Ягодка опять (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 22

— Но Арина сказала, что это только сначала. Потом получше станет.

— Обязательно станет. Все детки поначалу на старичков сморщенных похожи. А потом отъедаются.

— Теть Надь, а мне вот интересно, а грудное молоко вкусное? Я пытался вспомнить, но нет, не помню.

— Не знаю, Вань. Я свои детские впечатление от него, конечно, тоже не помню, а когда у меня свои малыши появились, не пробовала.

— А почему?

— Как-то и в голову не приходило. Да и потом моя тройня все подчистую выпивала, мне на пробу просто ничего не оставалось.

— А как вы их кормили? Троих? — округляет глаза и недоверчиво смотрит на мою грудь. Даже краснею, смутившись. Но отвечать как-то надо.

— По очереди. Это было ужасно. Просыпались они одновременно и сразу начинали орать. Кормишь первого, а два других надрываются.

Ванька смеется, а гость только головой качает. Присматриваюсь к нему. Все-таки на кого-то он похож. Не на Сашу, нет. Тут со мной просто моя так некстати приключившаяся влюбленность злую шутку сыграла. На кого-то из тех, кого я раньше знала. Не могу удержаться от вопроса:

— Мы с вами раньше никогда не встречались?

— Сам только об этом и думаю. Что-то очень знакомое, а вот что?..

— Быть может через моего бывшего мужа? Его зовут Игорь Вербицкий.

Удивленно вскидывает брови, но потом качает головой.

— Слышал о таком, но нет, лично не знаю. И потом у меня такое ощущение, что наше с вами знакомство никак не связано с моими рабочими контактами.

Склоняет на бок голову, одновременно задвинув на место сползшие очки, и ровно в этот момент я его узнаю. Даже руками всплескиваю. Шурка! Тот самый Шурка, который в пионерском лагере так безнадежно и преданно вздыхал по моей подруге Любке. Осматриваю его еще раз, уже вооруженная новым знанием. Вот тебе и тихий несуразный очкарик, которого даже дразнить и то было как-то неловко — лежачих не бьют. Теперь вот руководитель крупной компании. Умопомрачительная карьера и не менее умопомрачительные перспективы на будущее…

Сидим, смеемся, вспоминая детские годы.

— А знаешь, я тем мальчишкам, которые меня тогда со свету сживали, так благодарен. Словами не передать. Не родители, а именно они из меня воспитали бойца. Всем, чего я достиг, я обязан той злости, которую они во мне выпестовали. Самые страстные, самые яростные мечты у меня тогда были только о том, как я вырасту, стану космонавтом или генеральным секретарем ЦК КПСС — это мне было совершенно не важно, главное каким-нибудь всем известным и очень крутым парнем, и так утру нос моим мучителям, что любо-дорого. Ну и лез наверх, только кости трещали.

— Ты молодец.

Смеется.

— Сам знаю.

Жду вопроса о своей подруге. Немного мнется, болтает о том, о сем, но все же я оказываюсь права — спрашивает.

— А помнишь ту девчонку? Дылдой ее все дразнили…

Хохочу, довольная тем, что не ошиблась. Тут же насупливается, опять привычным жестом нервно поправляя очки.

— Чего смеешься-то?

— Это я так, не дуйся. Забавно просто… Хочешь, познакомлю вас заново? Любка ведь моя лучшая подруга.

Трясет головой отрицательно и очень решительно.

— Нет. Спасибо.

После обеда еще сидим какое-то время болтаем, но время позднее, Иван начинает клевать носом. Выразительно смотрю на Александра Петровича — на Шурку, после того, как вспомнили друг друга, сразу перешли на ты. Наконец до него доходит. Вскакивает и начинает торопливо прощаться. Провожаем его с Ванькой до машины под пристальным взглядом приникшей к окну сторожки Маши. Тоже не сам за рулем — шофер имеется. Какие все крутые кругом! Из своей будки тут же выскакивает мой пес и начинает с визгом носиться, натягивая поводок. Ванька бросает нас и бежит к нему. Поздороваться еще раз.

— Должно быть это и есть Шарик-Бобик?

— Он. Своей собственной дворянской персоной.

— Смешной. А как получилось имя-то у него такое?

Мрачнею. Лишний раз вспоминать…

— Просто в какой-то момент выяснилось, что он у нас — двуликий Янус. И Шарик и Бобик в одной морде.

