама – из органов опеки. И она полна решимости водворить нашего подкидыша в дом малютки – до тех пор, пока не решится, кто его подбросил, зачем и имеет ли право Кирилл Владимирович вообще находиться рядом.

Я обомлела. Забрать ребенка? Да что они такое придумали! Перед глазами всплыло улыбающееся личико малыша. Они, что, думают, что в детском доме ему будет лучше? При мысли о том, что мальчик окажется в приюте, сердце тревожно сжалось.

И только когда дверь в кабинет захлопнулась, кажется, пришла в себя.

Мысль спуститься в подвал тут же улетучилась. Разве могу я спокойно обследовать окрестности, когда над ребенком повисла такая опасность? И вместо того, чтобы спуститься вниз, я тихонечко поднялась наверх.

Дверь в кабинет была закрыта плотно, словно намекая на то, что все, что за нею происходит, не должно никого касаться. Но я была не в том состоянии, чтобы понимать намеки. Осторожно я подобралась к ней вплотную и как бы невзначай приложила ухо к замочной скважине.

Впрочем, это ничуть не помогло проникнуть в тайны ведущихся переговоров. Все, что мне удалось расслышать, это невнятный бубнеж.

Да что же это такое! Не в силах справиться с волнением, я нервно зашагала по коридору. Внутри все кипело. Да что они себе позволяют! Да как могли предположить, что Кирилл Владимирович отдаст им собственного сына! Согласна, он пока не лучший отец в мире, но ведь и с ребенком познакомился буквально вчера!

- Мы вернулись! - голос няни и агуканье ее подопечного раздались в самый неподходящий момент.

Ну почему бы им не задержаться на прогулке? Я поспешно спустилась вниз и прислонила палец к губам:

- Тс-с-с!

- Что случилось? - спросила няня. Кажется, она уже не удивлялась ничему происходящему в этом доме.

А вот малыш эту способность не утратил, он изумленно распахнул свои огромные глаза и засмеялся, показывая на меня пальчиком.

Не теряя времени, я отвела их в комнату.

- Сидите тихо, - предупредила я. - Потом все объясню.

Ну вот и зачем это?

Не думала же я, что если новоиспеченный отец не сможет убедить этих тетушек, мы будем прятать малыша и растить его нелегально!

Как раз в этот момент распахнулась дверь в кабинет Кирилла Владимировича. Послышался топот нескольких ног, голоса стали отчетливее. Я затаила дыхание. Мне по-прежнему не удалось уловить ни слова из того, что они говорили. Но, кажется, общий тон беседы стал веселее. В какой-то момент я даже услышала смех, женский и мужской. Это обнадеживало: вряд ли мой босс стал бы веселиться, отдавая своего ребенка в приют.