Пари с Дьяволом (ЛП) - Секстон Мари. Страница 5
— Эм… хорошо, — Абаддон приподнял руку, незаметно стремясь вызволиться. И снова неудачно. — Что ж, я здесь. Могу я теперь присесть?
Мужчина наклонился ближе.
— Я должен впустить тебя, ведь таков у нас порядок, но я тебе не рад, брат Абаддон.
Таков порядок? Не возникало сомнений: мужчина слишком уж слепо всему следовал. Абаддон изо всех сил старался не смеяться.
— Приму к сведению.
— Я не позволю тебе навредить мальчишке.
— Успокойся, Капитан Пещерный Человек, — в этот раз Абаддон решительно выдернул руку из хватки. — Я здесь ради музыки.
Он протолкнулся мимо мужчины и осмотрелся в поисках места. Шатер казался меньше внутри, но Абаддон прикинул, что он мог вместить до пятисот прихожан. В дальнем конце располагалась сцена с трибуной в центре. Справа играла группа. Слева у подножья сцены разместилась группка из десяти человек: пять женщин в струящихся длинных юбках и пять мужчин в вельветовых брюках и c галстуками. Абаддон предположил, что это хор. Они встречали участников улыбками и рукопожатиями. Приветствовали друг друга поцелуем мира, целомудренным поцелуем в губы, однако он никогда не происходил между людьми разного пола. Мужчины целовали мужчин, а женщины — женщин. Они не пересекали гендерных границ. Абаддон сталкивался с таким в других сектах и всегда задавался вопросом: сколько из них испытывали тайное возбуждение от этого быстрого прикосновения губами.
Он поискал свободное место в ближайших рядах справа. Существовал старый трюк: пространство между стульями использовали, чтобы создать иллюзию аншлага независимо от количества пришедших людей. Когда возрожденцы впервые приезжали в город, стулья расставляли почти на расстоянии полуметра — получались удобные и широкие проходы. Очевидно, группа Сета уже какое-то время находилась в этой части Кентукки, так как стулья стояли близко, всего в нескольких сантиметрах друг от друга, чтобы обеспечить максимальную вместимость. Наконец Абаддон нашел стул в пятом ряду, что предоставлял прекрасный обзор на Сета.
Он сменил одежду. Вместо футболки надел белую рубашку, застегнув пуговицы практически до самого верха. А вместо вязаного шарфа — красный шелковый, завязав его высоко и плотно на шее и заправив за воротник. Он стоял в центре сложной установки с клавишными с трех сторон. Складывалось впечатление, что группа больше полагалась на импровизацию и орнаментирование7, чем на точное следование мелодиям, и Сет явно был заводилой, как дирижер без палочки. Он играл непринужденно, легко переключался с одной мелодии на другую, а остальные музыканты подхватывали.
Он выглядел чертовски мило, а Абаддон наблюдал за ним и наивно желал, чтобы парень мог видеть. Стал бы он рассматривать толпу, если мог? Ждал бы, чтобы узнать проняла ли Абаддона проповедь? Верил бы, что душа Абаддона спасена?
Может и к лучшему, что Сет не мог видеть. Едва он подумал об этом, юноша, казалось, задержал на нем взгляд незрячих глаз и улыбнулся.
Возможно ли что он лгал о слепоте? Ведь он гулял по лесу без посторонней помощи. Нет. Абаддон и помыслить не мог, что парень врал. Он слишком набожный для этого, и Абаддон не уловил нечестности со стороны Сета.
Толпа становилась все громче, как и музыка. Один из гитаристов приблизился к Сету, чтобы что-то сказать. Сет засмеялся, но его пальцы не пропустили нот, его глаза засияли от счастья — новая волна свечения захлестнула Абаддона и по спине побежали мурашки. Он обрадовался, что сидел, потому что желание, которое накрыло его, подкосило бы колени. Абаддон сжал кулаки, сглотнув от нужды, что душа Сета пробудила в нем.
Он заполучит эту душу, даже если это станет последним, что он сделает. У него не оставалось выбора. Вряд ли он смог бы теперь отступить.
Музыка начала стихать, и толпа загудела в предвкушении. Кого только не было среди участников: чернокожие, белые, латиноамериканцы, азиаты. Они зааплодировали, когда на сцену для вступительного слова поднялся с бубном в руке представитель преподобного Фаддея, представленный как преподобный Боб.
