День и ночь (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 2
— Разрешите?
— Входи, Иван Петрович. Вот, знакомься, твой новый стажер, Алексеева Ирина Петровна.
Иван Петрович кивнул.
— Берешь, приставляешь к делу, на следующие полгода это твоя забота. Понял?
— Так точно.
— Тогда — свободны.
Ирина отлепила попу от жесткого стула и поднялась, понимая, что аудиенция окончена.
Иван Петрович отдал честь, развернулся и вышел. И уже в коридоре осмотрел девушку.
— Стажер, значит…
— Так точно.
— Ладно. Пойдем, я тебя с ребятами познакомлю.
Кабинет участковых был рядом с начальственным.
Четыре стола, на трех стоят компьютеры, на четвертом ничего нет. В углу здоровущий принтер, в другом углу шкаф, сейф… четверо мужчин, которые воззрились на начальника, а потом на девушку за его плечом.
Выражение лиц у них было примерно одинаковым.
Это что за явление?
Ирина вздернула подбородок повыше и изучающим взглядом принялась осматривать своих новых коллег.
Ну… что тут скажешь?
Не в восхищении. Королева не в восхищении.
Первый стол, самый ближний к двери.
Молодой человек лет тридцати. Круглое лицо, тип — крестьянский парень, этакий простоватый Иванушка. Разве что волосы не русые, а неопределённо-темные, ну и глаза серые. Крепкое телосложение, слегка туповатый вид.
Как там с умом?
Посмотрим…
Второй стол, чуть подальше — противоположность. Симпатичный светловолосый мужчина, даже смазливый. В очках, вид этакой очаровательной беспомощности.
Учитывая, что зрение должно быть если и не стопроцентным, с небольшими отклонениями, то хотя бы не требующим очков или линз…
Маска?
Но на бабушек должно действовать убойно. Этакий тип "заботливого внучка". И через дорогу переведет, и авоську донесет.
Третий — постарше остальных. Лет тридцати пяти — тридцати семи. Лицо больше всего напоминает любопытную сороку. Вот если бы ее мужчиной сделать, так бы сорока и выглядела. Острый нос, острый подбородок, даже манера смотреть — сорочья, голову к крылу и исподлобья.
Хотя с возрастом Ирина вполне могла на пару лет туда-сюда и ошибаться. Люди разные, кто следит за собой, кто не следит…
— Так, ребят, знакомьтесь. Это наш новый стажер. Ирина…
— Просто Ирина, — пискнула как дура Ирина, и сама смутилась.
— Просто Ирина. А это наши сотрудники. Коля, он же Николай Иванович Рябов, — кивок на "Иванушку", — Сеня, или Семен Игоревич Живцов, — на этот раз идет кивок в сторону очкастика, — Саша, Александр Сергеевич Волынский. — Сорока — Меня можешь называть просто Петрович. Вопросы есть?
— Никак нет.
— Вот и отлично.
Иван Петрович опустился на свой стул. Ирина так и осталась стоять посреди кабинета.
Проверка?
Ну-ну…
Вот кто бы сомневался, первым разговор начал Саня. Ирина от него так и так ничего хорошего не ждала.
— Ирочка, скажите, а вы везде рыжая?
— Нет. В некоторых случаях я розовая, — без тени смущения отозвалась Ирина. — Что-то еще узнать хотите?
Саня хмыкнул, но не отступил.
— Да. Размер бюстгальтера.
— Думаю, у вас окружность груди не меньше ста сантиметров, — пожала плечами Ирина. — Берите пятерку, не ошибетесь. Если что — ваты подложите.
Своего рода ритуал.
Обижаться на такое — крепко не уважать себя. Поддаваться — тем более не уважать.
Если ты женщина.
Если ты пришла на мужскую работу и в мужской коллектив.
Если ты хочешь стать своей и остаться на этом месте.
Правило простое. Всегда держать лицо. И никогда ничего не принимать близко к сердцу. А то ведь хуже будет.
Их четверо, она одна, дай только малейшую слабину, только прогнись — и никогда "своей не станешь". Максимум — комнатной геранью, украшением подоконника. Или того хуже, начнутся в коллективе "собачьи свадьбы", видели мы такие.
Нет уж.
На работе можно быть только "своим парнем", во всяком случае для Ирины. А значит — держать лицо до последнего.
