Арбалетчики в Карфагене (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 47

Взять хотя бы Кольта — того самого, который "сделал людей равными". Для простоты включим дурака и закроем глаза на то, что не он был настоящим изобретателем шестизарядного "уравнителя шансов", а совсем другой безвестный оружейник, продавший ушлому полковнику своё изобретение за сущие гроши. Хрен с ним, пусть будет Кольт. Ну и что "он" изобрёл, если разобраться непредвзято? Несколько зарядов во вращающемся барабане изобретены задолго до него. И ударно-кремнёвые образцы имелись, и колесцовые, и даже фитильные. С шестнадцатого века существуют прототипы револьверов! С того же шестнадцатого века известны и нарезные стволы. Капсюльное воспламенение заряда — с самого начала девятнадцатого века, тоже как-то без Кольта обошлись. Да и храповой механизм, обеспечивающий поворот барабана при взведении курка, сильно подозреваю, тоже ещё до Кольта был известен, пускай даже и не в оружии. И что тогда, получается, сделал этот великий гений? Да просто кучу чужих изобретений вместе скомпилировал, получив качественный эффект. Надо для этого быть семи пядей во лбу? Да ни разу! Нужна какая-то суперпродвинутая наука? Тот же револьвер, сдаётся мне, как-то и без дифференциального и интегрального исчислений изобретён. Подозреваю, что и без тригонометрии, гы-гы! Для целой кучи изобретений античного уровня науки более, чем достаточно. Да и самих античных изобретений тоже не так уж мало. Просто знать о них нужно, да руки иметь выросшими из того места, да соображалку природную, да мозги незашоренные. Вот незашоренные мозги — не поддающиеся зашориванию — это и есть главная и ценнейшая особенность нашей низкопримативной породы. И чтоб я её на сиюминутные бананы, да на сиюминутный ранг в обезьяньем стаде сменял — ага, щас, ищите дурака! Не говоря уже о том, что о какой жене я уж точно сроду не мечтал — так это о стерве и шлюхе. От такой же примерно, но зато русской и современной Юльки я отбрыкивался уж всяко не ради финикиянки Мириам — какой смысл был бы мне менять шило на мыло? Поведение она своё пересмотрит — кого нагребать хочет! На хрен, на хрен, пусть другие такого рода эксперименты на своей собственной жизни ставят, а мы и на чужих ошибках учиться умеем.

Я все-же не Чингачгук и не Гойко Митич, и кое-что по моей физиономии Мириам таки углядела. Что-то, пожалуй, даже поняла — но со своей, обезьяньей колокольни.

— Ты хоть знаешь хотя бы, кто мы такие? Мы, Тарквинии — царского рода!

— Моё почтение, — проговорил я безо всякого энтузиазма, чем окончательно вывалил её в осадок…

Откровенно говоря, никакой Америки она мне не открыла. Уверенности, конечно, не было, но подозрения имелись давно, и их я тоже учитывал. Всё-таки историей я увлекался и знал несколько больше куцей школьной программы. Тарквиний Гордый — так звали последнего римского царя, изгнанного римской аристократией. И династия — по мнению большинства историков — была этрусского происхождения. А для того, чтобы личное имя какого-то предка стало родовой фамилией, этот предок должен быть как минимум чем-то знаменит. Кроме Тарквиния Гордого известен ещё его дед или прадед — Тарквиний Приск. И всё, больше никаких Тарквиниев наша история не знает. Разумеется, это вовсе не значит, что совсем уж не было никаких других, но вот в истории зафиксироваться они как-то не сподобились. А времена ведь вполне исторические, летописные, и уж крутые-то знаменитости, тем более — монархи, в историю попадают. Не все со славой, не все с почестями, но все так или иначе увековечены. Ну, почти все, если быть точным. А с царским происхождением в этом мире не шутят, тут за такой базар спросят, и строго спросят. Не поощряется тут самозванство.

