Призрачный мост Матиара (СИ) - Кадуцкая Татьяна Владимировна. Страница 87
— Ты знаешь!
— Я смогу сделать так, что она забудет его!
Гилмор матерно выругался и отчеканил:
— Владий, не повторяй моей ошибки!
И оборотни резко замолчали, одновременно повернувшись в сторону притихшей девушки. Она сглотнула, понимая, что попалась:
— Я за конфетами ходила.
— Прекрасно, — Гилмор фальшиво улыбнулся. — А мы тебя ждём!
Чай не лез в горло. Даниэль, несмотря на наивность, поняла, о чём говорили оборотни. И ей это не понравилось. Внимание Арлага сейчас было лишним, навязчивым. Теперь ясно, почему её потряхивало в его присутствии: лисья «восьмушка» чувствовала интерес сильного оборотня.
— …Спасибо! — выдохнула она, после того, как Арлаг ушёл, а Родик ожидаемо задержался.
— За что?
— Я слышала ваш разговор.
Гилмор тяжело вздохнул:
— Рано тебе о любви думать. Мала! Об учёбе думай!
Даниэль не сдержалась от ехидного смешка:
— Хорошо, мой строгий папочка!
Мужчина шутя подёргал её за кончик косы:
— Смотри мне! Одна жалоба от куратора — возьму ремень!
Девушка вздохнула и прижалась к его плечу:
— Не волнуйся! Зачем мне Владий?.. Я люблю Горация!.. А он молчит до сих пор! Может быть, уже забыл меня? Больше двух месяцев прошло.
Оборотень устало посмотрел на девушку:
— Так бывает, Даня. Значит, не судьба. Значит, не он твоя пара.
— Я хожу на лекции, пишу конспекты, встречаюсь с подругами, ем, сплю и всё равно думаю о нём. Цепляюсь за надежду, но она с каждым днём всё меньше… Мне плохо, папа!
Родик вздрогнул от этого обращения и крепче обнял Даниэль:
— Так сильно любишь?
— Как умею.
— Он же редкостный гад!
— Я знаю. Но он мой гад!.. Не могу без него!
— Дани, ты не просто человек, ты частично зверь. Лиса! Любовь некроманта и оборотня — это неправильно!
— Неправильно?! — девушка уставилась на волка измученным взглядом. — А что правильно, Родик?! Любя одного, встречаться с другим, надеяться, что забуду, что стерпится — слюбится?!
Мужчина недовольно скривил губы, но промолчал. А Даниэль уже не сдерживалась:
— Почему мне все указывают, что я должна делать? Почему я должна ненавидеть оборотней, если я не маг? Почему я должна опасаться магов, если я не оборотень? Почему я должна выбирать? Почему я не могу любить вас двоих? Тебя как отца, его как мужчину? Жизнь по вашим правилам мне не нравится! Я никому не хочу плохого! И если я смогу, то буду с вами.
— А если нет, Даня?
— Я надеюсь на ваш здравый смысл! Потому что я никогда не видела людей, которые бы так хорошо ладили и понимали друг друга, как вы с Егором. И не надо мне говорить, что это был не Егор! Он не играл, Род. Гораций действительно был нашим магом-наёмником.
— Ох, девочка! И хотелось бы с тобой согласиться, да только моя шкура помнит боль от его заклинаний и проклятий.
— Я понимаю. Я не прошу тебя простить и принять его. Но я хочу быть с вами. Мне важно, чтобы и ты, и он были в моей жизни.
Спустя какое-то время мужчина пожал плечами и без особой уверенности в голосе кивнул:
— Попытайся!
И Даниэль продолжала звонить Горацию.
Она продолжала писать ему письма.
Но ответа по-прежнему не было.
Глядя на грустное личико девушки, Родик чувствовал и свою вину. Но когда оборотень сдался и предложил самому слетать в Виридию, чтобы встретиться с Горацием, ничего не получилось. Оказались не в порядке документы, хотя, как считал сам Гилмор да и Даниэль, чиновники выполняли чей-то приказ свыше и просто не пускали оборотня в страну.
Есть в осени своя особая мудрость, не печальная, не тоскливая, выросшая из разбитых надежд и мечтаний, а жизненная. Вересень, так похожий на лето, только намекает: всё временно, быстротечно. И обманчиво тёплые, солнечные дни в одночасье могут смениться холодными ночами. Когда первые жёлтые листья осторожно подсказывают: готовься!
