Город Улыбок (СИ) - Гринь Роман Андреевич. Страница 16

-- Вот тут ты чертовски прав! Знаешь, я тут много думал. Я и раньше любил пораскинуть мозгами, а теперь, когда у меня столько свободного времени, просто грех этого не делать. Я пришел к выводу, какая же интересная штука психиатрия. Это не столько наука, как скорее религия. Ведь наука всегда требует практического опыта, но психиатрия изучает психику, и даже вернее -- душу, здесь трудно добыть такой опыт. Как изучить душу, как экспериментально доказать ее присутствие и измерить какие-то ее характеристики? Какая у души высота и ширина, какая она в диаметре, сколько весит, какова ее плотность? За что она отвечает, а главное, как понять, у кого она больная, а у кого здоровая? Что есть норма, а что отклонение? И что еще важнее, кому это решать? Вспоминается старая добрая шутка -- в психиатрии главное хорошая реакция, кто первый надел халат, тот и доктор.

-- Ты не здоров, Джим! И доктора доказали это, вполне научными способами.

-- Ну да, как же! А может, это они не здоровы? Знаешь, если толпа глухих людей увидит танцующего человека, они подумают, что он безумен. Ведь они не слышат музыки, а лишь видят парня, что странно дергается, будто припадочный эпилептик. Вся ошибка этого мира в том, Марк, что нормой принято считать мнение большинства. Но вот, что интересно, как показывает опыт, большинство людей -- идиоты. Они лишь потребляют ресурсы и безропотно подчиняются властям. Ячейка потребления, избирательский ресурс, ячейка репродукции самих себя, рынок сбыта излишков производства -- вот кто они. И они диктуют, что такое норма, ведь их большинство. А таких, как мы, двигающих прогресс, единицы, и мы всегда у них на мушке. И только они решают жить нам дальше, или умереть, или что еще хуже, стать живыми экспонатами в музее уродцев. Марк, тебе стоило бы не прятать меня здесь, а разместить где-то в клетке в центре города и брать по пять долларов за просмотр. Я уже вижу эту красивую табличку с золотистыми буквами. "Один из основателей Города Улыбок. Не дразнить, с рук не кормить, опасен и временами невменяем". Ты бы мог срубить деньжат, пожертвовал бы их на благотворительность, бедным людишкам, которых ты так любишь и так презираешь одновременно!

-- Хватит ерничать, Джим! Я пришел сюда не за этим!

-- Да-да, -- ответил тот, -- ты тоже заметил, что в городе творится что-то неладное. И ты думаешь, не моих ли это рук дело, так? -- Джим нервно захихикал. -- Не успел ли я сделать тебе западлянку до того, как ты упек меня сюда? Не добавил ли ложку дегтя в твою бочку меда?

Я улыбнулся, Джим чуть ли не дословно читал мои мысли.

-- Но зачем мне говорить тебе правду, Марк? Что мне из этого будет?

-- Я кое-что для тебя принес, -- я достал из сумки контейнер с вишнями и показал Джиму ягоды.

-- Ты помнишь о моей маленькой слабости, -- улыбнулся Джим, -- как мило. Ладно, дай мне их, и я скажу тебе свои соображения. -- Я увидел, как Джим задрожал, у него была чуть ли не наркотическая ломка.

Я знал, что Джим не обманет в таком. Если пообещал -- то действительно расскажет. Поэтому, я положил контейнер в слот для пищи, после чего протолкнул его в палату.

Джим тут же схватил из контейнера несколько ягод и положил себе в рот.

-- Знаешь, Марк, секс -- это прекрасно, зря ты даже не хочешь попробовать, но скажу тебе одно -- даже самый лучший в мире оргазм не сравниться со вкусом этих ягод. Объедение! Экстаз! Взрыв фруктовой свежести! Этот кисловатый вкус! И это приятное послевкусие! Подумать только, было время, когда они росли много где на этой планете, мою родину даже называли страной вишен. А с ними росли другие фрукты и ягоды, и овощи. Как же мы все это потеряли? Ай, не хочу думать о плохом.

Джим закатывал глаза от удовольствия и подолгу наслаждался каждой ягодкой. Он закрыл глаза и начал дирижировать руками в такт тихой музыке, что наполняла мягким фоном всю клинику, силясь побороть и растворить в себе это тяжелое, липкое и вязкое всеохватывающее безумие. У Джима было такое удовлетворенное и умиротворенное лицо. Вот кого в рекламе надо показывать. Он так заразительно ел вишни, что захотелось бы попробовать даже человеку, который терпеть не может эти ягоды.

