Книга Беглецов (СИ) - Бессараб Сергей. Страница 54

— Как? Но мастер Гай сказал, что вы поможете!..

— Мало ли, что он сказал? — перебил Рина антиквар. Кажется, выпитое придало ему смелости. — Я законопослушный человек, у меня репутация! и-и, может, вы вообще всё наврали. — Он поднялся из-за стола. — Короче, идите отсюда подобру-поздорову. Я вас, так уж и быть, не видел!

— Подождите!..

— И ждать не буду!

На секунду Коул оробел, но почти сразу в его душе поднялось другое чувство — тёмная, глухая злоба. Та, что уже доводила его в прошлом до неприятностей, срываясь с губ необдуманными злыми словами, или заставляя в ссоре первым двинуть в нос обидчику… Они чудом ушли от погони, по их следу наверняка пустили Часовых, и никто ничего не хотел им объяснить — и теперь человек, бывший их единственной зацепкой, позволяет себе на них орать?

— Нам-то не должен, — неприятно спокойным голосом сказал Коул, не сводя глаз с антиквара. Разговоры с такими хорохорящимися типами были ему знакомы по уличным потасовкам. — А вот Козерогу? Откуда тебе знать, какие у него на нас планы. Если с нами что-то случится — как думаешь, что он с тобой сделает? Ты же его боишься!

Он попал в цель. Гежчи дрогнул, и взгляд его забегал.

— Что мне мешает вас в полицию сдать? — выдавил он.

— А что нам мешает полицам запалить, что у тебя тут такая вот комнатка чудес? — парировал Коул наугад: и вновь без промаха. Антиквар будто подломился, осел на стул и закрыл лицо руками.

— Я никому ничего не сделал плохого, — пробормотал он. — Я всегда соблюдал закон. И вот теперь «Зодиак» снова нашёл меня! О, ангелы, за что мне это? — Он застонал, раскачиваясь взад-вперёд.

— Так, мастер! — Коул не был расположен к сочувствию, и решил «дожать». — Давай-ка хорош. Что это за «Зодиак» такой?

— Я, кажется, слышал, — вставил Рин. — Это что-то из книжек Бывших? Там вроде были звёзды, и такое колесо… — он нарисовал пальцем круг. Антиквар взглянул на него меж пальцев.

— Колесо, — сдавленно повторил он. — Да, Небесное колесо. Погодите. — Гежчи встал, и при этом неловко толкнул стол, так, что опрокинулась ажурная вазочка, из которой торчал ворох узких, чёрных бумажек: те рассыпались по столу. Рин поймал один и рассмотрел. Это был длинный прямоугольник матово-чёрной… вроде бы, бумаги, хотя на ощупь она больше походила на стекло. В одном уголке был нарисован серый кружок. Мальчик провёл по нему пальцем — и вдруг листок ожил. Чёрная поверхность пошла рябью белых и цветных точек и чёрточек.

Рин ойкнул и выронил листок на стол. На бумажке меж тем из ряби сложилась картинка, цветная… и, что невероятно, движущаяся. Черноволосая красавица в наряде из тонких ленточек (Коул восхищённо вытаращился) и соломенной шляпе с лукавой улыбкой подмигивала сквозь тёмные очки и пила что-то через соломинку из половины громадного мохнатого ореха. Картинка жила несколько секунд, после чего погасла.

— Оно живое? — поразился Рин.

— Да, — неохотно подтвердил Гежчи. — Бывшие называли это «медиафолио», живые картинки. Они сейчас всё хуже работают, редко когда что целиком покажут.

Антиквар рылся на полках, что-то ища. Коул с Рином в это время подгребли к себе листочки. Почти каждый оживал в ответ на прикосновение: правда, картинка в основном либо была нечёткой и рябила, либо шла пятнами. Похоже, даже невероятные технологии Бывших потихоньку умирали.

Каждый листок показывал что-то своё. Вот невозможный летающий остров, плывущий в небе над степью — сверху одетый кудрявой зеленью, среди которой сверкают дома необычных форм. Вот по трассе мимо трибун несутся разноцветные остроносые мобили, обгоняя и тесня друг друга. А вот закат над морем, и чёрные силуэты целующейся парочки средь тонконогих пальм… Коул про себя решил, что это всё рекламные листовки. Несмотря на века разницы, было что-то неуловимо общее у этих живых картинок — и крикливых плакатов и световых надписей на улицах Бомтауна.

