Телохранитель для Оливки (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 7

— Оливка, я тебе принес воды с лимоном, как ты и просила, — услышала голос папы и, открыв глаза, заметила его у входа в комнату.

Я уже успела прилечь на диван в гостиной и, прикрыв глаза, погрузиться в свои мысли. И сейчас была рада, что папа решил меня навестить. Хотелось поговорить с ним наедине.

— Папочка, спасибо большое, — улыбнулась ему и, приподнявшись, дождалась, когда подойдет ко мне, и я смогу отпить немного воды.

— Что-то ты совсем хандришь. Не нравится мне твое состояние.

— Мне самой оно не нравится, — хмыкнула я и, взяв стакан с водой, полностью его осушила. Обалдеть!

— Ты меня, дочь, очень пугаешь, — присев рядом, произнес папа, забирая из рук пустой стакан и отставляя его на столик. — Даже связываешь мне руки.

— Ты о чем?

— Если беременна…

— Папочка, для меня это очень сложный вопрос. Узнает Даниэль, тогда он может полностью отвернуться от Дамирушки. Мне очень больно за сына. В то же время, и муж имеет право знать о собственном ребенке, но… зная тебя, ты не станешь так просто просить о таком… А Дамир страдает от того, что его не любит собственный папа. Какой-то замкнутый круг.

— Ты действительно любишь этого придурка?

— Я люблю того Даниэля, за которого выходила замуж. А сейчас… мне… я не знаю, что вообще думать. Да, мы помирились, все хорошо. Но там, не здесь. И раньше я в Италии чувствовала себя по-другому. Как дома.

— Оливия, просто ты должна на все смотреть широко открытыми глазами. Муж имеет право быть ночью не дома, если у него ночной график работы, или поездка, или праздник, в конце концов, у кого-то. Но вот так срываться и мчаться на работу…

— Папуль, ты хочешь сказать, что Даниэль мне изменяет?

— Я бы не исключал этого предположения. Но если я только узнаю, сам лично вырву ему яйца, — папа взял меня за руку и нежно поцеловал пальчики, и с каждым подобным жестом я все больше и больше понимала, как сильно не хочу отсюда уезжать.

— Я очень надеюсь, что он мне верен.

— Ребеночка-то хочешь? — улыбнулся папка и вдруг положил руку мне на живот.

— Хочу. А ты так уверен, что я беременна?

— Ну, вчера кушали и пили все. Так что… думаю да, уверен.

Завтра отвезешь меня в больницу? Попрошу маму, чтобы позвонила нашему гинекологу.

— Естественно, что за вопросы?

— Пап, что мы будем теперь делать, если я действительно окажусь беременной?

— Скажем твоему муженьку, что ты загуляла с красивым украинцем.

— Пааап! — удивилась я и улыбнулась его фантазии.

— Шучу. Придумаем что-то. Но особо не питай надежд. Любимый твой — далеко не принц.

— Эх, и почему он не такой, как ты или Булат? Риторический, конечно, вопрос.

Отец задумчиво посмотрел мне в глаза несколько долгих секунд, затем, склонившись, нежно поцеловал в висок, даря мне свою любовь. Кажется, у нас с Лапочкой самые лучшие родители.

— Ну что я могу сказать, Оливия. Поздравляю, ты станешь мамой во второй раз, — произнесла Вера Николаевна, смотря на меня с широкой улыбкой на губах.

— Правда? — радостно переспросила я, все еще лежа в кресле.

— Да, милая. Можешь вставать и одеваться.

Я осторожно встала с гинекологического кресла, оделась и прошла по кабинету, присев на стул напротив женщины.

— Не ожидала? Наверное, не планировали?

— Совсем не ожидала, но это здорово. Внутри меня снова малыш, — улыбнулась я и руками погладила свой животик, в котором снова зарождалась маленькая жизнь.

— Семь неделек. Крошка у тебя там совсем еще. Зная вашу семью, уверена: ох и обрадуется твой муж.

От услышанных слов мое настроение тут же упало в два раза, потому что я пока не понимала, что мне со всем этим делать. Точнее, ребеночку я была безумно рада, а вот как сообщить теперь об этом Даниэлю…

Да уж, знала бы я, чем эта история закончится, вообще бы не дергалась из страны.

— Оливия, у меня будет к тебе просьба, — произнес папа, когда мы присели за стол в его домашнем кабинете.

