Ловушка на зверя (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 24

— Здесь комната есть, — Белов открыл еще одну дверь, окрашенную в цвет стен, и мотнул головой. — Проходи.

Настя слегка помялась. Остаться наедине с мужчиной в тайной комнате было за гранью приличий. Девушка хотела возразить, но вовремя заметила, что жених хмуриться и решила не перечить. Она шагнула за порог. Григорий прошел следом и закрыл дверь. В полутьме чулана, а иначе эту комнату и назвать было нельзя, его звериные глаза сверкали особенно ярко.

Насте невольно вспомнились слухи, в последнее время ходящие при дворе и предостережения умирающей матери: «оборотни… они…»

Нервы были напряжены до предела.

«Интересно, волк сразу в горло вцепиться, или сначала снасильничать решит?» — мелькнула в голове трусливая мысль, но девушка сразу же взяла себя в руки. Белов так и стоял молча, и Настя решила спросить первой:

— Зачем ты меня привел сюда?

— Ты мне рассказать ничего не хочешь? — следя за невестой, Белов слегка наклонил голову, точно зверь.

Под его пристальным взглядом Настя невольно смутилась. Наверняка, весть о ее утренней стычке с офицерами семеновского полка уже достигла ушей жениха, и он ждет объяснений.

— Я опаздывала, потому решила пройти через караульную, — пояснила девушка.

— И что? — в голосе жениха послышались нотки растерянности.

Услышав это, Настя приободрилась.

— Я думала, там ты ну или друзья твои…

— Нас сегодня в парке расставили, — пояснил Гриша, — Погоди, при чем тут караульная?

— А ты не о… — Настя прикусила губу, понимая, что невольно выдала себя.

— Что в караульной случилось? — уже зная ответ, Белов нахмурился еще больше.

Офицеры всегда заигрывали с фрейлинами. Впрочем, и сами девицы поощряли подобные фривольности, пытаясь заполучить знатного жениха любой ценой. И конечно, если Настя шла одна, то…

— Да ничего, — девушка попыталась отмахнуться. — Так… недоразумение…

— Кто? — голос звучал очень жестко.

— Что «кто»?

— Приставал к тебе кто? — голос преображенца не предвещал ничего хорошего.

— Не знаю я их! — с отчаянием воскликнула Настя. — Я оттолкнула, да выбежала.

Про Долгорукого девушка решила промолчать, его в караульной не было, а портить и без того плохие отношения между офицерами не хотелось.

— Ладно, узнать нетрудно! С ними я разберусь, чтоб неповадно было! — отмахнулся Белов. — Почему ты государыне правду не сказала?

— Она не спрашивала. Я вошла, а она… — при воспоминаниях о пощечине на глаза вновь навернулись слезы.

Чтобы их скрыть, девушка опустила голову. Слегка поколебавшись, Григорий осторожно, словно боясь спугнуть, протянул руку и едва касаясь провел кончиками пальцев по пятну, все еще розовевшему на скуле.

— Больно?

— Терпимо, — Настя предательски шмыгнула носом.

Преображенец улыбнулся и вдруг обхватил лицо девушки руками. Игнорируя удивленный взгляд, наклонился и осторожно подул на скулу.

— У белки боли, у зайца боли, а у Настюшки не боли, — прошептал он старую деревенскую присказку. — Мне Софья так всегда говорила…

Девушка невольно улыбнулась. Пальцы Белова нежно заскользили по коже, спускаясь по шее к ключицам. Настя, словно зачарованная смотрела в его глаза с расширившимися зрачками.

Лицо гвардейца было все ближе, и девушка сама чуть подалась вперед, потянувшись к мужчине. Губы коснулись губ. Мир пропал, растворился в ощущениях, охвативших Настю. Ей казалось, что все кружится, пол уплывает из-под ног, и сама она начинает куда-то парить.

У Белова в голове шумело от возбуждения. Невинность девушки, а в том, что невеста была невинна, волк не сомневался, безыскусные попытки приноровиться к движениям его губ пьянили хуже любого вина. Настя все теснее жалась к жениху, он чувствовала мягкую податливость ее груди, слышал, как колотиться её сердце, вступая в унисон с его собственным.

Зверь внутри набирал силу, и усмиряя его, гвардейцу показалось, что он совершает подвиг. Григорий с трудом оторвался от таких сладких губ, прижал Настю к себе, буквально вынуждая уткнуться лицом в плечо.

