Красный Анклав (СИ) - Грачев Андрей. Страница 11

Никаких следов охраны или движения — Константин двигался в сторону дома окруженный лишь лесными звуками и теми, что производил сам. Иногда ему казалось, что он слишком громко шумит, хоть и старался ступать как можно аккуратнее. Шел он в полумраке, благо ночь выдалась лунная, фонарик включать совершенно не было никакого желания — ему постоянно казалось, что за ним наблюдают. Неудивительно — после такого-то марафона! Вот среди деревьем показался просвет, в котором угадывались силуэты зданий, среди которых была темная махина старого особняка. Речной после перестройки прибрал к рукам ведомственный железнодорожный административный комплекс со всей его территорией и даже отдельным железнодорожным депо, соединенным своей веткой с общей транспортной сетью. Главное здание стало его особняком — своебразный выбор и не было похоже, чтобы он сильно его перестраивал. Видимо этот Речной — очень сентиментальный человек, неспособный порвать с прошлым. В некоторых окнах горел свет, территория вокруг тоже была освещена фонарями, но людей нигде не было видно. Нечаев принялся фотографировать — лучше нащелкать побольше кадров и потом уже отобрать ценные, чем ковыряться с каждым в поиске зацепок, стоящих документирования.

Внезапно вся территория погрузилась в кромешную тьму — привыкшие к свету фонарей глаза временно ослепли при их выключении, вокруг началась какая-то суета и Нечаев рефлекторно упал на землю, попытавшись заползти поглубже в кусты. Со стороны дома послышались звуки бьющегося стекла, удары и сухие щелчки ломающихся карандашей. Константин догадался, что началась перестрелка и противники используют оружие с глушителем. Это был очень странный бой, он никогда не был в зоне боевых действий, но кинематограф приучил его к совершенно другим ожиданиям — сюрреалистичное ощущение, как будто в городе-призраке слышны отголоски старых сражений. Звуки были отрывочны и фрагментарны, но Костя понял, что очагов столкновений несколько и как минимум два — в самом доме, еще пара — с другой стороны. Странным было и то, что охрана поместья не поднимала тревогу, и точно так же, как и напавшие, старалась не издавать много шума. Ему ничего другого не оставалось, как лежать в кустах и ждать развязки — страх сковал его тело и о попытке выбраться в лес и уйти не могло быть и речи.

В ночи раздался мощный рык:

- Не стрелять, бл, прекратить огонь! Свои! Капитан Ленец, «Вымпел», прекратить огонь!

Ему ответил удивленный голос:

- Ну, п...ц, бл, о..ть теперь, выходите, чтобы мы вас видели!

- Выхожу, у нас раненные, давайте сюда медиков быстрее.

- У нас, бл, все здоровые наверное... Переходите на общий канал, хорош орать, разберемся с потерями и раненными, потом поговорим.

Суета стихла, выстрелы прекратились, бойцы перестали хранить молчание и отовсюду послышалась раздосадованная нелепой в своей трагичности ситуацией отборная солдатская матершина. Нечаев решил, что самое время убраться отсюда, пока перестрелявшие друг друга спецназовцы разбираются, как такое случилось. Кое-как поднявшись на неверные ноги, согнувшись в три погибели он двинулся по памяти в направлении дыры в заборе, через которую он проник на территорию. По крайней мере ему казалось, что это то направление. В темноте позади заплясали лучи фонарей и он рванулся было на землю, но потом решил — что они просто перестали прятаться и включили фонари для удобства, а не его поисков. Он с облегчением пришел к выводу, что его никто не заметил и возможно он даже попадет сегодня домой живой и здоровый. Порадовавшись этой мысли он продолжил пробираться через кустарник, как вдруг густая черная тень метнулась на периферии зрения в его сторону. Не успел Нечаев повернуть голову в сторону движения, как почувствовал сильный удар в лицо. Теряя сознание он упел заметить в замедлившимся вокруг мире плавные движения странных бесформенных теней, которые приближались под ярким лунным светом для того, чтобы сожрать и разорвать его на куски.

