Страж для бабочки (СИ) - Скоров Артем. Страница 15

Перелив горячее молоко в любимую стеклянную кружку, Вадим засыпает сверху кофе и помешивает, пытаясь угадать мелодию из плеера на ноутбуке по первым секундам. В этот раз плейлист выдаёт «Odyssey» в исполнении Hi-Finesse. Вадим замирает, вслушиваясь в плавное начало мелодии и наблюдая, как белое и чёрное закручиваются в кружке по спирали в безумном круговороте, создавая коричневатые завихрения. Смешиваясь друг с другом, они порождают нечто совершенно новое.

Тем временем кухню наполняют всё более высокие ноты, вознося Вадима всё выше и выше, приближая к заветной кульминации первого акта. Он давно не слышал эту мелодию, а потому она отдаётся в душе яркими эмоциями. На секунду всё зависает в тишине, и даже его сердце пропускает удар, а глаза сами закрываются. На Вадима обрушивается инструментальный шквал, отчего его тело бросает в дрожь. Как в трансе, он цепляется за обезумевшую скрипку, а с каждым ударом в барабаны словно погружается в невероятный мир, полный приключений. В его сознании с огромной скоростью проносятся восхождения на горы и захватывающие дух пейзажи, детские улыбки у костра, невероятные битвы и буря эмоций. В конце этих видений он выбегает на лесную опушку и бесстрашно прыгает с края обрыва в неизвестность…

Чувствуя, как душа медленно собирается в единое целое и возвращается на место, Вадим опустошённо открывает глаза. Молоко с кофе окончательно смешались, остались лишь тоненькие тёмные ниточки на коричневой глади. Где-то тихо доигрывает «Odyssey», словно осторожно возвращая его в реальность после промелькнувшей перед ним истории, полностью оправдывая своё название.

Перевернув гренки и оставив их под крышкой, Вадим поднимает взгляд на часы, стрелки которых скоро пересекут отметку в восемь утра. Скоро придётся опять будить подопечную. Режим — это не только способ дисциплинировать девушку, но и необходимость, ведь уже завтра их ожидает ранний подъём для поездки в больницу к Соне, а затем за вещами Ани. Заглянув в духовой шкаф, Вадим подхватывает кружку и садится за обеденный стол лицом к рабочей зоне кухни.

Наслаждаясь заслуженным отдыхом, он, следуя инструкциям, через ноутбук меняет пароль от вай-фая, с улыбкой попивая молоко с кофе — «кулинарное извращение», как Соня любила называть его молочно-кофейные безумия. Он так и хочет услышать очередное ворчание, но её здесь нет, и приятное наваждение затирается горькими воспоминаниями. Сосредоточившись на настоящем, Вадим переходит к изучению вопроса реабилитации и получения инвалидности для сестрёнки. Что-то в этом затишье подсказывает Вадиму, что сегодняшний день будет куда ярче, чем предыдущий.

— Доброе утро, — как гром среди ясного неба звучит милый голосок в проходе.

Вадим вздрагивает и удивлённо смотрит на подопечную. Свежая, только после душа, она сияет естественной красотой, и даже синие волосы придают её образу какой-то завершённый штрих.

— Вкусно пахнет! — задорно заявляет она, подходя к плите и слегка наклоняясь, заглядывает под крышку сковороды. — А что это? — удивлённо спрашивает.

— Гренки, — не менее удивлённо отвечает Вадим совсем незнакомой девушке, чей зад чётко очерчен натянувшейся на нём футболкой. Однако вау-эффект моментально развеивается, стоит лишь ему опустить взгляд чуть ниже, на монитор ноутбука, и вспомнить ночные переписки чужого аккаунта. Однако презрительный, холодный взгляд исчезает, стоит лишь лицемерной соблазнительнице обернуться на него.

— А там что? — указывает на духовой шкаф.

— Запеканка.

— С мясом или макаронами? — всё так же весело спрашивает она.

— Творог, — легко и просто отвечает Вадим, закрывая браузер с чужой страничкой подальше от случайного взгляда. — Специально для тебя.

— Для меня?

— Лёгкий, низкокалорийный и достаточно сытный. А то ты со своим бездельем скоро жиром покроешься на моей еде. Родные не узнают.

Подопечная смеётся над его словами, с трудом доходя до стола и вытирая проступившие слёзы.

