Назад дороги нет (СИ) - Манило Лина. Страница 52

— Вот это цаца, — тихо замечает Полина и хмурится, но потом улыбается, показывая язык узкой спине Саши. Поля вообще сегодня необычайно весела и активно, будто бы мой развод — самый счастливый день её жизни.

А ведь у неё завтра свадьба, между прочим. Знала бы, не прыгала бы так, а бегала в истерической панике и платье выбирала. Но Брэйн решил сделать сюрприз, потому все молчат, будто рыбы, а меня аж распирает, так хочется ей обо всём рассказать. Но, чувствую, в таком случае уже Саша останется вдовцом — Брэйн меня просто-напросто пришибёт. Или язык вырвет, что тоже, надо отметить, так себе перспектива.

— Всё, пошла я за билетом в свободную жизнь, — говорю, а у самой ладони вспотели, и я вытираю их влажной салфеткой.

Викинг быстро целует меня в губы, и я бегу вслед за Сашей.

Всё то время, что длилось оформление бумаг, я ждала какого-нибудь подвоха. Вдруг Саша приготовил какой-нибудь подлый сюрприз — от него можно всего, что угодно ожидать, но он сам на себя не похож: тихий и смирный, даже не посмотрел на меня ни разу. Неужели смирился? Ну а почему нет, если дом продан, а часть совместно нажитого имущества отправлена в бортовой машине по месту жительства его родителей? Я не стала держаться за черепки и тряпки, отправила всё, что покупали вместе, пусть и на мои деньги: бытовую технику, текстиль, даже краны хотела вывернуть и рамы снять, но потом поняла, что это уже совершенно лишнее, обойдётся, хотя было бы забавно посмотреть на его реакцию.

У нас с ним нет общих друзей, потому о жизни Саши в то время, что мы не виделись, ничего не знаю. Его родители совсем не горели желанием общаться со мной — с этим у нас с первого дня было туго, ибо свёкры пребывали в святой уверенности, что я испортила жизнь их мальчику, заставив жениться на себе ложью и шантажом. Ну-ну, пусть и дальше так думают, меня уже это не касается.

Всё проходит в диком напряжении и будто бы в тумане, но буквально через час я уже могу на полном основании называть себя свободной женщиной. В паспорте добавилась печать, которая перечеркнула собой десять лет жизни, но я рада этому — теперь мы официально ничего никому не должны, и это к лучшему. Ранний брак в моём случае оказался такой себе радостью, и я довольна, что освободилась от него не тогда, когда уже слишком поздно.

— Ура! — кричит Полина, когда я выхожу из здания ЗАГСа. — Свобода! Это нужно отметить, срочно!

Викинг смеётся, а я ловлю его взгляд, который говорит мне гораздо больше, чем все слова мира. В грозовых глазах, заслоняющих от меня весь мир, плещутся такие эмоции, что почти невыносимо, но я впитываю каждую из них, делюсь своими в ответ, и мы, кажется, именно в этот момент становимся ещё ближе.

***

— Ты всё ещё хочешь купить квартиру на последнем этаже? — спрашивает Викинг, когда мы, отметив мой развод в «Бразерсе», возвращаемся к нему домой.

Весь день мы отдыхали: стреляли в тире, объедались, чем только можно, немного пили, но совсем чуть-чуть — в последнее время совершенно не хочется спиртного. В общем и целом, праздник удался.

— Да, — киваю, потому что и правда, не могу избавиться от этой мечты.

Когда наш с Сашей дом так удачно и быстро продался, я первым делом стала искать себе новую квартиру, но все варианты, которые удалось найти за истекшие с начала поиска недели, не подходили. То слишком далеко от неба, то балкон великоват. Квартира мечты никак не хотела находиться, и я уже почти отчаялась, убеждая себя в том, что моя мечта — глупость, мираж в пустыне. Можно было, конечно, переехать к Викингу — он постоянно предлагал, но я решила, что своё жильё мне просто необходимо. Просто, чтобы чувствовать вкус свободы на полную.

И пусть отчаянно грела мысль о том, что Витя хочет быть со мной рядом, но я мечтала не только об этом, мне хотелось иметь в этой жизни что-то только своё — место, где я смогу чувствовать себя свободно.

— Пойдём, покажу кое-что.

Он снова ведёт к своему балкону, а у меня вырывается нервный смешок:

— На балконе меня поселить хочешь?

