Пари с Дьяволом (ЛП) - Секстон Мари. Страница 15

В его словах прятался вопрос — вопрос, заставивший Абаддона слегка поежиться.

— Мне любопытно, почему ты можешь видеть меня так, как не могут они.

Сет нахмурился.

— Наверное, потому что ты — тот, кто подарил мне зрение. Будто я смотрел на тебя твоими глазами.

Теперь насупился Абаддон. Для него это не имело смысла, но прежде, чем он успел это обдумать, Сет вновь заговорил:

— Ты упоминал, что когда-то был мужчиной.

Сердце Абаддона сжалось. Ему не хотелось говорить об этом.

— Да.

— Когда?

Абаддон потер лоб. На небе мерцали звезды, но здесь они терялись в тени деревьев. Внезапно Абаддону захотелось увидеть бескрайние просторы и сияющие небеса. Он практически раздумывал над тем, чтобы перенести Сета в Большой Каньон просто потому, что мог.

— Я не знаю. Возможно, я умер в Первой мировой войне, — он основывал догадки на своих самых давних воспоминаниях как дьявола, но они были расплывчатыми и какими-то нереальными. Единственное весомое видение — ужасающее ощущение ледяной воды, заполнявшей его горло и легкие. — Думаю, что, наверное, я утонул.

— Наверняка ты был хорошим мужчиной.

Абаддон закрыл лицо руками и прикрыл глаза.

— Сет…

— Однажды был парень, — Сет все еще держал шарф и нервно крутил его в руках. — Мы остановились в Алабаме, у Мобила. Он приходил на каждое собрание, а после всякий раз задерживался и болтал со мной.

Пока говорил, Сет опустил голову, а Абаддон ждал продолжения рассказа.

— Мне было восемнадцать. В то время я еще мог видеть. И в начале собрания я стоял среди приветствующих. Я считал, где он находился в очереди, чтобы убедиться, что буду тем, кто поприветствует его.

— Поцелуем мира? Об этом приветствии ты говоришь?

Наконец Сет поднял голову, и Абаддон мог поручиться, что в этом тусклом месте среди деревьев Сет мог его видеть.

— Когда он меня целовал, меня наполнял самый яркий свет. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, будто я мог расправить крылья и полететь. Однажды ночью мне приснилось, что я лежу под ним. Я мечтал о его губах и прикосновениях, а когда проснулся, появились змеи. Моя кровать была укрыта ими. Они обвились вокруг меня, моих рук и ног… — Абаддон ждал, практически затаив дыхание. — Всюду. Будто время замедлилось, а их укусы были лаской. Я мог чувствовать, как их зубы впивались в мою плоть, мою шею и внутреннюю сторону бедер, чувствовать, как их яд лился по моим венам. И, боже мой, Абаддон, я никогда не ощущал ничего восхитительнее.

Абаддон с трудом заставил себя что-то сказать:

— Почему ты рассказываешь об этом мне?

— Потому что так я себя чувствую рядом с тобой.

Сет словно забросил удочку и теперь сматывал ее. Абаддон не почувствовал, как крючок вонзился в его плоть, но он не возражал, чтобы его поймали. Он ощущал то же удивительное возбуждение, которое описывал Сет, и слушать, как Сет выражал это словами, стало невыносимо. Абаддон притянул его ближе: одна рука на его талии, вторая — на тонкой шее. У Сета перехватило дыхание. Он сжал спереди рубашку Абаддона.

— Ты собираешься меня поцеловать?

— Ты чертовски прав.

Первое прикосновение его губ к губам Сета почти ослепило. Энергия души Сета захлестнула его, просачиваясь сквозь кожу и заглушая разум, и впервые Абаддон не отстранился от этой энергии. Он погружался в нее глубже, крепче сжимая Сета и нежно проводя языком по его губам, пока парень не раскрыл их и не впустил его внутрь. Их языки едва соприкоснулись. Из горла Сета вырвался тихий стон, сдержанный звук удивления, что направился прямиком в пах Абаддона, а затем Сет обвил руками шею Абаддона и полностью отдался поцелую.

Он был именно таким на вкус, как Абаддон и предполагал — будто сахарная вата и теплый мед, — и Абаддон наслаждался этой сладостью, все глубже погружаясь в эту новообретенную блаженную пытку. Земля могла бы разрушиться. Небо могло бы расколоться пополам. Демоны могли бы вылезти из земли, а огонь обрушиться дождем с небес, и Абаддон бы этого не заметил. Восхищенный вкусом, он потерялся в великолепии Сета, в его безупречности. За прошедшие после смерти годы он не испытывал ничего подобного, а если и испытывал что-то до того, как лишился души, то не помнил этого и его это не заботило. Он уверен, что все из его прошлого померкло бы на фоне этого.