— Я тебя слушаю, — кивнула и протянула через стол руку к его руке, которую он тут же крепко сжал.

— Оставь Дамира.

— Оставить Дамира? Почему?

Папа тяжело вздохнул и, поцеловав мои пальчики, устало произнес:

— Так будет лучше. Хотя бы на время, милая, оставь. Скажи своему мужу про ребенка, а там посмотрим, что делать дальше.

— Пап, да все хорошо будет. Даниэль же не плохой мужчина, просто характер у него непростой.

— Характер… вот и узнаем, доченька. Я же за вас всем головы откручу.

— Это я знаю, папка, — хмыкнула я и, поднявшись из-за стола, прошла к папуле и уселась на колени. Как в добрые детские времена. — Скажи, ты ведь маму никогда не обижал?

— Нет, конечно. Что за вопросы.

— И не изменял? — с надеждой в голосе спросила я, хотя и так знала ответ.

— Естественно, нет! Ты же знаешь, я маму встретил, когда мне было сорок. Так вот до этого, я был вольной птицей и имел возможность нагуляться. А как можно изменять твоей маме? Мужик женится для того, чтобы любить и быть любимым, как и женщина выходит замуж. Только наша участь быть еще и опорой, и стеной для жены и детей. А нахрен бы мне надо было жениться, если бы я хотел и дальше гулять?

— Ты прав. Мама у нас вон какая красивая.

— Не то слово, девочка. Безумно красивая. Я как увидел ее, так и влип.

— Она говорила, что сразу тебя боялась.

— Да, думала, что я ее обману. А вообще, меня все боялись, но уже как шефа… а вот мама…

— Ну да, ну да, говорила она, что ты до нее еще тем бабником был, — хмыкнула я, а я потом забавно показала зубы, понимая, что ляпнула отцу лишнего. — Прости, папочка.

— Ничего. Это же мама сказала. Да и правда, чего уж там скрывать.

— Удивительные вы у нас с Лапочкой. Я так рада, что у меня такие родители замечательные. Даже не знаю, что бы делала, если бы не вы.

— И мы бы без вас скучно жили. Знаешь, как мы рады с мамой, что вы выбрали именно нас. Жаль только, что муж у тебя хоть отдаленно не напоминает Богословского.

— Пап, давай больше не будем на эту тему. Ну люблю я Даниэля, что поделать. Он же все-таки не законченный урод.

— Ладно. Пусть внук погостит у нас с недельку. Договорились?

— Договорились, конечно.

А на следующий день я улетела в Италию. Конечно, опять же, жизнь в Сицилии — во многом заслуга родителей. Это у них там филиал их компании и огромный двухэтажный дом. Кстати, и не только в Сицилии. Это папа мамочке дарил. Один, точно знаю, за то, что родила меня.

По-моему, наш папа — самый уникальный мужчина в мире.

Но и я не буду жаловаться, муж тоже меня балует подарками. И сейчас я летела домой на крыльях счастья. Да, я верила, что он обрадуется нашему малышу, а еще я очень надеялась, что благодаря беременности, он не отвернется от Дамирушки, а наоборот, сблизится с ним.

Вот что делает беременность с женщиной. Как быстро меняются наши мысли и желания, но главное, что настроение поднято до отметки 100+. Да я теперь все сделаю, чтобы муж полюбил Дамирушку как своего несмотря на то, что он и есть свой. А то, о чем просит папа… ну значит, так будет лучше. А папе я привыкла доверять.

Пересекая аэропорт, я заприметила яркий цветочный магазин. Широко улыбнувшись, решила взять себе розовых роз, которые, к слову, раньше не любила. В предпочтении были только красные. Но не теперь, не знаю, с беременностью ли это связано, или с прекрасным настроением, но я таки купила букет цветов с нежно розовыми бутонами. Даже придумала, куда их поставлю. В гостиной на столе, в хрустальную вазу, подаренную мне мужем.

Я сейчас была настолько рада, что даже продавец цветов сделала мне комплимент, отметив, что я буквально сияю от счастья. И это было прекрасно. Вот с таким настроением и нужно возвращаться домой к любимому мужу.

И да, его ожидает еще один сюрприз. Так как сегодня выходной, я решила не сообщать Даниэлю о своем прибытии. А он явно дома скучает один, а потому… В общем, хотелось чего-то романтичного. Он не ждет меня сегодня, а значит, приеду и обрадую тем, что ему не придется выходной день коротать в одиночестве.