Девушка по соседству (ЛП) - Аурелло Лиза. Страница 9

Глава 8

— Ах.

Джейн оттолкнула желатиновую слизь подальше от себя. Она была отвратительной и не заслуживала права называться десертом, хотя девушка должна была признать, что играться с этим какое-то время было достаточно весело. Больничная еда в основном была ужасной. Единственное, что было съедобным это рис. По крайней мере, на такой ужасной диете, Джейн могла почувствовать, как с нее уходит все больше фунтов отвратительного жира.

Еда, съедобная или нет, не была ее главным беспокойством.

Глубокая депрессия, смешанная с чувством дискомфорта. Стены больничной палаты надвигались на нее, ей становилось лучше физически, но состояние ее рассудка ухудшалось. Каждый день мучительно тянулся, Джейн лежала в кровати, определяя время либо по освещению за окном, либо по времени трехразовой подачи еды. Девушке стало настолько плохо, что даже, несмотря на то, что еда была неприятной, она с нетерпением ждала прибытия подноса, ведь это хоть как-то разбавляло монотонность ее дня.

Джейн чувствовала, будто незнакома сама себе, но, тем не менее, у нее было ощущение, что она человек, которому постоянно надо чем-то заниматься – ментально или физически. Чем-нибудь. Просто так лежать тут Джейн не могла.

Она не могла уйти в мир книг, так как чтение усиливало ее головную боль. Также не могла выносить прослушивание музыки более чем несколько минут подряд. Мэл принесла свой лэптоп с работы, ведь ее собственный находился в багажнике авто и был уничтожен в аварии, но серфинг в интернете⁹ также заставлял ее голову болеть. Единственным развлечением, не считая визитов Мэл и нескольких других человек из офиса, включая ее босса, было телевидение. Джейн просмотрела кучу доморощенных шоу и криминальных драм. Когда на экране что-то слишком часто начинало мелькать, она просто закрывала глаза и слушала.

Джейн отчаянно хотела выйти из больницы. И была готова на все.

Ее воспоминания по-прежнему были щедро сдобрены большими провалами в памяти, но все-таки удалось восстановить несколько недавних воспоминаний. Не так много, но все же. Когда очень симпатичный Тай Рено, финансовый директор из «MT» пришел в ее палату, у нее поначалу не было никаких идей о том, кто перед ней. Мужчине пришлось представиться, и лишь через несколько минут его лицо начало становиться более знакомым. Джейн стала находить несколько забавным тот факт, что привыкла видеть шок на лицах людей, когда она смотрела на них с пустым выражением лица, совершенно их не узнавая. Джейн даже нашла это крайне развлекательным. Но почему-то Мэл она помнила всегда.

Той частью потери памяти, которая наиболее ее беспокоила, была потеря личности. Джейн не имела никакого понятия, какой девушкой она стала после школы. Это было чудным и сюрреалистичным ощущением. Личность – одна из тех вещей, которые человек не ценит, пока не потеряет.

Она просто надеялась, что скоро ей позволят отправиться домой, и провести остаток восстановления в ее новом доме. Мэл описала его ей в деталях, и теперь Джейн не терпелось самой его увидеть.

Вечером в понедельник, на третьей неделе после аварии, хирург остановился в комнате Джейн, и она приготовилась услышать, что он ей сейчас скажет. На протяжении последних дней девушка видела только медсестер, и поэтому обрадовалась его улыбающемуся лицу. Впервые Джейн увидела в нем мужчину, а не врача. Он был красив – более высокая, худая и взрослая версия Джона Клуни, его волосы полностью седые, а под глазами – мешки.

— Джейн, как вы себя чувствуете?

Ее янтарные глаза осветились улыбкой.

— Удивительно прилично, доктор Лавелль. Очень хорошо. Мои головные боли уже не так жестоки, а мое запястье чувствует себя более зажившим, — она немного помолчала. — Пожалуйста, скажите, что вы здесь для того, чтобы выписать меня?

— Может быть. Ребра еще дают о себе знать? При каждом вдохе?

Джейн слабо улыбнулась.

— Да. Это из гимна сталкера, верно?

Он рассмеялся.

— Да, обожаю его, хотя я не сталкер. Но я достаточно стар, чтобы быть фанатом «Полиции».