Пусть Сатана и владел его душой, но его тело млело в ласковых, набожных руках Сета.

Однако Абаддон все еще оставался дьяволом. Возможно, жажда поглотить душу Сета и утихла, но лишь потому, что на смену ей пришли желания куда более низменные и столь же порочные. Еще минута этого блаженства и он начал бы срывать с Сета одежду, так что он разорвал поцелуй, но не их объятие, и тяжело задышал. Губы Сета были влажными, приоткрытыми от желания — и Абаддон застонал от этого вида.

— Ох, Абаддон, — выдохнул Сет, — так вот каков грех? Потому что до этого момента я никогда не понимал, почему ему так трудно сопротивляться.

— Это только начало. То, чему я могу научить тебя о грехе… — и ему хотелось. Черт, так хотелось. Но это станет самым ужасным поступком, что он когда-либо совершал. — Мне не стоит этого делать. Ты самый невинный человек, которого я встречал…

— Меня не волнует «невинность». Я хотел, чтобы ты меня поцеловал. Всё еще хочу, чтобы ты меня поцеловал.

— Сет, — он продолжил, подчеркивая каждое слово, в надежде донести свою мысль: — Я дьявол.

— Ты дьявол, но ты не тот самый дьявол, ведь так? Так ты мне говорил.

— Но я — искушение. Разве ты не видишь? Я змей во плоти в твоем саду.

— Мне все равно.

— Тебе не должно быть. Ты должен бежать от меня так быстро, как можешь. Ты должен быть напуган.

— «В любви нет страха…»

— Нет, не начинай с библейскими цитатами!

— «…но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви». Разве ты не видишь? Это же относится к нам.

— Нет, Сет. Если бы так, но…

Сет снова его поцеловал. Вообще без колебаний. Никакого страха или сомнения, несмотря на его неопытность. Только радость от того, что он наконец-то получил то, чего сильнее всего хотел, и от естественного желания большего. Больше прикасаться. Больше разделять. Вкус его души изменился, возбуждение добавило оттенок корицы и дыма к сахарной, медовой сладости, но он все еще оставался настолько чертовски прекрасным и восхитительно соблазнительным, что Абаддон хныкнул, колеблясь и разрываясь между тем, что правильно и тем, чего они оба хотели. Он не мог согласиться, но и уж точно не в силах отказать. Не когда он мог чувствовать пальцы Сета в своих волосах. Не когда он мог чувствовать настойчивость, что стучала в сердце Сета и горела в его паху.

Они оба пропадут навечно, если пойдут по этому пути.

— Сет? Где ты?

Голос Зеда донесся через деревья, вырвав Сета из рук Абаддона и застигнув Абаддона врасплох. Сет, уперев руки в бедра, согнулся. Красный шарф, словно флаг, свисал из его левого кулака. Он сделал несколько резких, судорожных вдохов. После чего выпрямился и трясущимися руками запихнул шарф в карман джинсов. Когда он заговорил, его голос звучал хрипло и глухо, с тем же возбуждением, что барабанило в венах Абаддона:

— Я должен идти.

— Знаю.

— Скажи, что ты вернешься завтра.

— Ничто в Аду или на Земле не сможет меня удержать.

Он лишь надеялся, что Небеса останутся в стороне.

Глава 7

По шоссе На метро в Ад

Этим вечером Абаддон вернулся в Ад. Он мог бы задержаться возле лагеря возрожденцев, дрейфуя в бездне, вне поля зрения человеческих глаз, но достаточно близко, чтобы следить за Сетом, однако, в конце концов, даже дьяволам нужен отдых.

И ему нужно время, чтобы всё обдумать.

Его квартира казалась меньше, чем когда-либо. В многоквартирных домах в Аду имелось одно окно, из которого открывался захватывающий вид на кирпичную стену, располагавшуюся практически впритык. Среди ночи по коридорам разносились звуки — крики, стуки, слишком громко работавшие радио. Иногда детский плач, хотя в Аду несовершеннолетние не проживали. Иногда лай собак или кукареканье петухов, даже несмотря на то что в Аду не водились никакие земные животные. Иногда адская гончая выла всю ночь, преследовав какую-то обреченную жертву. Шум менялся каждую неделю или около того, чтобы местные жители слишком не расслаблялись. Все же за несколько десятков лет уже почти ничему не удалось бы удивить Абаддона.