В постели с незнакомцем (СИ) - Лель Агата. Страница 37

Не выдержав, всё-таки заплакала, хоть и обещала себе никогда не показывать при нём свою слабость.

- Вер, ты чего? – мягко проговорил он, робко поглаживая её дрожащие плечи. – Это я тебя расстроил? Идиота кусок. Я не хотел. Вер, ну не плачь, - наклонился, утирая с её щёк горячие слёзы.

Его колени касались её коленей; прислонившись лбом к её лбу, провёл большим пальцем по её скуле, очертил линию подбородка.

- Я не хочу, чтобы ты винила себя, - прошептал совсем тихо. – Я знаю, что ты не хотела, знаю, как ты раскаиваешься. Пожалуйста, не плачь.

Вера распахнула глаза, смаргивая разъедающую соль. Его глаза были совсем близко – она ощущала трепет его ресниц на своих веках, тонула с чистоте голубой бездны, где не было ни грамма злости и осуждения.

- Ты всё знал… - сказала так же тихо. Он молча кивнул.

Сцепил пальцы за её спиной, притянув ещё ближе.

– Знал - и молчал… И давно?

- Всегда. Я помнил лицо девушки, что склонилось надо мной там, на дороге... Если честно, я сам не понял, что тогда произошло - я шёл по переходу, вдруг откуда ни возьмись появляется машина и, набирая скорость, сбивает меня с ног. Я лечу навзничь в кювет и больно ударяюсь спиной о что-то твёрдое. Сразу за посадками - железная дорога, какой-то идиот притащил оттуда старые ржавые рельсы... Если бы не этот чёртов кусок железа... Я действительно нереальный счастливчик, - он снова горько усмехнулся. - Я видел, как ты плакала, как пыталась помочь, только сказать ничего не мог - отключился, а когда очнулся уже в реанимации, то сразу тебя узнал – ты тогда сидела рядом и держала меня за руку, а когда увидела, что я в сознании, сделала вид, что проверяешь пульс, - губы тронула лёгкая улыбка. – Мне кажется, что я поплыл уже тогда.

Она улыбнулась тоже и разразилась новым потоком слёз. Из носа текло, глаза неумолимо щипало. Она ощущала его дыхание, его руки на своей спине, его обездвиженные колени. Она видела, как он на неё смотрит - и этот взгляд говорил красноречивее любых слов.

Почему она не полюбила его? Она была бы счастлива разделить с ним жизнь, и плевать, что он пока не может ходить, даже плевать, что он намного моложе. Но сердце молчало, и сказать ему «да» из жалости она не могла. Он не заслуживает жалости. И он будет ходить, будет счастливым! И уж конечно не с ней, она не достойна любви такого чистого мальчика.

Он всё знал, но не выдал её! Никому не выдал!

Она сняла его руки со своей спины и сплела свои пальцы с его. С силой сжала прохладные ладони.

- Прости меня… Мою вину не измерить ничем, но я клянусь, что поставлю тебя на ноги! Я подарю тебе этот шанс!

- Если ты подаришь мне ночь любви, я тоже не откажусь, - буркнул он, и они оба расхохотались. Громко, как-то истерично-безудержно. Отсмеявшись, Вера смахнула рукавом размазанные слёзы:

- Мы ещё станцуем на твоей свадьбе, обещаю...

- Скорее уж на твоей, но, надеюсь, ты не выйдешь за этого хлыща и найдёшь себе кого-то получше. А если так никого и не встретишь, то ты знаешь, где меня искать. Я, знаешь ли, домосед, - он нежно убрал за уши её прилипшие к мокрым щекам волосы.

- Спасибо тебе за всё… и прости, если сможешь... - шмыгнула носом Вера.

- Мне не за что тебя прощать. Просто так вышло, - его глаза жадно бегали по её лицу, то и дело останавливаясь на губах. – Можно я тебя поцелую? Один раз.

- Саш… - замялась.

- Всего один! Я три года, мать твою, не целовался!

Она улыбнулась и подставила губы для поцелуя. Он взялся пятернёй за её лицо и жестом заправского соблазнителя притянул к себе ближе. Поцелуй вышел по-мальчишески рваным и нетерпеливым, обжигающим. Его щёки моментально вспыхнули и, ударив по колёсам, он отъехал обратно к заваленному всякой всячиной письменному столу:

- Всё, а теперь иди, так-то я не везде инвалид.

