Все относительно или счастье для демона (СИ) - Австрийская Анна. Страница 3

Слез уже не было, в принципе, как и сил. День похорон, которого я так боялась и который все-таки пережила, и не просто так, а как учила бабушка, с достоинством. Чего мне стоило не биться в истерике, я сама до сих пор не понимаю, но я выдержала. Бабушка всегда говорила, что нельзя ломаться на глазах у окружающих, они это обязательно запомнят и потом используют, вот я и старалась.

— Детка, нам нужно поговорить, — проворковала мачеха, когда мы вернулись в опустевший дом. Из него будто ушел уют и тепло, оставляя холодные безликие стены с черными пятнами.

Я скептически посмотрела на Маришку. Собственно я никогда и не скрывала своего к ней отношения, как и она, свое ко мне. Миролюбивый нейтралитет, как я их называла.

— Я очень рада, что нам не придется сдавать тебя в корпус врачевания. Мы все боялись, что подобный удар помутит твой рассудок, но обошлось.

Я слушала притонную чушь, и смотрела на отца. Чего я тогда от него ждала, не знаю, возможно, родного тепла и опоры, которую он не стремился дать. Аскольд Комаров нервно теребил свою запонку с рубином и прятал от меня взгляд.

— Так вот, по закону ты не можешь жить одна. К сожалению, для людей, это разрешено с письменного согласия опекунов, только с шестнадцати лет, а тебе только будет пятнадцать.

Я не верила своим ушам. Неужели…

— Но и жить с нами ты не сможешь. В нашем доме банально нет свободной комнаты, а Арманду вскоре предстоит поступление в Высшую школу. Ты должна понять, что брату нужна спокойная атмосфера и отсутствие посторонних отвлекающих факторов.

Фух… пронесло. Я испытала явное облегчение, от того, что мне не придется жить с новой семьей отца.

— В Отказной интернат отправить тебя тоже мы не можем, потому что это отрицательно отразится на фамилии Комаровых и репутации твоего отца. Ты ведь этого не хочешь? — на меня бросили вопросительный взгляд.

Я что, правда, должна ответить?

— У нас остается только один выход — оставить тебя жить в этом доме, но в тайне от ОКОПа. Деньги на жизнь мы будем переводить, как и раньше на счет, естественно в пределах возможностей. Арманду сейчас нужны дополнительные занятия, а они не дешевы. Мы так же будем навещать тебя, в свободное время, а соседка будет заходить каждый день. Ты согласна, Юлианна?

Согласна ли я?

Я еще раз, последний, посмотрела на человека, который считался моим отцом, но он отвлеченно смотрел в окно.

— Да, — ответила я, переводя взгляд на безумно довольную мачеху.

— Вот и славно. Бабушка завещала этот дом тебе, с невозможностью опекунам распоряжаться имуществом, поэтому можешь не переживать. Знаешь, тебе даже можно позавидовать. Ты одна будешь жить в таком большом доме, имея собственный уголок, который не надо с кем-то делить.

— Я очень устала и хочу спать.

— Конечно, мальчики на выход, — Маришка подтолкнула к двери брата и отца, которые послушно проследовали на улицу.

Смотря в след посетителям, я вдруг осознала, что сегодня я похоронила не только бабушку, но и отца. Пусть Аскольд Комаров живет долго и счастливо, но вот мой отец умер. Видимо что-то почувствовав, он обернулся и пошатнулся от моего взгляда. Я закрыла дверь в дом и в свое сердце. Там не осталось людей, только воспоминания.

Сказать, что мне было страшно оставаться одной, значит, ничего не сказать. Не снимая траур, я свернулась калачиком на своей постели, и смотрела в одну точку на стене. Я извлекала из своей памяти все, что могла. Прогулки в парке с еще существующим отцом, прополка грядок с бабушкой и домик на дереве, в котором меня ждал Егорка. Как же давно я его не видела. С тех пор, как он уехал с отцом, от него не было ни одной весточки.

«Юлька, я никогда тебя не забуду. Я тебя забелу, плиеду к тебе и забелу, обещаю» — вспомнились мне его слова. По щеке скатилась одинокая слезинка.

— Мне страшно Егор, забери меня отсюда, — сказала я в пустоту, падая в темноту без сновидений.

