Девственница на три дня (СИ) - Лакки Дэй. Страница 49

Утром, едва стало приличным звонить посторонним людям, я начала обзванивать претенденток и — о удача! — некоторые из них, несмотря на то, что представляли собой недостижимый идеал секретаря, все еще были без работы. Так сформировался мой окончательный список, и, вооруженная им, я отправилась на работу. Теперь-то уж я точно была готова к беседе с Алексеем Александровичем.

Я вошла в кабинет босса с документами в руках.

— Алексей Александрович, я к вам по важному делу…

Он поднял на меня глаза. Почему-то сегодня он был не в духе. А я, признаться, отвыкла видеть его в плохом настроении. Впрочем, какое мне дело теперь до его настроения? Пусть теперь это волнует его будущую секретаршу.

— Я хочу уволиться, — сказала я и протянула ему заявление.

— Что, опять? — устало вздохнул он.

— Это в последний раз, честное слово, — поспешила заверить я.

— Когда вы хотите уволиться? — спросил он, кажется, раздражаясь всё больше и больше.

Чем больше он раздражался, тем больше я убеждалась в правильности своего решения.

— Чем скорее, тем лучше.

— Ну и где я найду человека вам на замену, чем скорее, тем лучше?

— Вот здесь. — Я положила перед ним второй листок с моими ночными наработками. — Я могу договориться о собеседованиях уже сегодня.

Он удивленно вскинул брови, взял листок в руки и внимательно его изучил.

— А вы неплохо подготовились, — усмехнулся он. — Давно собирались уйти?

Я промолчала. Это был провокационный вопрос. Скажешь «давно собиралась» — тогда, спрашивается, почему не предупредила заранее? А если честно признаться, что задумалась об уходе лишь вчера, то сразу могут возникнуть подозрения…

— И в связи с чем увольняетесь?

— Мне предложили другую работу. В агентстве организации досуга. Интересную, творческую, с возможностью карьерного роста и в более привычной мне среде, — ровно выговорила я и тут же поняла, что все это правда.

У нас в агентстве всегда было шумно. То и дело раздавался смех, кто-то пел, кто-то репетировал, кто-то, тренируя дикцию, спотыкался на скороговорках. Постоянно в приемную кто-нибудь врывался, чтобы «обкатать» на мне свежую шутку.

А здесь всегда была смертная тоска, и я бы давным-давно это заметила, если бы все мое внимание не было приковано к одному человеку.

— Ах, в более привычной среде? — Глаза босса как-то нехорошо блеснули. — Под более привычной средой вы подразумеваете того хлыща, с которым вчера обнимались?

Я уставилась на него изумленно.

— Да-да, не отпирайтесь. Я вас видел. Мы сидели практически за соседними столиками.

Да уж, бывает же такое!

— Извините, я вас не заметила…

— Ну еще бы вам меня заметить! — В его голосе было непривычно много яда. Так много, что я опешила. — Вы были очень увлечены беседой со своим хлыщом, ну просто ели его глазами!

— Ела? Глазами?! — Я начала злиться. В конце концов, это не его дело, с кем и как я общаюсь за соседним столиком, особенно если он сам сидит со своей дурацкой невестой!

— Зато вас, видимо, беседа со своей… спутницей не слишком увлекала, раз уж вы пялились по сторонам.

Он, кажется, хотел что-то ответить, но не стал. Сказал лишь:

— Хорошо. Привычная среда. Понимаю…

И опять же эта «привычная среда» в его исполнении прозвучала так, как будто я не к интеллигентным высокообразованным талантливым людям иду работать, а поступаю на службу в разбойничий вертеп. Что он о себе возомнил?!

— Да, я по привычке предпочитаю общаться с милыми мамашами очаровательных детей, — прищурилась я, — а не с пьяными мэрами, до которых все еще не дошла новость о том, что рабство отменили и меняться людьми как вещами нельзя.

— Ну, у вас тоже нет никакой гарантии, что какой-нибудь мэр не придет к вам заказывать праздник! — не желал сдаваться босс.

— К нам, — эти слова я выделила голосом, — он придет с женой. И будет вынужден вести себя прилично. А если позволит себе что-то лишнее, этот, как вы выразились, хлыщ вызовет охрану или даже полицию. И не станет подвергать меня опасности.