А потом приходит рюен — золотой, до дрожи роскошный, когда ты, словно завороженный, готов часами любоваться листопадом. Когда дожди не раздражают, потому что они часть этого и без них рюен — не рюен. Вот она — истинная осень! От неё приходят в восторг художники и поэты!
Но однажды утром на лужах появляется первый лёд, а жухлая, некрасивая трава наряжается инеем. Это листопад. Непонятно почему так назвали третий месяц осени далёкие предки. Может когда-то он и оправдывал своё название, да только не сейчас. Сейчас деревья уже голые. С полей всё убрано. В лесах непривычная тишина. Всё приготовилось к долгому зимнему сну. Осталось только укутаться в белое одеяло.
Вместе с поздними заморозками и замёрзшими лужами пришла зима. Первый снег выпал в начале грудня (декабрь — Прим. авт.), сразу же став новостью номер один среди студентов. Молодые люди с весёлым смехом и писком носились по сыпучему снегу, зная, как короток его век. Ловили губами падающие снежинки и счастливо улыбались, люди — оборотням, маги — людям. Первое зимнее чудо сплотило всех, оставив позади предубеждение и антипатию. Но когда закончились лекции и студенты вышли во двор, вместо белого пуха увидели серую грязь и слякоть — ожидаемую, неизбежную и до противного разочаровывающую. Даниэль подхватила взгрустнувшую Клер под руку:
— Прилетай к нам в Зари! Там снега-а-а!!!
Магиня что-то промычала в ответ и, войдя в комнату, привычно щёлкнула пультом от телевизора. Даниэль сбросила мокрые ботинки, краем уха прислушиваясь к выпуску новостей.
— «… Визит наследника ожидается на следующей неделе, накануне Йолля. И главная светская новость, потрясшая Аврею-Десетру. Гораций Лачев — глава Тайной канцелярии — наконец-то женится. Как сообщают наши корреспонденты, избранницей известного политика и архимага стала его давняя подруга Грейс Элфорд. Долгое время пара просто дружила и работала вместе. И вот накануне кене Лачев сделал своей избраннице официальное предложение. По нашим данным, свадьба состоится уже через месяц. Остаётся только догадываться, чем вызвана такая спешка…»
Даниэль смотрела на родное, любимое лицо на экране и чувствовала, как по телу расползается вязкая боль.
— Не может быть!
— Что? Не слышу! — отозвалась с кухни Клер.
— …Не может быть!
Девушка схватила за сердце. Болело невыносимо. Грудь словно пробили толстым колом, разрывая плоть и дробя кости. Каждый вздох через силу! До стона! До крика!
— Дани, что с тобой?! Дани!!! … — заверещала испуганная магиня.
Даниэль видела перед собой лишь нечёткий размытый силуэт и подступающую со всех сторон черноту. Она покорно погрузилась в неё, не надеясь спастись.
— …Даня! Данечка!
— Дани!!!
Голоса путались, наслаивались и растворялись друг в друге. Уши словно заложило. Девушка изредка приходила в себя и тут же вновь погружалась в беспамятство. Любое движение вызывало дурноту. Дышала с трудом, словно придавленная тяжеленной плитой. Эта плита давила долго, мучительно, безбожно кроша осколки её оборвавшегося сердца.
Глаза резанул яркий свет.
— Давай-давай, милая!.. Приходим в себя!..
Даниэль увидела высокий белый потолок, блуждающие светящиеся шары вместо ламп. Она не была здесь раньше, но догадалась, что находится в лечебнице. Несколько раз моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Разглядела склонившуюся над ней незнакомую черноволосую женщину. А потом увидела плачущую маму.
— Данечка! Деточка!
Брюнетка шикнула на Николь и вновь склонилась над девушкой:
— Слышишь меня?
Лёгкое движение ресницами.
— … Я дам тебе зелье. Пей! И только посмей выплюнуть! Зашью рот по-живому!
— Лилея! — в поле зрения мелькнула Полина Виттур.
— Что?! — огрызнулась женщина в ответ. — Ты знаешь, сколько оно стоит?! Да за одно сердце тигровой змеи я отвалила целое состояние!
— Тебе заплатят, ведьма!
Даня узнала голос Родика.
— Ещё бы, Гилмор! Ты и заплатишь… только не шелетами, — и женщина осторожно приподняла голову девушки. — Пей!
Даниэль инстинктивно глотнула, когда жидкость попала ей в рот. И дёрнулась, вцепившись в руку незнакомки. Ведьма спокойно наблюдала за задыхающейся девушкой: