Никогда не поздно (СИ) - Кандера Кристина. Страница 41

— И вот еще, что, — Мастерс оттолкнулся от косяка, засунул руки в карманы, качнулся несколько раз с пятки на носок, затем усмехнулся, — тренировать вас буду сам. Двоих. Как только адептку Лайрон выпишут из лазарета — на полигон. Проверю чему вы там научились, — и он ушел.

В палате воцарилась тишина. Такая… абсолютная. Я, кажется, даже не дышала. А Лемм так и стоял, замерев на месте. Сжимал кулаки, и, казалось, вообще врос в пол.

Я шумно сглотнула, чем вывела напарника из отрешенного состояния. Брокк вздрогнул, встряхнулся и резко развернулся в мою сторону. Посмотрел на меня… ну, правда, так посмотрел, что у меня мурашки по коже от этого взгляда побежали.

— Вот гад, — наконец выдохнул Лемм. — Специально же нервы трепал. И про отчисление специально говорил и вообще…

— Я все равно ничего не поняла, — жалобно призналась Лемму. — Он меня не отчислит? И мне теперь не придется умирать на полигоне? То есть… все хорошо, да?

— Ага, — Лемм кивнул и широко улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, но чувство, что вот сейчас, в этот самый момент случится что-нибудь… что-нибудь такое… какая-нибудь подлянка, не отпускало.

И да, я была права.

— Не отчислит, — все еще улыбаясь, произнес Лемм. — Только теперь на полигоне, мы будем умирать вместе. Профессор Тобиус Мастерс только что официально объявил, что станет нашим куратором. Поздравляю, Лайрон, выбора у тебя нет, придется… умирать на полигоне.

А я… а мне только и оставалось, что вздохнуть несчастно и запихать в рот остатки пирожка.

Глава 13

Я потянулась, не открывая глаз. Было тепло, хорошо… легко как-то. Губы сами собой расплывались в улыбке, тело, наполненное энергией, звенело. Последние воспоминания, сон, который, казалось, сном совершенно не являлся, вернул меня на несколько лет назад, в юность.

Я вспоминала о днях, проведенных в академии без сожалений, без надрывов и грусти. Это было мое прошлое. Мое. И я никому не позволю у себя его отобрать.

И пусть будущее получилось далеко не таким, каким могло бы быть, я не жалела. Ни о чем и никогда. Да, было время, когда я запрещала себе вспоминать, пыталась отгородиться от прошлого, чтобы не бередить душу, не причинять самой себе еще больших страданий… Так было. Но потом я поняла, что все это бесполезно. Это мое прошлое. Моя жизнь. И она является неотделимой частью меня же. Каждый поступок в прошлом, каждое событие было наполнено смыслом. Выживание, голод и трудности, с которыми пришлось столкнуться, закалили меня, сделали сильнее, научили верить в себя и собственные силы. Научили меня добиваться поставленной цели. Но ведь были же и счастливые моменты. Воспоминания, от которых даже сейчас на душе становилось легко и тепло, и пусть память о них немного приправлена грустью. Эта грусть светлая. Никогда не поздно оглянуться назад и переосмыслить свою жизнь. И пусть на первый взгляд казалось, что я многое утратила, на самом деле я и приобрела очень многое. Я обрела себя. Сейчас у меня был дом, сын, семья… дело, которое приносило мне удовлетворение. Сейчас я имела куда больше, чем статус или положение в обществе.

Я нашла себя.

И пусть мне приходилось выкладываться на полную катушку, рисковать собой, своей жизнью и здоровьем, мне это нравилось. Я чувствовала себя нужной, востребованной, цельной. А что может быть лучше? А дома меня ждала семья. Сын, который любит меня просто так, не за что-то, а за то, что я есть, ребенок, для которого я — самый главный человек в жизни. И ради него я разобьюсь в лепешку, но создам самое светлое и счастливое будущее. Самое лучшее. Самое счастливое. Даже если для этого мне придется проползти на собственном пузе все окрестные леса и лично измерить глубину болот, уничтожить всю нечисть вокруг Орума. Семья, Лаура и Крайн, их малышка, они стали мне ближе, чем кто бы то ни было до этого. И для них я — тоже часть семьи. Неотъемлемая часть их жизни.

Именно они были той причиной, по которой я не находила в себе сил покинуть Орум. Семья. Дом. Люди, которые любят меня и принимают такой, какая я есть. Те, кого люблю я.