Если честно, совсем не так я представляла себе наш разговор. И уж точно не собиралась высказать своему боссу напоследок всё. Но вышло то, что вышло... Алексей Александрович взял мое заявление, поставил на нем размашистую подпись, протянул мне листок с рекомендациями и сказал:

— Назначьте собеседования на вечер.  До восемнадцати я буду занят, потом смогу встретиться с соискательницами. Не буду вас задерживать на неблагодарной и опасной работе.

— Да-да, не стоит. Большое спасибо. Всего хорошего.

Вроде как последнее слово осталось за мной. Но это почему-то совсем не радовало.

— Конечно же, можно, — согласилась я. — Я прямо вчера и проверила, загуглила: если камешек маленький, то только треснет, а если взять булыжник побольше да кинуть посильнее, можно и совсем разбить… Я даже видео на ютубе посмотрела.

Алексей Александрович окинул меня таким странным взглядом, что в моей душе сразу зародилось сомнение.

— Постойте, а вы как это выяснили?

Наверное, не следовало спрашивать.

— Я?.. Конечно, тоже посмотрел в гугле. — Он отвел глаза так торопливо, что стало ясно: врет.

Господи боже мой, неужели он действительно… Я тут же представила, как серьезный Алексей Александрович крадется вдоль забора, находит подходящее окно и, хохотнув, запускает в него камнем.

Не знаю, как там происходило на самом деле, но в моем внутреннем кинофильме выглядело так уморительно, что мне пришлось призвать на помощь всю свою выдержку — ту, что была, и ту, которой не было, — чтобы не рассмеяться в голос.

Алексей Александрович пулей пролетел мимо меня в свой кабинет и уже из-за двери сердито повелел:

— Приготовьте, пожалуйста, кофе. И принесите мне список встреч на сегодня. Нужно найти «окно» в расписании и принять инвестора.

При слове «окно» я все-таки не удержалась и хихикнула, из кабинета тут же рыкнули:

— И будьте, пожалуйста, серьезнее, вы же на работе.

***

«Окно» (господи, дай мне силы не рассмеяться, когда я буду произносить это слово! Пусть я поработаю здесь еще немножко!) нашлось. Правда, оно приходилось на обеденный перерыв.

Алексей Александрович заверил меня, что во время этой встречи я тут буду совершенно не нужна,  потому спокойно могу пойти и пообедать, благо все злачные заведения неподалеку, кажется, уже изучила. А уж кофе инвестору он сам как-нибудь приготовит.

Я  собиралась честно выполнить приказ начальства, но увы. Ровно без двадцати час все его клиенты, партнеры и потенциальные инвесторы словно взбесились и повисли на телефонах. Как будто бы где-то объявили акцию: дозвонись в офис именно в этот промежуток времени и получи девяностодевятипроцентную скидку, домик на Канарах и вообще все, что пожелаешь.

В общем, я разрывалась между двумя телефонами,  совсем забыв о времени, когда дверь в приемную распахнулась и на пороге возникла…— ах ты, ешкин же кот! — та самая дама, что была с Алексеем Александровичем в ночном клубе, когда я давала сольное выступление с перекатываниями по его дивану.

Да уж, лучше мне было уйти до того, как она здесь появилась! Но босс тоже хорош! Инвестор, инвестор! Сразу бы сказал, кого ждет, я бы в половину первого отсюда вылетела и бежала бы без оглядки.

Сейчас, при дневном свете и когда алкоголь не застилал глаза, я смогла четко увидеть, что она была…  Черт возьми, она по-прежнему была очень хороша. И ничего удивительного. Если взять выдающиеся внешние данные, добавить к ним уверенность в себе и обильно приправить деньгами — результат будет вполне предсказуем.

— Алеша, — раздался высокий голос. В его протяжных переливах явно звенели нотки зарождающейся истерики. — Алеша, что она здесь делает?

Алексей Александрович показался из-за двери, быстро оценил обстановку, прочесав приемную цепким взглядом, и, развернувшись к брюнетке, сообщил:

— Зашла собрать вещи... Пойдем, у нас мало времени.