Возвращение (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 15
– Знаешь, а сразу видно, что ты давно не был на родине – усмехнулась Раневская.
– Откуда видно? – слегка удивился я.
– Ты, к примеру, отдаешь честь не так, как наши – усмехнулась она – Да, да, я заметила. На американский манер! Потом – ты все время сбиваешься русский-советский. Советские люди никогда бы не сказали «русский». Они бы сказали – советский. А еще – часы у тебя на руке. Что за часы? Импортные?
– Швейцарские…«Ролекс» – пожал я плечами – У меня и советские есть. Даже двое. Но эти противоударные, водонепроницаемые, да и ходят очень точно.
– И стоят дороже, чем машина! – подхватил улыбающийся композитор – Точно ведь?
– Ну…смотря какая машина – снова пожал плечами я – Честно говоря, не задумывался. Мне нужны были хорошие часы, захотелось – вот я их и купил. А сколько стоят – не помню. Тысяч восемь. Или десять.
– Ух ты! Восемь тысяч рублей?! – восхитилась Раневская.
– Долларов, моя дорогая, долларов! То есть – умножай на пять! – хохотнул Богословский – А изумрудное ожерелье на прекрасной шейке его подруги стоит еще раза в три дороже! И колечко с бриллиантом! И браслетик! Мы имеем дело с миллионером, девочки! Я же говорю – интересная личность, этот наш Миша! Сознавайся, Миша, ты миллионер?
– Я миллионер – усмехнулся я – Но только теперь не знаю, миллионер ли. Смогу ли добраться до моих буржуйских капиталов? Неизвестно.
– И сколько ты стоишь? Как говорят буржуины! – не отставал Богословский, наслаждающийся ситуацией. Ему явно было «по-кайфу» вгонять в краску воспитанных дам, которые притащили его в гости. И меня тоже – «миллионера-героя». Только меня трудно так просто загнать в угол! Я склизкий, как угорь!
– Примерно четверть миллиарда долларов – безмятежно пояснил я, глядя в глаза Богословскому.
– Сколько?! – ахнул тот – Да ты заливаешь!
– Может, и побольше – пожал я плечами – Точно не знаю. У меня наемный бухгалтер занимается моими доходами и моими налогами. Только за бой с Мохаммедом Али я получил сорок миллионов. А еще доходы за трансляцию. Кроме того – я делал ставку у букмекеров – на себя самого. И выиграл. Часть контор расплатились, часть зажали деньги под благовидными и неблаговидными предлогами. Я нанял юридическую контору, и теперь они воюют с негодяями. Кроме того, я один из учредителей продюсерского центра «Страус и Карпофф», который сейчас занимается съемками нового шоу. Это шоу выйдет на Эн-Би-Си, и уверен, будет иметь успех. Кроме того, я креативный директор компании «Уолт Дисней», где сейчас по моей книге снимается многосерийный фильм. И мне принадлежат сто миллионов акций этой компании, довольно-таки крупный кусок. А как директор, я получаю миллионн долларов в месяц, плюс премии за выгодные сделки, совершенные по моему проекту. Например, сейчас «Уолт Дисней Компани» ведет переговоры о приобретении одной выгодной компании, которая озолотит Диснея. У меня двухэтажный дом в городе Монклер, штат Нью-Джерси, и вилла у океана в городе Ньюпорт-Бич, это недалеко от Лос-Анджелеса. Ну вот как-то так!
– Ну, Миша… – Богословский даже не сразу нашел слова – Ну ты, Миша, даешь! Вот это сила!
– Ах да, забыл…я же еще пишу книжки! – рассмеялся я – И забыл – снимается еще один фильм по моей серии романов. Многосерийный фильм «Нед». Вот теперь точно все. Я ответил на твой вопрос, Никита?
– Еще как ответил! – Богословский уже не улыбался – Даже не ожидал. Мультимиллионер! У нас! А я-то думаю, и за что этому молодому человеку такое богатство?! Квартиру такую! Да она для тебя – как конура! В сравнении с тем, что у тебя есть!
– Не совсем так. Я очень ценю тот факт, что государство оценило мои заслуги, что меня наградили. И эта квартира великолепна. И кстати – это я там мультимиллионер, а тут…тут у меня только то, что дало мне государство, и то, что у меня на сберкнижке. Заработанные мной деньги. И кстати сказать – я все это заработал сам. Своей головой, своим трудом. И спасибо государству, что дало мне это заработать. Если бы мне не позволили издаться…не знаю, что бы тогда со мной было.