С раскалывающейся от боли головой он очнулся на влажной земле, подняв голову — Константин постарался сориентироваться и осмотреться. Один глаз не видел и что-то текло по лицу. Попытавшись вытереть ладонью лицо он обнаружил свои руки связанными, в следующую секунду холодное дуло уперлось в его правую щеку, а сверху кто-то молча уселся. Нечаев намёк понял и замер на земле, оставив попытки принять позу поудобнее. Боль двигалась — начавшись в верхней части головы она постепенно сползала в левую сторону лица. Где-то рядом заговорило радио:

- «Гнездо», я «Рассвет», доложите обстановку

Рядом, невысоко над землей, ответил спокойный голос (значит их было как минимум двое):

- «Рассвет», я «Гнездо», докладываю: спектакль окончен, с обеих сторон есть 200-е и 300-е, урон нанесен существенный, мы не участвовали — наблюдали. Взяли гражданского, фотографировал, что с ним делать?

Пауза затянулась, Косте показалось, что весь лес замер в ожидании решения его судьбы. Кто эти люди? Ушедшие заранее с объекта охранники Речного?

- «Гнездо», есть угроза обнаружения и раскрытия?

- «Рассвет», отрицательно — угрозы нет, отход обеспечен, противник зализывает раны и выясняет отношения. Повторяю вопрос по гражданскому.

- «Гнездо», новые вводные, отходите к точке сбора. С гражданским поступайте по обстановке.

Давление ствола на щеку усилилось, Нечаев услышал, как взводится курок пистолета, в это мгновение перед смертью он почувствовал непреодолимую усталость, бессмысленность борьбы и неизбежность гибели. Но его палач в последний момент передумал, безмолвно поднялся с него и вместе с напарником двумя тенями быстро и бесшумно расстворились в ночном лесу. Константин не верил своей удаче, он лежал боясь пошевелиться еще битых полчаса, постоянно ожидая выстрела — но вокруг ничего не происходило. Устав ждать и наконец поверив в свободу, он перевернулся сначала на бок, а потом на спину. Ноги были свободны, а вот с руками надо было что-то делать — они были хорошо связаны. Вещи пропали — может быть остались лежать там, где на него напали, может их унесли с собой тени. Сорвав связанными в запястьях руками влажной травы, Нечаев кое-как обтер лицо от засыхающей крови, поднялся на ноги и неуверенной походкой, спотыкаясь, двинулся в направлении, куда ушли двое, логично предположив, что они будут идти от дома в сторону забора.

Уже светало, когда он наконец вышел к бетонному забору, окружающему участок. По счастливой случайности ноги привели его прямо к тому месту, где был пролом, через который он вчера вошел. Когда Нечаев вышел к дороге, уже вовсю занимался день. Обессиленный, грязный, с окровавленным лицом и связанными перед собой руками — он представлял собою жуткое зрелище. Первая же машина остановилась, из-за руля форда выскочил полный мужик в ветровке и размахивая руками подбежал к едва стоящему на ногах Константину:

- Мать моя женщина, мужик, держись, сейчас подхвачу!

Нечаев начал было заваливаться набок, но мужичок проводно поднырнул и принял на себя измученное тело.

- Давай, держись, сейчас мигом в больничку домчим, потом расскажешь, что с тобою приключилось!

Не заботясь о салоне автомобиля, он как мог уложил Константина на заднее сидение. Тот тяжело дышал и смотрел в потолок одним глазом смертельно уставшего человека. Не успела машина тронуться с визгом покрышек, как Нечаев провалился в тяжелый болезненный сон. Время от времени он выплывал из дрёмы и даже отвечал на какие-то вопросы своего спасителя, а потом и врачей.

В себя он пришел на больничной койке. С трудом открыв глаза(их все еще два!), он порадовался, что все еще видит мир в стерео-режиме, пусть один глаз и открывался лишь на маленькую щёлочку. В проявляющейся вокруг реальности он увидел висящий слева от кровати в воздухе рыжий пушистый шар. Затем в центре шара начало проявляться лицо, фоном — окно в августовский вечер и обшарпанная штукатурка. Шар заговорил приятным и знакомым голосом: