Шут и слово короля (СИ) - Сапункова Наталья. Страница 56
Он словно забыл, что они встретились только что, что вот такими, как сейчас, видят друг друга впервые, и что это сумасшествие — предлагать подобное вот так, сразу…
Может, он и правда сошел с ума?
— Король опять бросит отца в Эйль, — Аллиель покачала головой, — отец не переживет.
— Ты права, не сейчас. Сначала мы предупредим Графа, и король его просто не найдет. Графу не впервой скрываться от короля.
— Эдин, нет и еще раз нет! — ее заблестели от слез. — Я выйду замуж за барона Лажана! Он мой жених! Я дала согласие. Я дочь графа Вердена и я дала слово, понимаешь? Отца не было на нашей помолвке, я, я сама дала слово, в присутствии короля и королевы!
— О демоны, — пробормотал Эдин.
Он продолжал обнимать Аллиель — оба словно забыли об этой безделице, — когда в дверь стукнули, она приоткрылась, и в щель просунулась голова Рая Дайкири.
— Аллиель спрашивает тетя. Быстро!
Девушка выскользнула из рук Эдина и поспешно убежала, позабыв про свою маску.
— Ты, это… — смущенно сказал Рай. — Я понял уже, какой ты ей брат, но ты, того, не должен… У нее и так все непросто, не мешай.
— Ага, — вспыхнул Эдин, — всегда жить не мог без дурацких советов.
Что он чувствовал? Обиду и гнев.
Он чувствовал себя обманутым.
Она ему ничего не обещала. Граф — тот обещал, да. Нечто неопределенное.
И все равно, он чувствовал себя обманутым.
Ах да, его маска! Надо надеть. Бархатную маску Аллиель он тоже поднял и сунул в карман.
В зале все было по-прежнему, только музыка, пожалуй, теперь играла быстрее и громче. Слуги несли следующую перемену блюд, теперь не жареных кабанчиков, а пироги с мясом и фруктами. Эдин сам налил себе вина и выпил залпом, как воду, и пригласил на танец первую попавшуюся даму в маске, возле которой не маячил кавалер. Таких оказалось много, он отводил на место очередную и кланялся следующей. С ним пытались заводить беседы, кокетничать — все без толку, его это только смешило. Впрочем, он отвечал, односложно, и тут же забывал, что сказал.
Раз ему попался на глаза тот барон в тюрбане, как его там? Барон Лажан. Барон сидел за столом и за обе щеки уминал пирог с яблоками. Аллиель с ним рядом не было. Ее, кажется, вообще не было в зале.
В какой-то момент Эдин оказался за столом рядом с Раем и пирогом, тоже яблочным. Пирог показался безвкусным.
— Поговорили с дядей, — сказал Рай. — Еду в Дарстан, на шерк «Королева Элвиса». Половина кандрийского флота сейчас в Дарстане. Унылое место, я слышал. Но сначала — ненадолго в Лир. Мать хочет, чтобы я появился при дворе, повилял хвостиком перед принцем Эрдадом, ну как что-то из этого получится?
— Вот что, если увидишь меня в Лире и не захочешь подать руку, да и вообще знать не захочешь, я пойму. Это будет правильно. Только прошу, не делай при этом удивленное лицо. Не узнай меня, и все. Во имя того, что мы были друзьями. Мы ведь ими были, да?
Удивленное лицо у Рая Диндари получилось теперь, и еще какое удивленное…
— Ничего не понял. Что ты мелешь?
— Ты слышал.
Рай пожал плечами, помолчал. Приставать с дальнейшими расспросами не стал, и Эдин был ему за это благодарен.
— Вот что, — сказал Рай после паузы, — может, тебе интересно: Аллиель уже час рыдает у себя в комнате, а Ниала ее утешает. Что ты наделал, а?
— Рыдает?.. — Эдин встал, ища взглядом свободную даму, все равно, какую, — я — танцевать, а ты?
После танца он поднялся в комнату Рая, переоделся, собрал свои вещи. Мальчишка-слуга, пойманный в коридоре, за пол-лена проводил в конюшню и помог найти лошадь. Не отдохнувшая как следует лошадь недовольно фыркала, когда ее седлали, но ничего, потерпит еще малость. Пара ленов досталась стражникам, за то, что подняли решетку ворот и показали дорогу на Лест.
Аллиель, Аллиель, Аллиель… Мерно стучали лошадиные копыта.
Он как будто увидел ее впервые.