Все еще не открывая глаз, потянулась. Искра приветливо всколыхнулась, посылая лучи тепла по венам, согревая и наполняя меня энергией. И это насторожило. Память беспрекословно подкидывала картинки недавнего прошлого, демона, пытающегося прорваться в наш мир, Сэма, который… который умер у меня на руках… истощение… Я должна быть истощена до предела, а на самом деле…

На самом деле ничего подобного не наблюдалось. Я была полна сил и энергии, искра горела ровно и ярко, как и всегда. А еще… вздрогнула, наткнувшись на тонкий ручеек чужой силы… Да быть того не может!

Глаза открывала с опаской, медленно, ожидая чего угодно, но совершенно не того, что увидела.

Крис сидел на моей кровати, поджав под себя ноги и закрыв глаза. Взъерошенный, в пижаме, со следами от подушки на щеке… такой родной, любимый… сосредоточенная мордашка сына словно светилась изнутри. Его аура горела так ярко, что у меня заболели глаза.

И это он делился со мной силой! Он! Делился силой! Мой пятилетний сын питал мою искру!

— Крис! — осторожно позвала сына, перекрывая канал по которому от него ко мне тянулся тонкий ручеек силы. Внутри все переворачивалось от страха, от непонимания… Что он делает? Как? Как такое возможно?

— Ты проснулась! — он распахнул глаза и улыбнулся мне. Широко, искренне, радостно, как умеют улыбаться только пятилетние дети, довольные собой, своей жизнью и миром в целом, дети, которые чувствуют себя в полнейшей безопасности.

Мордашка его была такой счастливой, такой… умиротворенной. Я сглотнула и, поудобнее устроившись на кровати, потянулась к нему, сгребла в охапку, прижала к себе, одновременно с этим пытаясь просканировать его ауру. Стало страшно. Пятилетний ребенок не мог — вот просто никак не мог научиться строить каналы! И питать своей силой искру другого человека. Так даже у меня не всегда получалось!

— Тебе было плохо, — тихонько поделился своими переживаниями Кристиан. Он почувствовал мое вмешательство и на каком-то инстинктивном уровне осознал, что я… что мне страшно. — Я пришел, а ты… у тебя вот здесь было пусто, — детская ладошка прижалась к моей груди, — и здесь тоже, — затем скользнула к солнечному плетению.

Все правильно. Магическое истощение, искра, которая едва теплилась из-за того, что я выложилась по полной в попытке уничтожить демона, светилась едва-едва. Я это знала, чувствовала еще до того, как потеряла сознание во дворе того дома. Но Крис не мог, никак не мог этого понять!

— Это было неправильно. И мне захотелось исправить…

— Малыш мой, — я крепче сжала в объятиях тело сына. Стало страшно. Так страшно, как еще никогда не было до этого. — Обещай, Крис, обещай мне, что никогда — никогда больше! — ты не будешь так делать? Слышишь?

— Но почему? — он не понимал. Поднял голову с моего плеча, заглянул прямо в глаза и попытался вывернуться из объятий. — Я же помогал? Я плохо сделал? Я навредил…

— Нет, хороший мой, — попыталась улыбнуться, но сердце стучало как сумасшедшее, и страх ледяной волной разливался по венам. — Не плохо, но… так нельзя. Ты еще не умеешь контролировать свою силу, и… ты мог пострадать. Понимаешь? Отдать больше, чем можно и тогда тебе стало бы плохо. Никогда больше не делай так, договорились?

— Но ведь ты же спасла бы меня? — наивные глазенки смотрели на меня, а я… я сдерживалась изо всех сил, чтобы не сорваться в истерику. Нервы были натянуты до предела, губы дрожали…

— Конечно, — говорить спокойно, ровно стоило неимоверных усилий. Да мне с демоном сразиться легче, чем объяснить своему ребенку, что не всегда могу быть рядом и спасти его от самого же себя. — Я всегда спасу тебя, родной мой. Но и ты должен заботиться о себе, договорились? Пообещай, что никогда больше не будешь никому отдавать свою силу, делиться теплом? Обещаешь?

— Хорошо, — важно кивнул Крис. — Обещаю.

Он моргнул, мордашка его приняла сосредоточенно-серьезное выражение, но я видела, по выражению его глаз, по тому, как он хмурил бровки, догадывалась, что он не понимает. То есть совершенно не видит ничего плохого в том, чтобы поделиться своей силой с тем, кому она нужна. И от понимания этого мне становилось еще страшнее.