Абаддон откинулся на спинку стула и смотрел шоу.
Проповеди не доставало огня и серы, зато с лихвой хватало чествования любви Христа в новозаветном стиле. К тому моменту, как на сцене появился преподобный Ролинс, половина людей уже поднялась на ноги. Он произносил много библейских стихов, как минимум половина из них была вырвана из контекста, но никто, казалось, не возражал. После пятнадцати минут его выступления музыканты вновь заиграли. В этот раз не гимны, а оживленную музыку, задававшую ритм, чтобы прихожане хлопали и топали, пока преподобный восторженно говорил, а по залу собирали пожертвования.
— Господь повелевает нам возлюбить ближнего своего!
— Аминь! — кричали вместе его помощники и хор, побуждая толпу повторять.
— Возлюбить его как брата своего!
— Аллилуйя!
— Господь повелевает вам помогать бедным! Возлюбить брата как самого себя!
— Хвала Иисусу!
— Нам сказано в Евангелие от Марка, что нет более великой заповеди, чем эта!
— Аминь, брат!
— Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи!
— Аллилуйя!
— И когда я покину этот земной мир, когда подойду к жемчужным вратам, когда предстану пред моим Господом, чтобы объяснить грехи свои…
— Хвала Иисусу!
За годы Абаддон повидал немало проявлений религиозного пыла. Он наблюдал фанатизм, исцеление верой и проповеди со змеями. Видел людей, корчившихся на полу и несущих тарабарщину. Даже припоминал парочку славных ребят из Миссисипи, что пили стрихнин8. Но ни разу не встречал ничего похожего на Радужную службу Возрождения преподобного Ролинса. Вокруг него люди, одетые в сандалии, тай-дай и вельветовые штаны, танцевали, хлопали и пели. Они смеялись и возносили хвалу. Это похоже на вечеринку без наркотиков. Как маленький уголок Вудстока, где все ловили кайф от Иисуса.
Темп музыки нарастал. Толпа аплодировала. Преподобный Боб с бубном бегал по проходам взад-вперед, убеждаясь, что тарелка с пожертвованиями не останавливалась. Сет играл, его пальцы стучали по клавишам, на лбу блестел пот. А преподобный Ролинс…
Абаддон уставился на сцену.
Преподобный все еще проповедовал, но никто, кроме Абаддона, не замечал того, как преподобный Ролинс и небольшая группа его последователей продолжали поглядывать на Сета. Некоторые смотрели с беспокойством, некоторые — с надеждой. Сет не обращал внимания, потерявшись в своем незрячем музыкальном мире.
— Может, Святой Дух посетит нас сегодня! — закричал преподобный, его взгляд снова скользнул в сторону Сета.
— Хвала Иисусу! — ответила толпа, сосредоточив внимание на преподобном Фаддее, даже когда весь хор как один оглянулся на молодого парня, что играл на клавишах.
Что вообще происходило?
Они все как будто чего-то ждали.
Замерли.
Надеялись на что-то.
Все, кроме одного.
В стороне стоял, заложив руки за спину, чернокожий управляющий, спокойный, серьезный и безразличный к действу.
И смотрел он прямо на Абаддона.
Глава 3
Изобилие Бафометов и Вельзевулов
Чего бы не ожидала группа преподобного, этого не произошло. В конце концов пыл достиг пика и пошел на спад. Музыка стала мягче. Служба закончилась. Вытирая лоб салфетками, улыбаясь и смеясь, прихожане расходились к своим машинам. В целом они выглядели довольными действом.
Чего не скажешь о группе преподобного. Абаддон чувствовал разочарование с их стороны. Они продолжали глазеть на Сета, однако подошел к нему только гитарист. Он опустил руку на плечо парня и наклонился что-то сказать — Сет кивнул. Абаддону хотелось услышать их, но расходившаяся толпа создавала слишком много шума. Гитарист поцеловал Сета — не романтически, а по-братски поцелуем мира — и ушел.
Абаддон увидел свой шанс.
Никто его не остановил, когда он поднялся на сцену и подошел к клавишной установке. Зов души Сета, похоже, немного утих. Его щеки стали бледнее. Он выглядел уставшим.