Стать собой (СИ) - Агулова Ирина. Страница 10

Серебристый ручеёк, огибая сидящих в центре существ, скрывался в одном из отверстий стены, которое было перекрыто решёткой. Во мне крепла уверенность, в том, что именно из-за того, кого удерживали эти прутья, я оказалась здесь. Любопытство становилось сильнее страха и, уже по собственной воле, я, заглянула сквозь прутья.

Вот чью боль и безысходность я чувствовала. Ими были пропитаны каждая песчинка, каждый камешек в этой камере. В центре пещерки лежало существо, и именно к нему спешил серебристый ручеёк, обволакивая со всех сторон, словно защищая. Существо напоминало представителя семейства кошачьих: короткий хвост и торчащие уши с кисточками казались похожими на рысьи, строение тела ближе к тигриному, а вот цвет шкуры определить сложно, потому что зверь был полупрозрачным. Сквозь него хорошо просматривалась противоположная стена.

Сперва, я подумала, что это призрак, но цепи с руку толщиной, тянувшиеся от его четырёх лап в разные стороны были весьма материальны и как-то не давали развиться этой мысли. Призрак ведь бестелесен и на него ничего не оденешь. Тут же сама, удивилась своим рассуждениям: с каких это пор я так спокойно и всерьёз рассуждаю про подобное, но вспомнив события последних суток, поняла — удивляюсь напрасно. В этом мире может быть всё, что душе угодно и даже, что не угодно тоже может быть.

Веки зверя слегка подрагивали, но оставались закрытыми, слышалось его не ровное дыхание — значит живой. Несмотря на внушительный размер, страха перед ним я не испытывала, хотя осознавала, что не просто так он прикован, но привыкла доверять своей интуиции. Подойдя почти вплотную, заметила на его груди пульсирующий, чёрный медальон, который никак не удавалось рассмотреть. Казалось, он всё время меняет форму, словно сама тьма перетекала из одного образа в другой. Из полупрозрачного тела медальон тянул жизненную силу и если бы не серебристый ручеёк, который, по всей видимости, его подпитывал, зверь давно прекратил бы своё существование. Безумно хотелось ему помочь, словно это существо — величайшая ценность, которую надо оберегать. Но что я могла сделать?

И тут, я от неожиданности вздрогнула, встретившись взглядом со зверем. Похоже, он неплохо меня видел, так как его взгляд следовал за мной, куда бы я ни поворачивала. Полупрозрачный нос втягивал воздух, а уши стали слегка подрагивать. Слов я не слышала, но чувствовала вопрос, исходящий от него.

— Хочу тебе помочь, но как не знаю, — не придумав ничего лучше, произнесла в ответ. Зверь встал. Это движение далось ему с большим трудом: видно было, как дрожат лапы от напряжения. И в ту же секунду, я ясно поняла, что ему нужно — моя жизненная энергия, моя сила, чтобы разорвать оковы. Готова ли я поделиться с ним? Да.

Серебристый ручеёк в одно мгновение оказался возле меня, притягивая к зверю, взгляд которого становился более выразительным. Я смотрела в его глаза, не в силах пошевелиться, чувствуя холод и нарастающую слабость. В то же время зверь менялся: тело становилось более плотным, теряя прозрачность. Мне было трудно дышать, мысли стали путаться, пришло понимание того, что ещё чуть и меня не станет, не только в этом сне, но и в реальности. Зверь тоже это понял и тут же отвёл взгляд. Сразу же дышать стало легче и в голове немного прояснилось, хотя слабость осталась. Серебристый ручеёк подхватил меня, поднимая к потолку, и уже оттуда я наблюдала происходящее.

Зверь преобразился, гибкое тело налилось мощью, и он одну за другой стал рвать цепи. Пещерка наполнилась грохотом падающих камней и звоном цепей. Казалось, свобода близка, но тут поднялась решётка и с мечами наперевес ворвались гоблины, про которых, я даже ни разу не вспомнила, за всё это время.

Пыль поднималась к потолку, закрывая обзор. Слышны были крики, удары и звериный рёв, но уже через пару минут наступила тишина. Я не заметила, как задержала дыхание от страха, стараясь рассмотреть, что же внизу. Пыль оседала, открывая взору зверя и стоящего напротив него шамана. Остальных не было видно.

