Арбалетчики в Карфагене (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный". Страница 92

— Так и быть — десяток. Сволочь ты, Макс!

— Юль, у нас же только пять охранников! — напомнил ей Серёга, — Этого же не хватит, если дикари налетят!

— Рабов вооружишь! Двадцать ленивых рыл, между прочим, за которыми ты совершенно не следишь! Нечего им бездельничать!

— Охренела, что ли? Рабов вооружать…

— Поговори мне ещё! Ещё один Наполеон мне тут выискался!

— Мне — два десятка, — попросил Володя.

— Больше — не осилим, — добавила на всякий случай Наташка. На мой взгляд, они осилили бы и три десятка, если бы задались целью, но какие к ним могут быть претензии по сравнению с Юлькой?

— Десятка три я потяну, — выручил Хренио, — Больше, извини, не смогу.

Вот что значит, человек женат на античной аборигенке, а не на капризной и избалованной феминизмом современнице. Бесхозным таким образом оставался всего десяток пеших, и я взглянул на жену, которая, занимаясь нашим хозяйством, знала расклад получше меня и теперь подсчитывала наши возможности на навощённой дощечке.

— Сможем, — ответила она мне на не заданный вслух вопрос, закрыв таким образом проблему.

— Милитаристы рабовладельческие! — охарактеризовала нас Юлька, даже не подозревая, насколько она права на сей раз. В отличие от неё, предпочитавшей пускать деньги на тряпки с побрякушками, а не "на ветер", мы с Велией в натуре могли при необходимости безбоязненно вооружить и поставить в строй большинство наших рабов. Ливийцев на нашей "даче" практически не осталось, если не считать нескольких женатых и вполне своей жизнью довольных — основная масса свободных нумидийцев едва ли жила лучше. А уж на македонян с фракийцами и сицилийцев положиться можно было вполне.

— А теперь, господа, нам с вами предстоит наметить основы военной науки для младшего командного состава ливийских наёмников Карфагена, — поднял я следующий вопрос.

Суть тут была вот в чём. Со времён Александра Македонского его мощная всесокрушающая фаланга стала образцом для подражания практически во всём античном мире. Не только наследники-диадохи, унаследовавшие её от своего царя, но и греческие полисы, повидавшие её в деле, а некоторые — и схлопотав от неё звиздюлей в чистом поле, реформировали свои собственные армии, заменив классическую греческую фалангу фалангой македонского типа. Несмотря на финикийскую основу своей культуры, не остался в стороне от этой военной реформы и Карфаген, сперва обзавёвшийся фалангой македонского типа из греческих наёмников, а затем реорганизовавший подобным образом и свою собственную африканскую пехоту. И только Рим — единственный из всех более-менее цивилизованных обладателей тяжеловооружённой пехоты — пошёл другим путём, расчленив бывшую классическую фалангу своих легионеров на тридцать манипулов.

Если кто-то воображает себе, что македонская фаланга — нечто громоздкое и неповоротливое, то совершенно напрасно. Может быть, она и была такой в самом начале, но ведь с тех пор прошло доброе столетие. Да и в самом начале — едва ли.

Ведь в чём смысл копий разной длины, более длинных у задних шеренг? Чтоб одновременно несколькими копьями можно было в одного и того же противника ткнуть, а для этого их наконечники должны выступать впереди строя примерно одинаково. И вот тут три шеренги гираспистов, аналогичных греческим гоплитам, поддержанные тремя шеренгами укрывшихся за ними сариссофоров с их длиннющими сариссами, дают возможность одновременного удара шестью копьями в одного противника! Это заведомо избыточно, за глаза хватит и трёх, и как раз это позволяет увеличить интервалы между колоннами, сделав строй более разомкнутым, просторным, а саму фалангу македонского типа — гораздо эластичнее греческой. Где надо, она уплотнится, не нарушая строя, где надо — растянется ещё, не сильно снижая мощь своей щетины копий.

Более того, растянувшись в длину примерно вдвое, фаланга македонского типа сохраняет достаточную густоту копий, зато высвобождает проходы между соседними колоннами, по которым сквозь её строй могут просачиваться легковооружённые пехотинцы. Ведь полная глубина стандартной македонской фаланги — шестнадцать шеренг, и последние десять, расположенные за сариссофорами, могут быть такими же гоплитами-гираспистами, как и первые три шеренги, но могут быть и пельтастами — метателями дротиков. Лучше, когда и те, и другие. Запасные гирасписты могут выстроиться на флангах, прикрыв их от удара противника, а пельтасты — обстрелять его. Просочившись сквозь интервалы между колоннами гираспистов и сариссофоров, пельтасты могут забрасывать занятого рукопашной схваткой противника дротиками, усиливая тем самым и без того сокрушительный натиск своих тяжеловооружённых соратников. Ну и чем, спрашивается, такой боевой порядок хуже римских манипулов?