Не знаю, почему я так нервничаю, но что-то определённо не даёт покоя.

— На балконе тесно, ты девочка высокая, тебе будет неудобно, — хохочет Витя, открывая балконную дверь. — Посмотри влево.

Поворачиваю голову и чуть поодаль вижу такой же балкон, как в квартире Викинга. Впрочем, справа то же самое, если повернуть голову, но почему-то Витя хочет, чтобы я смотрела именно влево, и я слушаюсь, хотя совсем ничего не понимаю.

— Что ты видишь? — спрашивает Викинг, обнимая меня за талию и прижимая к себе. Мне кажется или я явственно ощущаю его возбуждение сквозь кожаный материал брюк?

Из-за этого мысли принимаются скакать в голове, а в ушах слегка шумит, но я всё-таки пытаюсь понять, что он от меня хочет, кроме секса.

— Балкон я вижу, стену ещё, небо вижу. Закатное.

— Умница, — говорит, наклонившись к самому уху, а я у меня мурашки по спине табунами носятся, сталкиваясь по пути, потому что его голос — мой личный афродизиак, особенно, когда в нём слышатся такие отчётливые нотки желания. — Хочешь быть моей соседкой?

Между словами он покрывает невесомыми поцелуи мою шею, перекинув волосы на плечо, а у меня в ушах всё сильнее шумит, но я всё-таки слышу его слова. Соседкой? В смысле?

— О чём ты? Я не понимаю.

Голоса своего не узнаю и, чтобы не упасть, приходится ухватиться крепко двумя руками за ограждение балкона. Викинг тем временем тихо смеётся, и смех этот несётся по кровотоку, отдаваясь внутри сладкой дрожью.

— Соседняя квартира продаётся, — говорит, забираясь рукой под футболку. — Хочешь купить? Цену, правда, не выяснял, но если твоих денег не хватит, что ж… готов предоставить тебе ипотеку. Лет так на пятьдесят. Отдавать будешь сексом, ежедневным. А, как тебе идея?

— Господи, какой же ты невозможный человек, озабоченный! — смеюсь, а Викинг накрывает мою грудь ладонью и сжимает довольно сильно. — А вообще перспектива неплохая.

— Жить по соседству?

— Сексом с тобой пятьдесят лет заниматься. Ну и по соседству тоже.

— Если меня, конечно, к тому времени вперёд ногами не вынесут.

— Не вынесут, не дам.

— Будешь изо всех сил держаться за мой одряхлевший хладный труп?

Надавив рукой на мой живот, заставляет прогнуться в пояснице и прижимает к себе, а я готова уже  извиваться, до такой степени хочу его. Это какое-то безумие, но мне нравится чувствовать его рядом, когда возбуждён и готов сорваться с катушек. Меня до головокружения заводит жидкое олово, которое плавится в его глазах, когда они темнеют и переливаются разными оттенками серого, стоит нам только остаться наедине.

Ночь постепенно спускается на город, а прикосновения становятся всё откровеннее, бесстыднее. И вот улетает на пол одежда, и лёгкий ветер, остужающий летний зной, холодит кожу, а я не понимаю, насколько ещё хватит моего терпения.

— Я люблю тебя, моя валькирия, — жарко шепчет на ухо, и этого такое тепло разливается внутри, что не выдерживаю и впиваюсь в губы поцелуем, буквально набрасываюсь, потому что от переполняющей нежности боюсь разрыдаться.

— И я тебя, — говорю, прервав на секунду поцелуй, а Викинг уже избавляет меня от остатков одежды.

Он снова разворачивает спиной к себе, а я прогибаюсь в пояснице, бесстыдная и почти ошалевшая от счастья. Мне мало этого мужчины, и так будет всегда, потому что он неожиданно заменил собой всё, что знала до этого. Одним выстрелом из ружья в тире уничтожил всю мою прошлую жизнь.

И он входит резко и стремительно, словно не выживет, если помедлит ещё хоть секунду, и я вскрикиваю, наслаждаясь невообразимым ощущением наполненности и гармонии, когда не только тела сплетаются воедино и один воздух на двоих, но и души, соединившись однажды, уже не разделить.

25. Ася

— Арчи, ты вообще нормальный человек? — воплю, когда этот лысый клоун поднимает меня в воздух, обхватив мощной ручищей за бедра, а у меня дух перехватывает от резкой смены дислокации. — Поставь на землю!