Шаман, что-то бормоча, делал пассы руками, и в то же время медальон, на груди у зверя, начал увеличиваться в размерах, затягивая цепочку на шее словно удавку. Серебристый стал отступать, видно было, что любое движение даётся ему с трудом, но, всё же найдя в себе силы, зверь разорвал когтем цепочку медальона. В ту же секунду, тьма, клубящаяся в кругляше, рассеялась. Шаман, выхватив меч, кинулся к противнику, но тот исчез. И тогда гоблин, будто почувствовав моё присутствие, стал обшаривать взглядом камеру и принюхиваться.

«Просыпайся, просыпайся», — твердила я себе, боясь, что меня сейчас обнаружат. И когда уже образы стали меркнуть, вдруг услышала яростный вопль шамана. С бьющимся от страха сердцем, я проснулась.

— Просыпайся, просыпайся, — твердил Даэн у меня над ухом, поливая водой.

— Ты совсем обалдел, что ли? — возмутилась я. — Разве так надо будить симпатичную девушку? Теперь понятно, что ты делаешь, чтобы оставаться холостым. Не каждая сможет выдержать холодный душ с утра пораньше. Просто умопомрачительное пробуждение! И не нужны никакие дальнейшие объяснения типа: мы друг другу не подходим или что-нибудь в этом роде. Подъём с помощью ледяной воды, и любая через минуту сбежит без оглядки.

— Всё высказала или ещё продолжишь? — поинтересовался дракон, когда я замолчала, чтобы перевести дыхание.

Я опешила, но не из-за его наглости, а потому, что действительно, секунду назад всё своё возмущение высказывала вслух, и похоже, дракон неплохо меня понял, хотя даже не обратил на это внимание. Значит, блок на памяти, поставленный родителями, потихоньку ослабевает, и в стрессовой ситуации вспоминаются их уроки, в данном случае — знание драконьего языка. Что я ещё могу знать, но не помню? Что говорил отец? Кажется то, что во мне припрятаны знания об устройстве этого мира, нескольких языках, вероятнее всего и про сестру мне что-то говорили, а может и про магию…

— Ты вообще слышишь меня? — возмущался дракон. — О боги! За что мне это наказание? То мечется во сне как ненормальная, то кричит, то вообще дышать перестаёт. Что я только ни делал, чтобы разбудить: и звал, и тряс, и по щекам шлёпал. Уже отчаялся, думал всё — это конец. Так нет, очнулась и ещё высказывает мне всякую чушь, как ни в чём не бывало. Свалилась на мою голову. В конце концов, я дракон, а не нянька.

— Да-да, конечно, — поддакнула я, всё ещё размышляя о том, что же спровоцировало мою память: кошмарный сон или холодная вода. На счёт сна проверить пока не получится, а вот ледяной душ…

— Как себя чувствуешь? — уже спокойнее спросил Даэн.

— Всё просто замечательно! — ответила, улыбаясь, и заглянув дракону в глаза, попросила, — Облей меня холодной водой ещё раз, пожалуйста.

Дракон чуть не снёс стену в пещере, отшатнувшись от меня, как будто увидел свою смерть с косой. А я что? Я ничего. Стою, улыбаюсь, глазками хлопаю, жду…

Даэн, пробормотав, что не мешало бы поохотиться и что погода, несомненно, этому способствует, стал пятиться к выходу из пещеры, которая после его манёвра слегка расширилась. Я недоумевала, попеременно смотря на его отступление и на выход, через который было хорошо видно дождь, ливший как из ведра. Когда чёрная громадина исчезла за стеной из воды, я всё ещё стояла, хлопая ресницами, не понимая, из-за чего так резко поменялось поведение дракона.

Вдруг в голове раздался его недовольный голос.

— Если тебе так не хватает острых ощущений, — вещал он, — попроси богиню Даркарию, она обеспечит тебя ими сполна, а я ещё раз повторяю, что жениться не собираюсь.

И тут до меня дошло: какой странной могла показаться моя просьба, после того, что я высказала.

— Да я даже не думала, — крикнула, выбегая из пещеры, — вернее думала, но не о тебе и не о женитьбе. Рано мне ещё.

Но ответа не последовало: либо меня не услышали из-за шума дождя, либо не захотели ответить.

— Ну и ладно, фиг с ним, этим драконом, — бормотала я, возвращаясь в пещеру, — узрел подвох даже там, где его нет. Он что же, в любой девушке видит потенциальную охотницу, за ним несчастным? Так и мозги могут съехать набекрень на фоне мании преследования.