Арбалетчики в Карфагене (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 22

Блат у Арунтия, похоже, таки есть. Неявный и не афишируемый, но и немалый, если вдуматься. Вроде бы, в окружении всесильного суффета наш наниматель и не тусуется, но ведь прежние-то дела — тоже не хрен собачий. Особенно те, военные. А сейчас за него Криула "тусуется" периодически там, где надо. И никого это не удивляет. Ведь Имилька, жена Ганнибала — тоже испанка, турдетанка из Кастулона. Аристократка, ясный хрен, дочка тогдашнего кастулонского вождя, и в самой Испании вряд ли она стала бы общаться с "какой-то" Криулой, но здесь-то не Испания, здесь чужой финикийский Карфаген, и Криула в нём — уже не такая уж и "какая-то", а тоже женщина из хорошего мегарского дома, а главное — тоже испанка и турдетанка. Пускай и не из Кастулона, а из окрестностей Кордубы — вдали от Испании это уже не столь существенно. Землячество — великая сила. И мы-то, взявшиеся незнамо откуда, здесь считаемся испанцами, и относятся к нам соответственно — замечали уже не раз.

Мегара — не Старый город, и уличная криминогенная обстановка в ней отсутствует как явление, но понты есть понты, и когда Криула навещает Имильку, её носилки всегда сопровождает охрана. Пару раз и мы сопровождали, и разок я даже видел краем глаза жену Ганнибала, когда та встречала нашу "почтенную".

Нас-то ей, понятное дело, никто не представлял, не по чину, но во дворе принимали и угощали как своих. В доме обе испанки болтали "о своём, о женском", и нас в содержание их бесед тоже, конечно, никто не посвящал. Но об этом как-то и не жалелось. Ясно же, что судачат две бабы в основном о своей бабьей ерунде, и лишь "между делом" касаются интересных тем, о сути которых и так догадаться нетрудно. Непрост Арунтий, ох непрост! На двух стульях разом усидеть норовит! И с Циклопом — так втихаря кое-кто называет Ганнибала за его одноглазость — хочет ладить, и с противниками его отношений не испортить. Что ж, мы тоже не скандалисты и как-то ни разу не против.

Но и дочурка его непутёвая, Мириам которая — тоже ведь кое в чём в папашу пошла. Яблоко ведь от яблони далеко не падает, и тут как раз тот самый случай. Интриганка ещё та, палец в рот не клади, не говоря уж о кое-чем посущественнее, гы-гы! Если уж задумала как-то в своих интересах тебя задействовать — к бабке не ходи, хрен оставит в покое! Так и вышло. Возвращаемся мы, значится, с очередного визита Криулы к Имильке, "почтенная" выгружается из паланкина, направляется к себе — с Арунтием, надо полагать, позже поговорит, чтоб связь с визитом не так очевидна была. Я, само собой, времени зря не теряю, к Велии заруливаю. Находим повод по саду прогуляться, там у нас тут же находится повод до скамеечки дойти, от посторонних глаз кустиками скрытой, трамбуемся на неё, естественно — и просьба по пустякам нас не беспокоить!

Масинисса ведь на город не напал? Наёмники Феронидов дом не окружают? Ну и прекрасно, всё остальное подождёт, заняты мы! Наобнимались, нацеловались, наговорились "за жизнь", проводил её до входа в дом, завидев служанку Мириам, маскируюсь за колонной, обойдётся сегодня эта сучка как-нибудь и без меня. Прошла мимо, хвала богам, направляюсь к воротам — ага, хрен там! Мириам собственной персоной! Как чёрт из табакерки!

И — как бы невзначай, в зеркало глядится, прихорашивается — типа, совершенно случайно встретились. Ага, знаем мы такие "случайности"! И опять, что характерно, одета чисто символически — всё просвечивает так, что и подслеповатый разглядит все подробности. Чего ж ей на сей-то раз от меня надо? Если опять на Ларит меня настропалять, так с собственной-то одёжкой перебор получается. Точнее — недобор…

— Куда ты так спешишь, аркобаллистарий? — и ножку выставила так, что коленка и без того полупрозрачную ткань натянула. Для разговора об одинокой скучающей Ларит явно не в тему. Или она считает, что каши маслом не испортишь?

— Что-то Криула зачастила последнее время к Баркидам. О чём они там говорят с женой Циклопа?

— Мне об этом никто не докладывает, досточтимая. Наше дело — сопровождать и охранять. А чьи тряпки или ожерелья с серьгами они там обсуждают — мне неинтересно.