Ну и что это значит для меня? С одной стороны — лестно, конечно, чего уж тут душой кривить. Да только ведь и с этой колокольни для меня рулит прежде всего биологическое происхождение, а с этим у Велии дело обстоит ничуть не хуже, чем у Мириам. Законная, незаконная — это только с точки зрения официального права на фамилию значение имеет, но бабы, выйдя замуж, фамилию меняют, и их дети носят фамилию отцов. То же самое касается и династических прав, которых не будет ни у детей Велии, ни у детей Мириам. Не будут они уже считаться Тарквиниями. Степень официальной близости к роду — это да, тут какая-то разница есть — в теории. А на практике — каковы шансы "досточтимых" Волния, Арунтия или Фабриция заделаться "великими", то бишь взгромоздить свою задницу на римский или какой иной престол? Если реально, то ноль целых, хрен десятых. Даже просто взгромоздить, не то что удержаться. Соответственно, и на министерский пост в ихнем правительстве рассчитывать не приходится. Родство с ними лестно, почётно, престижно, но и только. А с другой стороны глянуть, с учётом нашего послезнания — такой престиж может запросто и боком выйти. Впереди ведь господство Рима, а римляне нынешние — фанатичные республиканцы. Паранойя у них на этой почве. Даже к своим — Сципиона вон в Испании союзники-иберы царём провозгласили, как прежде карфагенских Баркидов, так тот в ужасе руками и ногами от такой чести отбрыкивался! Не зря ведь Тарквинии не очень-то рады победам Рима в Испании. В принципе-то к этрускам как к народу римляне дышат ровно и никаким дискриминациям их по сравнению с прочими италиками не подвергают, но то — обычных этрусков. Потомкам римских царей попадать к римлянам в лапы я бы всё-же не рекомендовал. Чревато, учитывая римскую антицарскую паранойю. И в этом смысле, чем отдалённее и пустяковее — юридически — родство с Тарквиниями, тем лучше для самосохранения. И незаконная Велия, дав мне меньше сиюминутного престижа, чем законная Мириам, обеспечит зато нашим с ней детям и внукам как куда лучшую породу, так и куда большую безопасность от римской паранойи…

Мириам-то — ладно. Бабы, конечно, страшно не любят, когда их отвергают, особенно такие стервы, но если не просто так, а ради другой, то это они переносят легче. Ну, выскочит демонстративно замуж — так в её случае ещё и не за кого попало, баба она всё-таки эффектная и уж всяко не бесприданница, так что ещё и выбирать будет из числа желающих. Ну, мне ни разу не жалко, гы-гы! Фрау с бричка, как говорится — битюг есть легко, а вот с Арунтием как разговор провести, чтоб не обидеть ненароком? Тут как следует всё обмозговать надо…

Ага, обмозгуешь тут! Другие, оказывается, всё уже за тебя обмозговали — своими простыми как три копейки мозгами! Я ведь чего в нашу солдатскую забегаловку зарулил? Да чтоб просто развеяться, мозги от вбитого в них хлама прочистить. Фоновые шумы в виде галдежа наших иберийских камрадов этому ни разу не помеха, даже помогают отсечь все эти финикийские штучки. Да только, вот ведь незадача, тут все уже в курсах!

— Слушай, Максим, зачем тебе эта финикиянка? — сразу же подсел ко мне один из наших вояк-кельтиберов, — Она же шлюха и стерва, ни один порядочный человек такую не возьмёт! Хорошо ли будет, если ты такую, да ещё и не нашу, возьмёшь в жёны, а гораздо лучшую нашу — в наложницы?

— Какую это "нашу", кельтибер? — вмешался один из моих давних сослуживцев ещё по отряду Тордула, — Она не ваша, а наша, турдетанка, и это наше, турдетанское дело!

— А, какая разница! Турдетаны, кельтиберы, балеарцы, лузитаны — мы что, в Испании? Мы в Карфагене, и здесь мы все — испанцы! Если бы она была кельтиберкой — это было бы лучше, но и турдетанка — тоже годится. Здесь все испанцы — наши. И от тебя, турдетан, странно такие речи слыхать! Она — твоя соплеменница между прочим!

— А он — наш боевой товарищ! Мы с ним возле Кордубы не в одной заварухе побывали, и в деле его не раз видели, а тебя среди нас тогда не было.

— Я и не говорю, что был среди вас. Не среди вас, но тоже был!

— На чьей стороне?

— А, какая разница! С обеих сторон одно и то же дело делали, сами же всё прекрасно понимаете! Думаете, нам легче вашего тогда пришлось? Вам сложнее было, не спорю, тоже всё понимаю, но труднее было — нам! Кто римский строй ломал? Кто под слонами ихними стоял?