— Итак,— сказала Джейн, подмигивая, — не все сталкеры плохие, не так ли? Особенно, если они выглядят как Стинг в молодости. Как вы думаете, как он получил такой псевдоним?

— Не имею представления. Говоря о вас, по шкале от одного до десяти, при максимуме для обозначения невыносимой боли, как бы вы оценили свои болевые ощущения?

— Шесть или семь, в зависимости от времени дня. Дискомфорт и онемение от лежания в постели весь день, меня не отпускают. Обезболивающие хорошо помогают, мои головные боли становятся более сносными.

Поджав губы, он кивнул.

— Я отправлю вас домой, выписав рецепт на «Оксикодон», который не так силен, как обезболивающие, которые мы даем вам здесь. Я хотел бы чтобы вы постепенно начали перестать его принимать, он вызывает сильное привыкание. Вам не нужно еще больше проблем, при попытке решить те, которые у вас уже есть. «Ибупрофен» может помочь унять большую часть боли, так что вы можете попробовать пить его в течение дня, а на ночь принимать более сильное – «Оксикодон».

— Хорошо,— согласилась она покорно.

Он присел на краешек кровати.

— Это не первая авария, в которой вы побывали, не так ли? Ваши рентген снимки показали следы былых травм.

Джейн посмотрела на него, чувствуя, как в ней нарастает паника.

— Я не помню… Может быть была другая… Я не уверена, доктор.

— Похоже, вы уже ломали это запястье прежде, к несчастью, но этот перелом был серьезнее, поэтому мы не смогли использовать шину. Вы помните, носили ли вы шину или гипсовую повязку?

Она замерла на длительное время, пытаясь сосредоточиться.

— Я не… может быть.

Он набросал несколько записей в ее карте и затем посмотрел на нее снова.

— Что насчет вашей памяти? Есть улучшения?

— Не особо много. Я вспомнила несколько небольших вещей после последнего раза, когда мы говорили, но не очень значительных. Как-то странно. Как будто нет определенной схемы в процессе восстановления… как будто нет последовательности или что-то вроде того. Это нормально?

— Я не думаю, что существует какой-то правильный или неправильный способ восстановления при потере памяти. Раз прогресс есть, я бы сказал мы на правильном пути.

— Да, просто сначала стали возвращаться большие куски памяти, но затем они становились все меньше и меньше. Это так расстраивает.

— Я знаю, — он похлопал ее по руке. — Но вы замечательно справляетесь, так что давайте будем довольными этим, и будем просто стараться быть в порядке день за днем. Вы ведете записи?

Она смутилась.

— Я начала их на клочке бумаги, но не могу найти их теперь. Когда вы меня выпишите, я куплю тетрадь и буду вести их более упорядоченно.

— Хорошо, — он изогнул свои густые брови. — Итак, я пришел с хорошими новостями. Я выписываю вас завтра. У вас есть кто-либо, кто может вас забрать и отвезти домой?

— Думаю, моя подр… хм… — она почувствовала, как ее лицо стало горячим от ее оговорки, — …моя сестра может приехать за мной. Я с ней свяжусь.

Доктор Лавелль улыбнулся. Джейн поняла, что он знает про эту маленькую ложь, о том, что она и Мэл скрывают, но не станет выводить ее на чистую воду.

— Очень хорошо. Я подпишу ваши бумаги о выписке, так что теперь вы сможете уехать хоть утром.

— Это звучит прекрасно. Спасибо за все, что вы для меня сделали, доктор Лавелль.

— Пожалуйста. Я хочу, чтобы вы пришли на прием к вашему терапевту и мне нужно увидеть вас снова, чтобы снять шейный бандаж и гипс на запястье через неделю или две. Я предоставлю вам контактные данные, чтобы назначить прием, — он встал. — Удачи, Джейн.

— Спасибо, доктор Лавелль. Без вас я бы не справилась.

Он усмехнулся, выходя из палаты.

***

Как только он вышел, Джейн выхватила свой новый телефон из стола. Мэл принесла его два дня назад. Когда медсестры отдали ей сумку на прошлой неделе, среди вещей не было ее телефона. Это было сильным ударом, так как Джейн не имела никакого понятия о том, чьи номера она навеки утратила, были ли среди них номера друзей или коллег.