— Хи-хи-хи-хи-хи! По-твоему, больше женщинам и поговорить не о чем?

— Ну, отчего же? Ещё — о похождениях каких-то общих знакомых.

— Хи-хи! На что ты намекаешь, а? Пошляк! — и плечи как бы невзначай расправила так, что полупрозрачная ткань на груди натянулась. Потом изобразила серьёзный и озабоченный вид:

— А известно ли Циклопу, что против него готовится заговор?

— Заговор? И какой же? Освистать его на Собрании? Или написать ночью на ограде его особняка бранное слово?

— Я не шучу, Максим! Его хотят убить!

— И при этом так неосторожны, что посвящают в свою тайну тебя?

— Злоумышленник проговорился случайно.

— И кто же этот самоубийца?

— Младший брат моего покойного мужа. Этот глупец мечтает избавить город от тирана!

— И за что же он так ненавидит Одноглазого?

— За реформу Совета Ста Четырёх. Ведь Циклоп отстраняет от власти лучших людей города, в числе которых и их семья. Мой деверь вбил себе в голову, что тиран должен умереть, а он сам — прославиться как тираноубийца.

— Ценой собственной смерти на кресте?

— Он уверен, что со смертью Циклопа тут же восстанет и весь город.

— Ага, особенно городская чернь!

— Да кто в Мегаре думает о черни! Восстать должны все лучшие семейства со своими наёмниками!

— Против городского ополчения и ветеранов Одноглазого? Не думаю, чтобы вся Мегара сошла с ума. Старый город и войско порвут за него кого угодно.

— Я знаю. Но глупец в это не верит, и я не смогла отговорить его. Он погубит и себя, и всю свою семью!

— И чего ты хочешь от меня? Почему бы тебе не сообщить обо всём отцу?

— Зачем беспокоить этим отца? Разве мало у него других забот? Я слыхала, что ты сумел сделать какие-то очень сложные и опасные дела в Гадесе. Если ты справился там — справишься и здесь.

— С чем именно? Твой деверь, не послушав тебя, вдруг послушает меня?

— Ну, ты ведь умеешь справляться с непослушными и непонятливыми. Как в Гадесе с каким-то Дагоном, например…

— И ты хочешь, чтобы я так же "вразумил" и брата твоего мужа? А зачем это тебе, досточтимая?

— Глупца всё равно уже не спасти. Но я не хочу, чтобы пострадала вся их семья. Пусть лучше погибнет он один!

— Так, так… Ещё братья у этого несчастного есть?

— Законных — нет, — ответила она после некоторой заминки.

— И значит, после гибели этого, наследником его отца будет внук?

— Ты неглуп, Максим! И раз ты всё понял — должен понимать и то, НАСКОЛЬКО я буду благодарна тому, кто решит эту проблему! — говорится это с соответствующим придыханием и выставлением ножки — эта стерва явно уверена в своей неотразимости.

— А заговор…

— В том-то и дело! Надо спешить! Он же погубит всё!

— Нужны доказательства, досточтимая.

— Ты мне не веришь?

— Дело слишком серьёзное, чтобы верить в нём на слово. Тут пахнет крестом, если что-то окажется не так.

— Хорошо, я постараюсь добыть доказательства! — и удалилась такой походкой, что… гм… ладно, до дома и Софонибы недалеко, гы-гы!

Выпустив пар с бастулонкой и вернув себе способность соображать здраво, я прикинул хрен к носу. В самоубийственную жертвенность олигархического отпрыска, вдобавок — наследника, верилось как-то с трудом. Обычно такие ребята чужими руками жар загребать горазды — как Мириам, например. А посему — не очень-то верилось и в заговор. Доказательства-то эта сучка, надо думать, какие-нибудь придумает и сфабрикует, мотивации у неё для этого — вагон и маленькая тележка, но всё-же — а вдруг?

Поразмыслив, я переговорил с Васькиным, и у того тоже возникли серьёзные сомнения. Скорее всего, Мириам элементарно подставляет деверя, но следовало всё-таки проверить. Этим Хренио и занялся между делом, как профессионал и дабы интерес к этому делу не связывали со мной — мне он предложил изобразить "просто глухо сомневающегося" и пассивно ждущего доказательств от заказчицы. По профессиональной ментовской привычке испанец всюду вербовал информаторов, добрая половина которых и не подозревала о своей роли. И это правильно. Меньше знаешь — лучше спится.