Так что Ирина мило улыбалась, не показывая тревоги или злости. Подумаешь, бюстгальтер. Она бы и на что-то похлеще не среагировала.
— Сань, успокойся, — махнул рукой Петрович. — Ириш, мы тут без чинов, так что садись сюда, и рассказывай.
— О чем? — послушно опустилась на указанный стул Ирина.
— Кто, откуда, какими судьбами…
— Стажер. Из университета. Потом учебка, потом сюда попала, — Ирина отвечала спокойно и равнодушно. Вот так сложилось.
— Юридический заканчивала?
— Ага.
— А что в адвокаты не пошла? В конторку какую? — Это уже блондинчик Сеня.
Причина была, и веская. И переводиться в другой город с потерей курса, и идти в участковые, но не озвучивать же ее здесь и сейчас?
Ирина пожала плечами.
— Адвокатом меня не возьмут, знакомств нет, практики нет, денег нет. Бумажки перекладывать? Без варианта карьерного роста?
— А то здесь у тебя есть возможность вырасти, — скривился Саня. — Так до смерти участковым и проходишь, как Петрович.
Ирина пожала плечами еще раз.
— Кто ж его знает. А вдруг я преступление века раскрою? Или супершпиона поймаю?
— Детективов начиталась, что ли? Там, где блондинка и Джеймс Бонд? — покривился Саня.
— Кино насмотрелась, — парировала Ирина, понимая, что вот этому спуска давать нельзя. Ибо не фиг! — а в блондинку перекраситься можно в любой момент, только вот шпиёна найду. Американского.
— Чего сразу американского?
— Да я непривередливая. Хоть бы и конголезского, — Ирина улыбалась, всем видом показывая, что происходит дружеская пикировка. — Вот как только, так и сразу.
— Шпионы, это хорошо. Ир, а у тебя ничего попроще нет? — Петрович смотрел на юбку и туфельки взглядом инквизитора.
— Форма же…
— Ты на каблуках весь день побегаешь — все проклянешь.
В этом была истина.
— А если брюки?
— И удобная обувь, понятно?
Ирина кивнула.
— С завтрашнего дня переоденусь.
— Музыку принести? — Саня, Саня, ну что ж ты трещишь, как жир на сковородке?
— Несите, — широким жестом разрешила Ирина. И опять обратила внимание на Петровича.
— Ты вообще, местная?
— Не-а. Деревня Ледянкино, — информация была далеко не секретной.
Да, деревня. И что?
Не дярёвня же?
— Родители, братья, сестры?
— Все в наличии. А еще козы, коровы и куры.
Петрович невольно улыбнулся.
В принципе, картина была ясна.
Приехала девочка из деревни, поняла, что юристов много, а работы мало, надо как-то в городе зацепиться. Почему бы и не так?
Койку дали, учат, работа будет….
А там и замуж выскочит, в декрет уйдет.
— Ириш, тебе лет сколько?
— Двадцать три.
Скоро будет двадцать четыре, но это уже детали.
— Парень есть?
— Нет.
Выводы Петровича стремительно подтверждались. Ирина понимала, о чем думает мужчина, но не торопилась его разубеждать.
Зачем?
Все в меру, в свое время…
На столе зазвенел телефон. Петрович протянул руку и снял трубку.
— Опорный пункт полиции номер четыре. Участковый Куницын слушает.
Из трубки, захлебываясь, рванулся истеричный женский голос. Петрович послушал пару минут, потом вздохнул с таким видом, что Ирине даже стало его жалко.
— Хорошо, Марина Ивановна. Сейчас приеду.
Визг продолжился.
— Я же сказал. Сейчас буду.
Дослушать пришлось до конца. Еще примерно минут десять, вставляя "да-да", "конечно" и "собираюсь", Петрович изображал мученика телефонного. Потом визг стих, мужчина положил трубку, осторожно, как гранату, и вздохнул.
— Гнидская.
Мужчины выразили сочувствие всем своим видом.
— Ну что, стажер, собирайся. Потопали.
Ирина кивнула и встала со стула, демонстрируя, что она всегда готова.
Участковые проводили ее взглядом.
На улице царила ранняя апрельская весна.
Петрович улыбнулся солнышку и повернулся к Ирине.