Голова все еще шла кругом, и девушка даже с благодарностью воспользовалась такой надежной опорой, прижалась, сквозь шерсть мундира ощущая тепло мужского тела, которое будто обволакивало и ее, обещая защиту.

— Настя, — Белов нежно провел по волосам, стараясь не растрепать их еще больше. — Настенька…

Преображенец вслушался в то, как звучит имя невесты, улыбнулся и зашептал:

— Околдовала ты меня, ведьма сероглазая…

К его удивлению, девушка вдруг вздрогнула и отстранилась.

— Откуда ты узнал? — с испугом спросила она.

— Узнал что?

— Про меня… — серые глаза со страхом смотрели на преображенца.

— Про тебя? — ошеломленно повторил он, все еще не понимая, о чем речь.

Настя медленно опустила голову, нервно сминая пенные кружева платья, и Белова вдруг осенило

— Так ты — ведьма? — выпалил он, уже не зная, злиться ли ему или смеяться.

— Ведунья, — еле слышно прошептала девушка, не решаясь поднять глаза на вновь нахмурившегося жениха.

— Мне следовало догадаться.

Григорий прошелся по комнате. Шаги гулким эхом отражались от стен. Настя насторожено следила за ним, но Белов, пытаясь привести мысли в порядок, просто игнорировал невесту.

Для преображенца теперь все становилось понятным: и тот, почему он так просто провел девушку во дворец к государыне, и то, почему его так влекло к Насте все это время.

Ведьма. Вернее, ведунья, которая обретет полную силу лишь после близости с мужчиной. Для оборотня ведунья всегда становилась истинной парой. Её сила подпитывалась силой волка, а сам преображенец…

Белову невольно вспомнился командир и то, как Анна Михайловна всегда хлопотала вокруг мужа. О таком браке можно было лишь мечтать. Вздохнув, Григорий вновь повернулся к невесте.

— Раньше почему молчала? — он все еще злился, и вопрос прозвучал резко.

Настя нервно повела плечом.

— Ты не спрашивал.

Белов усмехнулся незамысловатому ответу невесты. Злость уже улеглась, сменившись непонятной пока гаммой чувств. Зверь внутри блаженно жмурился, словно утверждая «Я же говорил…»

— А то ты бы ответила? — слегка поддразнил девушку преображенец.

— Ответила бы, — двушка опять покусала губы. — Наверное.

Последнее слово, сказанное, как Насте думалось еле слышно, заставила Белова скривиться. Звериные глаза опасно заблестели.

— Врешь, — протянул преображенец тем тоном, которым обычно разговаривал с младшей сестрой.

Девушка вспыхнула:

— А скажи я тебе, что изменилось бы? Во дворец не повел? Или колокольчики бы мне дарить стал, а не кому другому?

— Какие колокольчики?

— Которые давеча собирал, когда мы от твоей сестры ехали, — буркнула Настя, уже жалея о вырвавшейся фразе, вот дались ей эти цветы. — Тебя еще Левшин у заставы Питерсхоффской ждал.

— Сашка? — Белов нахмурился, вспоминая события, а потом рассмеялся. — Так это мы к Бутурлину помчались. Александр Борисович Левшину меня сыскать наказал, вот тот к заставе и поехал.

— Мог бы и мне сказать, — пробурчала Настя, уже не зная, на кого ей злиться: на Белова за то, что так лихо умчался или на саму себя.

— Да не подумал я, — покаянно произнес преображенец. — Александр Борисович приказами не разбрасывается, вот я и поспешил. Он мне потом еще за цветы эти выговаривал, что я к нему, как на свидание!

Девушка невольно улыбнулась, представив себе недовольство подполковника преображенцев при виде офицера с букетом полевых цветов.

— А вот поделом тебе! — с напускной строгостью сказала она жениху. — Надо было меньше амуры с фрейлинами крутить!

Белов широко улыбнулся, блеснув в полутьме белыми зубами.

— Никак ревнуете, Анастасия Платоновна? — весело спросил он, стремясь перевести все в шутку.

— Ничуть. Только, Григорий Петрович, мне от ваших амуров неприятности одни, — в тон ему отозвалась девушка. — Сперва Головина, теперь вот — Марфа… кстати, а как ты узнал про письмо Анны Михайловны?