— Раздвоение личности?

Смеюсь.

— Нет. Долгая история.

— Главное, чтобы с хорошим концом.

Это точно. Только вряд ли получится… Решаюсь поинтересоваться:

— Это с твоей подачи я в этом доме оказалась?

— В какой-то степени.

— То есть?

— Уж больно та дама, что звонила мне, убедительной была. Ее и благодари.

Хохочу опять.

— Уже. Это ведь Любка с тобой тогда и говорила.

Молчит. Потом коротко пожимает плечами.

— Тесен мир.

Несколько огорченная его холодностью киваю:

— Это точно.

Расцеловываемся, и гость наконец-то уезжает. А я веду Ваньку мыться и спать. На закуску — очередная порция историй про пса и Деда Мороза. Кстати, интересно, что там с моей рукописью творится? Я, как и обещала, доработала ее и отослала по электронной почте Арине в издательство — кому-то из ее редакторов. А потом даже съездила подписала какие-то бумаги. Но дальше — молчок. Может решения хозяйки ждут, а ей-то сейчас уж точно не до работы… Позвонить что ли узнать?

Следующим утром, не откладывая в долгий ящик и звоню. И с изумлением слышу, что книга уже в переплете. Ну дела! Мои истории действительно вот-вот появятся на прилавках книжных магазинов… Так чудно! И, следует признать, очень приятно. Надо будет купить побольше и раздарить знакомым, у которых есть маленькие дети. С автографом автора. Даже жмурюсь от удовольствия, представляя как они будут ахать и удивляться… А потом кто-нибудь из них подсунет книжку с моей фамилией на обложке моему бывшему мужу… Который так любил сказать мне что-то вроде: «Да куда тебе, сиди уж дома…»

В итоге настроение у меня прекрасное. Его не удается испортить даже Маше, которая убирает дом, а под это дело привычно «ковыряет» меня.

— А ты, я смотрю, баба-то ушлая. Это когда ж успела с Александром Петровичем-то познакомиться?

Отвечаю с осознанной небрежностью:

— С Шуркой-то? Мы с ним друг друга еще с пионерских лет знаем.

— Ну да. Так и поверила. Ребеночка-то от него нагуляла?

Опа! Вот что значит глаз-алмаз истинной сплетницы! Не думаю, что Арина или Евгений Васильевич мои проблемы с Машей обсуждали… Или она просто подслушала? Сдерживаюсь как могу.

— Не от него.

Вдруг распрямляется и со злостью кидает тряпку в ведро с грязной водой.

— Лучше бы от него, чем от такого, как мой Славка. Теперь вот корячусь, а ведь могла бы…

Мечтательно потягивается, рассматривая свое отражение в ближайшем зеркале. Только качаю головой.

— Балда ты, Маш. Мужик у тебя — золото. И характер отличный, и работящий, и тебя любит. Чего еще-то? Денег кучу? Так, поверь уж мне, не в них счастье…

— Ага. В их количестве.

Хватает ведро у ходит, злобно топая. Все-таки права Любка — какие же мы бабы дуры. Особенно там, где речь идет о мужиках…

Проходит совсем немного времени, и книга моя на самом деле выходит в свет. Еду представлять ее в «Молодую гвардию» на Полянку. Чудно. Даже какой-то народ собрался. Мне задают вопросы. Я что-то такое отвечаю… Рассказываю о себе, но больше о своих детях. Даже не замечаю, что в какой-то момент разговор с книги переходит на что-то вроде вечера добрых советов. Молодые женщины просят поделиться меня моим опытом. Они что и правда думают, что он у меня богаче?..

А днем позже в очередной раз звонит мой адвокат и сообщает, что за мной кто-то следит…

— С чего ты взял?

— За тобой некоторое время присматривали профессионалы. Они и заметили.

— Что значит присматривали?

— То и значит, Надь. Нанял я их. Во время нашего с тобой последнего похода в театр заметил что-то такое. Решил проверить. И вот — подтвердилось. Это ты у нас девушка романтическая, все в облаках витаешь. А я разного насмотрелся. И твердо знаю, что когда речь идет о том, что у тебя того гляди отберут несколько миллионов, люди на многое пойти способны. А муж твой не щенок беззубый…