Назад дороги нет (СИ) - Манило Лина. Страница 61

Сдав все анализы, выхожу на улицу и замечаю, что небо потемнело, а на асфальт падают первые тяжёлые капли надвигающегося ливня. Издалека раздаются приглушённые раскаты грома, и я вздрагиваю, потому что детский страх грозы никуда не делся. Не знаю, может быть, к психологу сходить, чего я вечно трясусь, как будто меня по голове кто-то бьёт? Отвратительное чувство, ненавижу бояться, но вот такие природные катаклизмы всегда действуют на меня одинаково — готова заползти под кровать, лишь бы не видеть рассекающих небо молний, и не слышать громыхающих звуков.

С каждой секундой с неба падает всё больше капель, и скоро уже собираются лужи под ногами, а холодный ветер треплет волосы, пробирается под кожу. Вот же, проклятие! Оглядываюсь по сторонам, а люди уже прячутся под зонтами и накрывают головы пакетами, разбегаются в разные стороны. Никто не хочет промокнуть до нитки, впрочем, и у меня нет никакого желания. Ещё простужусь — этого только не хватало. Совсем недалеко автобусная остановка, и я должна успеть добежать до спасительного козырька пластиковой коробки, где скроюсь от противных ледяных капель.

Интересно, как там Викинг? Я знаю, что он отправился на похороны бывшей жены, и даже порывалась поехать с ним, но всё-таки отговорил. И правда, нечего мне там делать, но ведь так хотелось поддержать. Просто взять за руку и молчать рядом. Вдруг ему так было бы проще? Но нет, Витя упёртый, самостоятельный, а я и не стала настаивать. Пусть побудет наедине в кладбищенской тиши, хотя знаю ведь, насколько тяжело ему даются такие мероприятия, успела понять, разобраться, но влезать под шкуру не буду, не мои методы. Хочет сделать всё сам, пусть. Он взрослый мальчик.

Зажимаю под мышкой папку с новенькой обменной картой, будто это самая главная драгоценность в моей жизни, и несусь на всех парах к нужному месту, а из-за угла уже показывается большой зелёный автобус с горящей над затемнённым лобовым стеклом цифрой восемь. То, что нужно! Главное, успеть. Но ничего, у меня ноги длинные, добегу. И даже постараюсь не разбиться, поскользнувшись на луже.

Всё-таки я везучая: не успела прибежать, промокнуть толком не вышло, а автобус уже призывно распахивает пасть. Ура! Забегаю на первую дверь, гашу билетик и падаю на свободное место с краю. Отлично! Минут через пятнадцать буду дома, а там тепло и хорошо, там спокойно. Дождусь звонка Викинга, и поедем общаться с хозяином соседней квартиры. Всё-таки решилась на покупку, потому что не хочу отказываться от идеи иметь что-то своё, но недалеко от Викинга. Не знаю, что мы с ним будем делать дальше, но жить рядом с ним мне хочется.

За окном проплывает город, а на губах сама собой расцветает счастливая улыбка. На душе так хорошо и радостно, что хочется петь и танцевать. Вот прямо в проходе этого, набитого людьми, автобуса. А что, пусть смотрят, мне не жалко. И, возможно, даже поддалась куражу, и сплясала бы что-то, но вдруг кто-то дотрагивается до моего плеча, а совсем рядом раздаётся незнакомый голос:

— Вы Ася, да?

Вздрогнув, оборачиваюсь и замечаю ту, о ком думать уже забыла. Наташеньку, что б её!

Её лицо запомнила раз и навсегда, пусть видела всего однажды, а потом лишь на фотографии. Она выглядит хорошо: красивая, яркая, хоть с макияжем я бы ей советовала всё-таки не усердствовать, а то на печёное яблоко в тридцать лет станет похожа. Но кому нужны мои советы? Правильно, никому, потому приберегу их для другого случая.

— Да, — киваю и снова отворачиваюсь, разглядывая виды в окне слева. Пусть мешают макушки пассажиров, но это лучше, чем видеть эту Наташу, чтоб её.

Не скажу, что держу на неё зло, нет. Она совсем не виновата, что мой муж не умеет держать член в штанах, но и общаться с ней нет никакого желания. Всё это — пройденный этап, сейчас для меня самое важное — мой ребёнок и Викинг, а остальное пусть катится куда подальше.

Снова трогает меня за плечо, а я не выдерживаю, дёргаюсь и сбрасываю её руку. Мне отвратительны касания посторонних людей, которые ещё и глубоко неприятны. Не желаю иметь ничего общего с людьми, которые причинили мне боль, вольно или нет.