-- Это не моих рук дело! -- Вдруг сказал Джим, оторвавшись от ягод. -- Я даже не знаю, что толком происходит. Но эти психи, -- и он указал рукой на стену, в сторону палат своих соседей, -- они стали более беспокойными. Знаешь, я думал это как-то связано с лунным циклом, магнитными бурями или еще чем-то, но нет, это не так! Они просто чувствуют нарастающий хаос! Психи не ошибаются, видишь ли, они настолько упростили свое мышление и восприятие мира, что оно стало сводиться к какому-то звериному чутью! А это чутье никогда не ошибается! В городе вспыхнуло пламя хаоса!

-- И это все, что ты можешь мне сказать? -- Спросил я. -- Несколько красивых слов о пламени хаоса? Я ожидал большего за эти чудесные ягоды.

-- Ну уж прости, что не в курсе всех последних новостей, -- ответил Джим, -- если ты не заметил, я тут в клетке сижу, изолированный твоими стараниями от всего мира, так что, как-то немного не в курсе событий. Я лишь могу сказать: то, что происходит, не моих рук дело. И могу добавить из своих ощущений и чутья моих безумных соседей, что действительно что-то начинается, что-то глобальное, что затронет каждого.

-- Ясно, -- ответил я, и уже собирался уйти, как он окликнул меня.

-- Марк! Кто он? Тот, кто заварил эту кашу?

-- Клоун! -- Признался я. Джим был искренен со мной, я это знал. И поэтому, решил тоже не утаивать правды.

-- Клоун? -- Улыбнулся Джим. -- Как интересно! Но я думал, что город привык к клоунам, что они, несмотря на все, вписались в антураж.

-- Это не простой клоун, можно сказать дефективный. Он плачет!

-- Плачет?! -- Удивился Джим.

-- Я даже подозреваю, что "улыбчивые" охотятся за ним, но он как-то ускользает от них.

-- Скорбный Клоун?! -- Задумчиво произнес Джим. -- И его главная задача сеять хаос. Разрушать то, что ты так усердно пытаешься защитить. А он мне определенно нравится! Марк, если этому типу нужен хаос, то он придет за мной, ему понадобится такой специалист, как я. И когда он вытащит меня отсюда, я приду за тобой, Марк!

-- Знаю, Джим, -- сказал я, после чего снял перчатку и прислонил ладонь к стеклу, -- и буду ждать тебя, мой лучший друг!

Джим улыбнулся и тоже прикоснулся ладонью к стеклу, прямо напротив моей руки. Если бы не холодное бронированное стекло, наши пальцы соприкоснулись бы.

-- И тогда ты увидишь мое истинное безумие, -- улыбнулся Джим.

-- Горячее, дикое, полное пламени и страсти, -- тихо прошептал я, -- а ты увидишь мое...

-- Холодное, безжалостное, расчетливое и стерильное, -- сказал Джим, -- и тогда...

-- Мы сыграем в игру...

-- Кто кого...

-- Убьет первым!

-- Я приду за тобой, Марк!

-- И я буду готов, Джим! А сейчас прощай, мне нужно спасать наше с тобой творение!

-- Прощай Марк! Спасибо за отличные вишни! Скажи, ты все еще любишь гранатовый сок?

-- Да, оставлю тебе стаканчик!

-- Нет! -- Замотал головой Джим. -- Я люблю вишневый, так что лучше припаси к моему приходу его. А еще мне нравится багровый цвет, и при следующей нашей встрече багрянца будет много.

Я кивнул и направился в сторону выхода, потом заглянул в кабинет доктора и дал понять, что мой визит окончен. Тот быстро закрыл Джима и догнал меня. Он что-то говорил, но я его не слушал.

-- Подайте запрос в полицейское управление от моего имени, нужна дополнительная охрана, чем больше, тем лучше! Скажите, что есть информация, одному из самых опасных и буйных безумцев, террористу города номер один, Джиму Чеосборну помогут сбежать! -- Сказал я доктору возле дверей, попрощался и вышел на улицу. Была солнечная погода, очередной весенний погожий денек. С неба падали лишь редкие лепестки цветений.

Я закатил рукав своего плаща и на бандфоне набрал специальный код. Экстренное собрание Архитекторов. Оно не проводилось уже несколько лет, но сейчас нам всем нужно действовать сообща. Чувствую, что это вопрос выживания человечества, его остатков.