– Я читала вашу историю – вдруг вмешалась Уланова, которой разговоры про деньги явно прискучили – Вы ведь тот человек, что потерял память, так? И сколько вам сейчас лет?
– Пятьдесят два – усмехнулся я – да, я старше, чем выгляжу.
– О господи! Чудо-то какое! – ахнула Раневская – А я и не знала! Галочка, ты почему мне не рассказала?!
– А еще, я читала в газетах фельетон о том, что вы, якобы умеете предсказывать будущее. Мол, русский писатель дурит головы своим читателям, рассказывая о том, что умеет предсказывать будущее! В зарубежных газетах, само собой.
– Скажите, а что писали обо мне в наших газетах? – вдруг заинтересовался я. Мне пришло в голову, что я и в самом деле не знаю – что именно писали обо мне в газетах. Ругали? Хвалили? Ни разу даже и в голову не пришло узнать – что на самом деле обо мне писали.
– В наших? – Уланова задумалась – Помню прочитала, что писатель Карпов живет в США, и я удивилась – как это вам позволили, и не отняли гражданство. Еще прочитала, что вы победили Мохаммеда Али. Удивилась – как это так? Боксер – и вдруг писатель?! Спросила знакомых – мне рассказали, что вы загадочная личность, и что ходят слухи – вы умеете предсказывать будущее. А потом и сама прочитала, по-моему в английской газете, когда была на гастролях. Ну вот, почти и все.
– И ты мне не рассказала! – укоризненно помотала головой Раневская – Я со скуки сдыхаю, мне только и развлечения, что Богословского обматерить, а ты мне такую новость не рассказываешь! Галочка, Галочка…
– Фаечка, да я и сама не поверила…думала – досужие вымыслы. А вот встретила Михаила Семеновича…
– Мда…мне теперь его Мишенькой как-то уже и неудобно называть! – хмыкнула, ухмыляясь Раневская – Но все равно буду! Мишенька, а ты и правда можешь предсказывать будущее? Предскажешь, когда я помру?
Я замер, закусил губу. Что ответить? И тут вмешался Богословский:
– Давайте-ка мы выпьем! Мне после таких откровений надо обязательно горло промочить! Иначе я сейчас просто скончаюсь! И этот человек НАС называет великими?! Да мы ничтожества по сравнению с ним! Ой-вэй! Как говорит Фаина Георгиевна!
– Во-первых, я не говорю ой-вэй! Во-вторых, я не ничтожество! И Галочка не ничтожество! Но то, что Мишенька совсем не то, чем выглядит с первого взгляда – это просто…мда! Кстати, Миша, ты так просто одеваешься…зачем? Чтобы выпендриться?
– Ну…да! – ухмыльнулся я – Как сказал один мой хороший знакомый, у настоящего писателя что-то должно быть не так. Или ширинка расстегнута, или рукав в говне!
– Ах-ха-ха-ха! – закатилась Раневская – Миша, ты просто кладезь словесности! Я запомню!
Уланова тоже улыбнулась, и Богословский не преминул хохотнуть. Но тут же вернул всех к вопросу:
– Наливаем! Миша, если не против, я сам разолью! И кстати – чего твоя дама не пьет? Почти и не выпила!
– Она потом делает буйная, и я боюсь сексуального насилия. Так что не даю ей лишнего пить!
Ольга фыркнула, укоризненно мотая головой, а Раневская и Богословский закатились смехом. Ну понятное дело, еще те охальники. Уланова же продолжала тихо улыбаться.
Богословский налил, мы все выпили – Раневская пила крепко, как мужик, даже не морщилась. Театр! Привычка! Там часто пьют, я это знаю. Особенно – те, кто прошел страшные, тяжелые годы – довоенные, войну, послевоенную разруху.
Закусили, в молчании поели. Я с аппетитом съел пару бутеров с колбасой (настоящей, а не той, что называли сервелатом в 2018 году!), пару бутеров с икрой, запил газировкой, и теперь чувствовал себя вполне недурно. Выпитое на меня почти не подействовало, как говорится – ни в одном глазу – но слегка расслабило. В животе тепло, в голове легкость – приятно сидеть в хорошей компании! Эх, жалко фотика нет! Или смартфона! Сейчас бы взять со всей компанией, да сфотографироваться!
– И все-таки, Миша…ты так и не сказал мне – когда я умру? Сколько мне еще осталось?
– Да! И мне! Предскажи что-нибудь мне! – закричал Богословский, откидываясь на спинку стула и сцепляя пальцы рук у себя на животе – Давай, чего ты жмешься?!