— Вот оно, — Гежчи поставил на стол необычный предмет, вроде плоского вертикального кольца на прозрачной подставке в форме звезды. По ободу кольца шли маленькие фигурки: баран, бык, весы, и другие.

— Бывшие верили во многое, непонятное нам. В том числе и в Зодиак — колесо судьбы. В те времена, когда небосвод над миром вечно вращался, люди верили в усеянное звёздами небесное колесо… И в двенадцать богов, крутящих его и прядущих нити людских судеб. — Гежчи нажал что-то на подставке, и она вдруг вспыхнула изнутри голубым сиянием. Вспыхнули значки на кольце: в центре его загорелась искорка света, разрослась в прозрачный шарик — и этот пузырь света в секунду раздулся на всё помещение.

И каморка преобразилась. В воздухе проступили призрачные образы: расчертили пространство окружности орбит — и по ним поплыли, вращаясь, планеты. Под потолком зажглись звёзды, и в их свете ожили фигуры с кольца. Бык вскидывал рога и рыл копытом; красавица с зеркалом расчёсывала волосы гребнем; кентавр на скаку натягивал лук, а две рыбы гонялись друг за другом и били хвостами. Из ниоткуда зазвучала приятная музыка, заговорил мягкий женский голос. Слова были понятны через одно, и всё же Коул разобрал что-то про ночное небо, красу звёзд и вечные тайны… А потом голос вдруг прервался трескучим шипением, волшебные картины подёрнулись рябью — и погасли.

— Он испорчен, — будто извиняясь, пояснил Гежчи. Коул и Рин всё ещё не могли отойти от изумления пополам с разочарованием от грубо прерванного чуда. — Скоро, наверное, совсем умрёт.

— Что это?

— Планетарий. — Коул незаметно ткнул Рина локтём: это слово они уже слышали от Гая! — Машина иллюзий. Никто не знает, зачем она была нужна. Профессор Кероси́ни в своём «Манускрипте» считает, что это алтарь для поклонения Колесу Судьбы.

— Но при чём тут мастер Гай? — вмешался Коул. Гежчи вздохнул.

— Они пришли ко мне однажды. Тогда я был моложе и безрассудней: и по неосторожности спутался не с теми людьми. С бандитами, если честно.

Видите ли, в работе антиквара есть свои сложности. По закону, нельзя наследовать чьи-то вещи после смерти — можно лишь перекупить с аукциона. Но ведь никогда не знаешь, куда отправят нужную тебе вещь!.. Вот через наши лавки и проводятся такие сделки. Это не нарушение, скорее, дыра в законе — очень выгодная многим. Поэтому нам требуется особая лицензия; вдобавок, очень часто от нас требуют сотрудничества с полицией. А иногда случается, что и преступники хотят нажиться на нашем бизнесе… Вот это со мной и случилось. Я думал, что влип; пока не пришли те двое. И тогда я понял, что лишь теперь влип по-крупному. — Гежчи криво улыбнулся.

— Козерог и Скорпион, так они представились. Один тощий, с усами — а другой чернявый, со взглядом, будто жало. Они назвались «Рыцарями Зодиака». Сказали, что решат мои проблемы, если я буду работать на них. У меня не было выбора… да и говорили они так, что отказать им было невозможно. Я согласился; и очень быстро мои недоброжелатели исчезли. Но взамен моими хозяевами стал «Зодиак».

— Но кто они были? — задал Коул мучавший его вопрос. — Террористы? Бандиты? — Мысль о том, что мама и Гай могли быть в таком замешаны, была невыносима.

— Что? — Гежчи даже вздрогнул. — Нет, что ты. Наоборот, они заявили, — антиквар понизил голос, — будто исполняют волю Вечного!

Коул озадаченно моргнул. Такого ответа он ожидал ещё меньше.

— Я не знаю почти ничего, — антиквар говорил сдавленно, и друзья поняли, что ему невыносимо хочется выговориться за все годы страха. — Они были какой-то тайной службой, подчинённой государю. Могу лишь предположить, что их было двенадцать — по числу знаков на Колесе.

«Или по числу делений на циферблате».

— А что им нужно было?

— В основном, информация. Как мне казалось, без всякой системы. Иногда фамилия покупателя, или имя поставщика, или номер заказа… Я быстро забросил попытки понять. У них наверняка была огромная сеть людей и связей по всей Империи, а я в ней был лишь крошечным узелком.

— Короче, ты у них «слухарём» был, — подытожил Коул, знавший «корро», в том числе немного — «ночной» бандитский его диалект.