Все правильно — он и увидел ее впервые. Именно сегодня…
И странное смятение туго, больно скручивалось в душе в тугой клубочек, размотать который, кажется, уже невозможно.
ГЛАВА 13. Дорога в Лир
Он добрался до Леста, когда только-только начало светать. Где искать своих, на каком постоялом дворе, он знал — Граф сообщил. На рыночной площади не было знакомого шатра, это значило, что с работой не сложилось. И хорошо, потому что — уезжать, уезжать скорее! В Лир.
Милда не спала, сидела у стола и шила при свете маленькой масляной лампы. Увидев Эдина, вскрикнула, вскочила и повисла у него на шее, а недошитая юбка полетела на пол.
— Здравствуй, сестренка, — он стиснул ее в крепком объятии. — Как вы тут?
— Хорошо, что ты приехал. Бик аж подпрыгивает, так торопится отсюда тронуться, дело только за тобой! Тюки уложены, все готово. А ты — как?
— Что, и выспаться не удастся? — вздохнул Эдин, — я сутки не спал!
— Что, в кибитке теперь не спится? — Милда рассмеялась.
— Сойдет, можно и в кибитке…
— Принести тебе из кухни поесть?
— Не надо, ничего не хочу.
Милда теперь была ему до подбородка, как и Аллиель. И о том, что она старше, он почти не вспоминал. И упрямо звал ее сестренкой, уже третий год. Но это никого почему-то не удивляло, они ведь и были друг для друга братом и сестрой, и давно уже.
Он присел к столу, достал из сумки подарок — широкий браслет из настоящего янтаря в серебре, в Тасане купил, и сам застегнул замочек у нее на руке. Она восхищено ойкнула:
— Какой красивый!
— Ты сказала Якобу, наконец? — спросил он.
Она враз погрустнела, мотнула головой:
— Нет, брат. Ну поверь, не время еще. Подожди немного.
— Все еще не время? Милда, три года прошло, сколько еще нужно времени? Еще три года? Или пять, десять? Что это вообще за глупости?
— Эдин! Есди ты мне брат, то…
— То что? Ты моя сестра и дочь маркграфа Сарталя, не понимаю, зачем из этого делать тайну и кому это мешает? Довольно, я прямо сегодня утром расскажу все Якобу.
— Эдин, не надо, прошу тебя! Мне это важно, понимаешь?
— Да глупости. Никому это не важно. Точнее, важно, чтобы маркграф о тебе узнал. Храмы и демоны, да ты просто боишься сама не знаешь чего! На канате плясать не боишься, а посмотреть на своего отца… Трусиха!
— Не смей говорить Якобу!
— Собственно, я уже все слышал. Ты только повтори, будь другом, кто ее отец? Маркграф Сарталь? И что мне не говорить?.. — это сказал стоящий в дверях Якоб.
— Что ты наделал? — пробормотала Милда, расплакалась и убежала.
Якоб сел на ее место, поднял с пола шитье, скомкав его, и ругнулся, уколовшись об иголку.
— Что у вас тут такое?
— Милда моя сестра и дочь Сарталя, — пояснил Эдин. — Это она родилась тогда у мамы, к ее рождению было сделано то кольцо.
— Дочь Сарталя, это точно?.. — кажется, Якоб был озадачен.
— Точней некуда. Почему-то она не хочет, чтобы ты знал. Ее блажь, спроси сам. И отца она знать не хочет. Я не понимаю.
— Женщины вообще странный народ, кто их понимает? Но — как ты мог скрывать?!
— Это ты виноват! — рассердился Эдин. — Почему ты и в самом деле не женишься на ней? Все знают, что она тебя любит! И всем уже надоело смотреть, как вы мучаете друг друга!
— Когда это я у сопляков совета спрашивал, на ком мне жениться? — вспылил Якоб.
— Она моя сестра! И не смей обижать ее!
— Я ее обижаю?!
Эдин как раз почувствовал, как невероятно он устал, и был очень зол. Зол на короля, на барона в тюрбане, и на Якоба заодно — почему нет? И ему было больно, что Аллиель убежала от него к своему барону, поплачет и снова будет танцевать с бароном, носить на руке его ленту и готовиться к свадьбе. А Милда… в самом деле, чего она хочет, и чего боится?..
Поссориться им не удалось, Якоб опомнился, внимательно посмотрел на Эдина.
— Идем в мою комнату, поспишь, пока Бик не вскочил и не поднял крик. После поговорим. Да, совсем забыл — здравствуй. Как доехал?..