— Я хотела вам сказать, что мы с Сашей скоро поженимся, — говорит она, а я снова поворачиваюсь к ней и ловлю счастливый взгляд с ноткой грусти. — Спасибо, что отпустили его.

Господи, вот зачем мне всё это? Неужели я настолько плохой человек, что вокруг меня нет-нет, да кучкуются всякие идиоты? Так бы и врезала, честное слово, даже не посмотрела бы на то, что вокруг полно людей, но живущий внутри ребёнок всё-таки не даёт потерять голову и впасть в безумие. Нет уж, я должна быть спокойна и рассудительна, иначе никак!

— Я? Отпустила его? — удивляюсь, потому что это ведь не я бегала за мужем, чтобы он вернулся, очень даже наоборот.

Но, вполне вероятно, Саша наплёл этой дуре размалёванной с три короба, а она и уши развесила. Ещё тогда, когда отправляла ей своего мужа, я поняла, что она не очень-то и блещет умом. Ну, что ж, Сашка любит идиоток, меня-то вон, сколько лет вокруг пальца водил, а я и верила. Тьфу, от самой себя противно, хорошо, что всё уже позади.

— Да, — кивает и улыбается. — Вы сильная женщина, смогли отпустить его, хоть и понимаю, как непросто вам было. Саша — он же… он…

Ага, прямо чудо чудесное, а не Александр. Свет не видывал такого счастья.

— Кто? — останавливаю поток мечтательного бормотания, а Наташа улыбается ещё шире.

— Саша, он же замечательный. Потрясающий мужчина.

Ох, ты ж чёрт.

— Всё? Благодарности закончились?

— Да… я бы пригласила вас на свадьбу, но Саша, думаю, не обрадуется.

— Стерва, — холодно улыбаюсь, а Наташа хмыкает и поднимается на ноги. — Правильно, дуй, пока я тебя из окна не выбросила.

— Думала, что тогда поссоришь нас? — спрашивает, наклонившись ко мне. — Дура ты, раз такого мужика потеряла.

— Зато ты умная. Желаю счастья!

И Наташа, поправив короткую юбку, почти ничего не прикрывающую, идёт к выходу, а я надеюсь, что больше никогда ничего не узнаю об этой парочке. Пусть женятся, заводят ребятишек, строят дома и сажают деревья, мне на это совершенно наплевать.

Главное, чтобы меня не трогали.

***

— Квартира очень просторная, недавно ремонт сделали, заходи и живи, — распинается хозяин, высокий худой мужчина лет пятидесяти с уже наметившимися залысинами.

На нём тёмно-коричневый костюм из явно не самой дешёвой ткани, а на шее повязан цветастый платок. Не хватает только трости с тяжёлым набалдашником, борзой у ног и пылающего камина на фоне. Очень интересный типаж.

— Мне нравится, — говорю, рассматривая светлые стены, украшенные картинами, и красивую мебель. Не антиквариат, но очень достойные образцы деревообрабатывающего искусства. Здесь точно такая же планировка, как в квартире Викинга, и этим она мне тоже нравится.

— Балкон покажете? — интересуюсь, потому что именно из этой детали я и хочу купить эту квартиру. Уж больно потрясающий вид с него открывается, неописуемый просто.

— Конечно-конечно, пойдёмте, — мягко улыбается мужчина и указывает рукой на стеклянную дверь.

Делаю шаг и понимаю, что мечты оживают. У меня они скромные: своя квартира с маленьким балкончиком под самым небом, где будут благоухать цветы и можно читать книжку, когда захочется. И пить кофе в любое время дня и ночи. По мне, так отличная мечта, не хуже других. Главное, чтобы небо было рядом.

— Ну что, соседка, — усмехается Викинг, обнимая меня сзади, — согласна здесь жить?

Хозяин квартиры не стал идти за нами, тактично оставшись за дверью. Хороший мужчина, и квартира у него хорошая. Однозначно, беру!

— Да, — киваю, а Викинг медленно вычерчивает пальцами круги на моём животе. Он вообще не отказывает себе в удовольствии касаться меня, трогать, будто бы постоянно пытается убедить самого себя, что я настоящая и никуда не денусь.

Мне и самой нравится чувствовать его руки на своей коже, ощущать тепло прикосновений и знать, что нужна ему, что любима.

— Значит, собирай вещи, будем переезжать.