— Я? Жирная? — возмущается она и бойко задирает футболку, демонстрируя лёгкие трусики и обнажая самый низ груди. Встав боком, победно хлопает себя по втянутому животу. — Никогда! Потому что сегодня обязательно приберусь в своей комнате. Честно! — лучезарно улыбается проказница.

Отключив саундтрек «Бегущего по лезвию» и закрыв ноутбук, Вадим встаёт из-за стола и идёт к плите.

— Тебя сегодня прям подменили, — ехидно замечает он, проходя мимо неё. — Чай? Кофе? Есть булочки, бутерброды, молоко. Всё на твой выбор.

— Что у тебя в кружке? — любопытно спрашивает Аня.

— Молоко с кофе, — обернувшись, отвечает Вадим.

— Не кофе с молоком, а молоко с кофе? — подопечная улыбается краешком губ и, помедлив, спрашивает: — Можно попробовать?

— Из моей кружки — нет. Налить? Тебе понравится! — он решает затащить её в свой клуб «кулинарных извращенцев».

— Давай! — не то с интересом, не то отыгрывая роль, соглашается подопечная.

Под хихиканье и до глупости не смешные оправдания о стрессе и плохом самочувствии, Вадим расставляет наполненные тарелки на обеденный стол и наливает ещё один напиток. Покончив с приготовлениями, усаживается как можно дальше от подопечной, в угол, где она сидела сутки назад. Как-то незаметно диалог, больше похожий на непрерывный монолог, перерастает в истории о пройденных школьных экзаменах, подругах и прочей чепухе. И во всём этом ловко избегаются все те «достижения», о которых Вадим читал в папке. Вполуха слушая, он изредка вставляет словечко, создавая для девушки иллюзию заинтересованности в разговоре. Сам он скептически пробует своё творение, макая кусочки запеканки в доставшееся от соседки варенье, и поглядывает на подопечную.

С самой подачи блюда Аня, всем телом подавшись в его сторону со своего места, почти неотрывно смотрит на него, а во время еды пытается привлечь его внимание к своим губам. Встречаясь же взглядом, она легко улыбается или смущённо поправляет за ухо плохо уложенные волосы, чем обнажает тонкую шею. Даже без знакомства с ночными переписками подопечной, Вадим без труда видит в её действиях неуверенность и волнение, и даже чуточку борьбы самой с собой, как ему кажется. С каждой минутой она всё больше теряет контроль над своей мимикой и действиями, забывая о незначительных деталях, что становятся всё заметнее. Так, по-началу расслабленная и открытая поза становится нервной и скованной, спокойные брови теперь сосредоточенно сведёны, а недавно задорная улыбка уже совсем не похожа на искреннюю.

Одновременно с этим, в глазах Вадима все движения и новый образ подопечной выглядят слишком… знакомо? В последний раз так неумело его клеила Катя в школьной столовке ещё в восьмом классе. Он усмехается от мысли, что подопечная надеется охмурить его столь топорными и не отточенными навыками, словно он её сверстник. Аня воспринимает его улыбку по-своему и застенчиво отворачивается, на что Вадим закатывает глаза.

«Оскар ей», — мысленно саркастично аплодирует Вадим.

— Расскажи о себе, — просит подопечная, а затем слизывает варенье с кусочка запеканки прежде, чем не спеша положить его в рот.

— Чего это ты? — подобравшись, подозрительно спрашивает Вадим.

— Да всё я, да я. Скажи хоть слово о себе. У тебя есть кто-нибудь? Жена? Девушка? — двусмысленно выделяет Аня последнее слово.

— Какое тебе дело до моей личной жизни? — беззлобно отвечает он, всем видом показывая спокойствие и безразличие, хотя в душе желал поставить соплячку на место. Семья — последнее, о чём он готов с ней разговаривать.

— Секрет, что ли? — Аня обиженно надувает губки.

— Я не обсуждаю свою личную жизнь с клиентами.

— Так я клиент? — мрачнеет девушка. — Только и всего?

— Мы знакомы четыре дня, и ты пока не доросла того, чтобы я был с тобой настолько искренним.

Подопечная смотрит на него обиженно, но с вызовом.

— Дам тебе совет, как лучше всего меня задобрить, — говорит Вадим. Перехватив полный контроль над диалогом, он садится ближе к столу и начинает забавляться, внешне оставаясь всё так же спокойным. — Искреннее поведение и хорошие поступки куда быстрее вызовут у меня симпатию к тебе, чем столь открытое двуличие. Или ты умеешь только соблазнять своих сверстников?