Громоздкостью размеров? Полно, не смешите мои тапочки! Фаланга делится на хилиархии и спейры, вполне способные действовать и самостоятельно, а спейра — это примерно пятьсот человек. Такую же численность приобретёт и римская когорта после военной реформы Гая Мария, полученная путём объединения вместе трёх манипулов. Ведь что такое манипул? Жалкие сто двадцать человек в случае гастатов и принципов и вообще шестьдесят человек для триариев. Да спейра просто сомнёт его во встречном лобовом столкновении! Сам факт последующего сведения манипулов в когорты Марием — тому наглядное свидетельство. Да и сам Сципион Африканский зачастую предпочитал применять импровизированные "недокогорты", полученные обьединением в общий строй двух соседних манипулов. Слишком уж слаб против организованного и воюющего правильным строем противника отдельный манипул, созданный для действий на сильно пересечённой местности альпийских предгорий против беспорядочных толп храбрых, но неорганизованных галлов.

Да, но ведь именно римские манипулы своей классической тактикой победили ту хвалёную македонскую фалангу? Разве это не означает превосходства манипулярной тактики? А это смотря как те знаменитые Киноскефалы оценивать и анализировать. Собака ведь порылась в нюансах. Если рассматривать исключительно второй этап сражения, когда выстроенные в боевой порядок римские манипулы врезались в никем не прикрытые левый фланг и тыл правого крыла фаланги Филиппа — то да, получается так. Без труда смяв легковооружённые задние шеренги тыла фаланги, легионеры смешали весь её строй и сохранили собственный, то есть вели бой маленькими фалангами против беспорядочной толпы. Но это случилось в финале их обходного манёвра, а до того их товарищи, выстроенные в такие же точно манипулы, были смяты фронтальным ударом фаланги и беспомощно отступали, а местами уже и банально бежали. Да и сам этот обходной манёвр, переломивший ход сражения и решивший его исход — это ведь тоже отдельная песня. Не манипулы легионеров, а боевые слоны и легковооружённые велиты атаковали и смяли не успевшее перестроиться в боевой порядок левое крыло македонской фаланги в тот момент, когда оно походными колоннами преодолевало гряду холмов.

Это было грубой ошибкой Филиппа, который должен был сперва занять эту гряду пельтастами — хотя бы из тех же задних шеренг — и уж под их прикрытием переводить через неё тяжёлую линейную пехоту. Если он этого не сделал и потерял в результате своё левое крыло, которое и должно было прикрыть левый фланг победоносного правого, то кто ему доктор? И кто доктор его сыну Персею, который вздумает воевать с Римом фалангой из слабообученных новобранцев? При чём тут недостатки фаланги и при чём тут достоинства манипулярной тактики римских легионов? Просто последние правители Македонии не знали всех свойств своего превосходного инструмента и не умели пользоваться им надлежащим образом, а применяли его тупо и шаблонно, за что и поплатились.

Потом точно такие же военные историки, поленившись изучить весь расклад, произвольно вырвали из общего контекста завершающий этап и на основании этого куцего анализа сделали далеко идущие выводы. Ну и кто им доктор, спрашивается? Тем не менее, именно эти некорректные выводы, получив кажущееся, но убедительное для не знающих всех обстоятельств, подтверждение непреложным фактом римской победы, стали впоследствии догматичной истиной и вошли во все учебники. Вот этому-то примеру мы и последуем, разрабатывая основы военной науки для младшего командного состава карфагенской ливийской пехоты, часть которого скоро перейдёт к Масиниссе и займётся обучением уже его линейной пехоты. Пусть учат её "классической и передовой" римской манипулярной тактике, "благодаря которой" римляне одолели аж саму македонскую фалангу! Ведь именно таковы непреложные факты, верно? Тем более, что и трофейные римские щиты с доспехами, которыми Ганнибал экипировал свою пехоту взамен её изношенного собственного снаряжения, тоже создают аналогичную иллюзию замены худшего лучшим. Ведь после всех римских побед, римское — значит лучшее.