Больше грустить я себе не позволяла. Бабушка не любила, когда я раскисала и начинала себя жалеть. Она учила, что обстоятельства или сломают тебя или закалят. Я, по ее мнению, не имела права сломаться под этим гнетом.

Но вот день рождения, снова вернул меня в пучину жалости. Меня поздравили одноклассники и учителя. Даже соседка нашла время, чтобы забежать и подарить мне теплые шерстяные носки. Она была искусной рукодельницей и всегда дарила мне на праздники милые небольшие подарки, сделанные своими руками. Аскольд, Маришка и Арманд не удосужились даже позвонить.

Был уже поздний вечер и на город опустился сумрак, когда я захотела пусть скромно и в одиночестве отпраздновать этот день. Все-таки не каждый день мне исполняется пятнадцать. Я собралась и пошла в ближайшую лавку за тортом. Улочки у нас были спокойными, спальный район, и я никогда не опасалась ходить по улице в любое время.

Выбрав самый красивый шоколадный торт, я его оплатила и поспешила домой. Нужно не забыть занести соседке кусочек торта, — думала я, когда рядом притормозила машина:

— Ух-ты, куколка, поехали кататься?

— Нет, спасибо, — ответила я, искоса рассматривая довольно дорогую машину и двух молодых парней, неестественно веселых, а главное незнакомых. С чего их занесло в наши края?

— Не ломайся, красавица, — не унимался пассажир авто.

Я на свою внешность никогда не жаловалась, но и красотой особой не блистала. Среднего роста, стройная, но без выдающихся форм фигура, русые вьющиеся волосы, которые я забирала в косу. Одежду тоже выбирала скромную, без изысков. Серые и черные юбки и платья, белые рубашки, туфельки без каблука. Вещи, которые служили одновременно школьной формой и повседневной одеждой. Косметикой я практически не пользовалась, только на важные мероприятия.

Когда из открытого бокового окна машины ко мне потянулась рука я, едва успела отпрыгнуть в сторону. Вскрикнув, я побежала, что есть сил к дому, который уже виднелся вдалеке. Чем я думала, пытаясь убежать от машины, я не знаю, но этим поступком еще больше раззадорила преследователей. И вот, когда калитка была уже совсем близко, машина резко затормозила, а я врезалась в нечто теплое и мягкое.

— Браток, это наша девочка, мы ее первые нашли, — услышала я противный голос.

Оказалось, что на моем пути был парень, высокий с широкими плечами. Он, не позволив мне упасть, крепко держал меня за талию. Я подняла глаза, пытаясь рассмотреть свою опору.

— Юля? — произнес незнакомец.

Отвечать я банально боялась, пытаясь понять, откуда ОН меня знает. Что-то знакомое действительно было в чертах лица, особенно глаза. Да, эти глаза я определенно знаю, но кто их хозяин?

— Куколка наша, — я вздрогнула в крепких руках, вызывая недовольный рык моей «преграды».

— Упс, обознались. Что ж ты сразу не сказала, что с демоном якшаешься, — мотор за моей спиной снова заурчал и автомобиль сорвался с места.

С демоном? Глаза?

— Егор? — дрожащим голосом спросила я.

— Юлька, моя Юлька, это правда ты, — демон подхватил меня и закружил.

— Ой, — воскликнула я, когда пластиковая коробка с тортом приземлилась на мужской затылок, — прости, пожалуйста.

— Прощу, если угостишь тортом, — усмехнулся Егор, потирая ушибленное место.

— Конечно, пойдем скорее, — я потянула демона, крепко держа его за руку, словно он мог исчезнуть.

Дома я суетилась, как заведенная. Егор. Мой Егорка, наконец, вернулся.

— Здесь почти ничего не изменилось, — с улыбкой сказал демон.

— Да, здесь все, как раньше, — ответила я, подогревая чайник.

— Я могу чем-то помочь?

— Ты же гость, поэтому садись и подожди немного, пока я все приготовлю.

— Юля, ты совсем не изменилась.

— Думаешь? — усмехнулась я.

— Ты стала намного красивее.

Я смутилась и отвернулась от демона.

Из холодильника было извлечено все съестное, торт разрезан на большие куски и свежий крепкий чай заварен.

— Угощайся, пожалуйста, — скромно сказала я. Угощения были не богатые, но чем святила послали.