- Саша! – шутливо нахмурилась она, ощущая, что камень, давивший на плечи, стал ещё тяжелее.

Раньше ей было плохо, но всё равно проще, а теперь, когда она узнала о том, что он с самого начала был в курсе, кто сбил его на дороге той ночью, когда узнала о его чувствах - груз вины стал ещё непосильнее.

Она медленно поднялась и на ватных ногах поплелась к выходу. Открыв дверь, застыла в нерешительности:

- Я заеду к тебе ещё как-нибудь… можно?

- Валяй, - не оборачиваясь махнул рукой, снова водрузив на голову наушники.

Что творилось сейчас на его душе, она могла только догадываться… Она не знала, что дал ему их разговор, но ей он дал очень многое: её цель - любыми путями поставить его на ноги - стала ещё более чёткой.

Ларисы больше нет, стало быть, нет и работы. Как бы ей того не не хотелось, придётся снова вернуться к Вазгену - у неё просто нет иного выбора. А ещё нужно продать машину. Пересилить себя и избавиться от этой части её прошлого. Много с неё не выручишь, но хоть что-то…

Мария Тихоновна попрощаться так и не вышла; Вера потопталась в прихожей и, не дождавшись хозяйки, тихо покинула когда-то гостеприимную квартиру.

Выйдя на улицу, подняла голову, заглядывая в окно комнаты Саши – пусто. Он впервые её не провожал, впервые не махал рукой на прощание...

По сердцу словно полоснули тысячи острых лезвий.

Открыв дверь машины, обессиленно рухнула на переднее сиденье, заливаясь слезами. Это оказалось так тяжело, непосильно… Лучше бы он возненавидел её, прогнал, сдал полиции, чем вот так…

Тёплые руки Назара обвили её хрупкую фигуру, заключив в заботливый кокон. Слегка раскачиваясь - будто утешая ребёнка, потёрся небритой щекой о её висок.

Он был скуп на эмоции, но она чувствовала его молчаливую поддержку и была ему безмерно благодарна. Каким-то непостижимым образом в нём умудрялись уживаться надменная холодность и чуткая доброта. Но он, словно стесняясь последнего, всеми силами выпячивал первое. Но Вера научилась читать его между строк – он не тот, кем хочет казаться.

Сейчас он, странный мужчина из её прошлого, был единственным связующим звеном с реальностью. Сам того не ведая, он давал ей силы.

Этой ночью они не любили друг друга телами – они прижимались друг к другу душами, под старым клетчатым одеялом из верблюжьей шерсти.

Сквозь поломанные ламели жалюзи в палату ярко светило солнце. Зоя Пална лежала, укрывшись по грудь одеялом и увлечённо читала потрёпанную временем книгу Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол».

Увидев посетительницу, широко улыбнулась и закрыла книгу, предусмотрительно вложив закладку.

- Верочка, ну чего ты так рано, поспала бы пока отпуск.

- Успею ещё, времени теперь много, - Вера поставила на тумбочку пакет с фруктами и присела на край кровати.

- Бедная женщина, совсем ведь молодая ещё была, - покачала головой мама, сокрушаясь о смерти Ларисы. – Хотя, может, оно и к лучшему, да? Что это за жизнь такая – целыми днями сидеть молча с пустым взглядом, света белого не видеть. Мы с тут с Антониной Игоревной весь день трещим - и то с ума сходим, да, Тонь?

Грузная женщина с соседей кровати согласно закивала. Та самая, что охала несколько ночей назад, жалуясь, что «помирает». Оклемалась.

- Отдохнёшь хоть теперь, а то с работы на работу, и так по кругу, - Зоя Пална хитро улыбнулась и заговорщически понизила тон: - Мне тут Тамара звонила с третьего этажа, говорит, мужчина у тебя какой-то ночевать остаётся.

- Ох, уж эта Тамара с третьего этажа, - вздохнула Вера, слегка покраснев. Вроде бы уже взрослая, а всё равно…

- Ты что! Я очень рада, – спохватилась мама. – Давно пора! А кто он такой? Говорит, видный малый, на какой-то больно дорогой машине приезжает.

- Да это… один давний знакомый, вот, решили попробовать… - увильнула Вера.

Живы были в воспоминаниях слова мамы о маленьком Назаре-Илье, что он нездоров психически, и никто, кроме маньяка, из него вырасти не мог. Вываливать на неё сейчас новость о их связи – не самая хорошая идея. Вот выпишется, окрепнет - там видно будет.