Призрачный мост Матиара (СИ) - Кадуцкая Татьяна Владимировна. Страница 96

— Что ж, давай! Зачем ты прилетела в Виридию?

— Если я не попытаюсь всё исправить, никогда себя не прощу.

— Долго же ты собиралась.

Она сначала растерялась от этого упрёка, а потом сбивчиво начала рассказывать:

— Я звонила тебе! Сразу же, как пришла в себя в Эллари-Зари. Звонила по несколько раз на день. Сначала каждый день! Потом реже! Я писала письма постоянно. Писала тебе домой, твоим родителям, в Тайную канцелярию. Но они все возвращались нераспечатанными. Я хотела прилететь, но мне был запрещён лёт в Аврею-Десетру. Осенью Родик хотел прилететь вместо меня, но ему не давали разрешения. То документы терялись, то были неправильно оформлены. Нас попросту не пускали!

Лачев нахмурился:

— Что?

— Мы с Родиком несколько раз хотели прилететь, только нам запретили власти Авреи-Десетры. И если бы не Рейнгольд Виттур, мы бы так и не попали сюда. А мне пришлось поменять имя и фамилию, потому что в отношении Даниэль Бонье — запрет пожизненный.

Архимаг прищурился: неужели Нейл руку приложил? Он мог. Если в масштабных имперских планах министра Лачеву отведена какая-то особая роль, Тестимун легко забьёт и на дружбу, и на честь.

Даниэль увидела растерянность на лице Горация и сделала неуверенный шаг в его сторону:

— Гор, я люблю тебя. А ты любишь меня.

— Уверена? — не удержался мужчина и тут же мысленно дал себе затрещину, заметив, как девушка дёрнулась, сжимая кулачки.

— Я надеюсь на это. Я чувствую твою обиду и горечь. Это мне знакомо. Я живу с этой болью с густаря. Всё это время — сто шестьдесят девять дней — несу на себе груз вины и понимание, что своими руками уничтожила нас… — она старалась не заплакать, боялась, что Горацию надоест и он уйдёт. — Я не могу сказать, что полностью раскаиваюсь. Но сегодня я бы попыталась вытащить Родика по-другому. Молила бы тебя на коленях, ноги целовала, но не обманывала бы, не предавала… Вы мои самые дорогие люди!

Лачева передёрнуло. Опять! Он чуть не завыл в голос.

— Так нельзя, Даниэль! Он оборотень, а я — некромант!

— А я чуть-чуть лиса!.. — напомнила девушка и посмотрела на мужчину: — Ты спланировал нашу жизнь, но не учёл одного: меня!

Колдун прищурился:

— Ты думаешь, я желал тебе зла?

— Наоборот! — затрясла головой Даниэль. — Я уверена, что ты желал мне самого лучшего. Но ведь «лучшее» для тебя и меня может отличаться! Правда?.. Соглашаясь летом стать твоей женой, я понимала, что ты некромант, а я наполовину — зверь. Я только догадывалась о тех трудностях, которые возникнут, учитывая нашу разницу во всём: и в происхождении, и в магии, и в расах — но я готова была бороться с ними. А ты хотел отсечь мой хвост, выражаясь фигурально. Но разве ты не полюбил меня такой… лисой-октеронкой?!

Мужчина прищурился:

— Речь не о том! Речь о верности и доверии!..

Даниэль зажмурилась, резко выдыхая. Но, когда она заговорила, в голосе отчётливо прозвучали твёрдые нотки.

— Лисы не бросают своих, Гор! Никогда! Меня так воспитали, и так я буду воспитывать своих детей. Что за добро надо платить добром, что друзьям, попавшим в беду, нужно помогать… — девушка перевела дыхание. — Да, наивно! Но подлости и лицемерия и так кругом хватает… А я… Я люблю тебя. Как могу, как умею… Я многое, наверное, не понимаю или понимаю не так. Но я словно твоё отражение: смеюсь, когда весело тебе, и плачу, когда ты грустишь. То, что я сказала тебе тогда, в кабинете — это не правда. Я не хочу детей-магов или детей-оборотней. Я хочу ребёнка от любимого мужчины, — она посмотрела в глаза колдуну. — Если я тебе нужна такая — я готова идти за тобой всю жизнь, любя, уважая и заботясь о тебе. Если нет, больше тревожить не стану.

Даниэль замолчала, дышала тяжело, словно после быстрого бега. Где-то в глубине дома разговаривали и смеялись слуги, тихо играла музыка. Гораций криво усмехнулся и больше ничего… Что ж, она пыталась. Девушка прикрыла глаза, облизывая пересохшие губы. Кивнула, принимая его решение, и сделала шаг назад, оглядываясь в поисках своей куртки.

— … Какая ты — к чёрту! — лиса?! — послышалось вслед. — Лисы хитрые, изворотливые! — Лачев развернул её к себе, впиваясь острым взглядом в бледное лицо. — А ты… ты своими глазищами душу наизнанку выворачиваешь!

— Гор!..

Мужчина говорил через силу, словно борясь с собой.

— Ты нужна мне!.. — зло прохрипел он. — Нужна как воздух! Каждый день без тебя — это пытка! Это барахтанье в водовороте без надежды выплыть!..

— Гор!.. Гораций!.. — Даниэль налетела на него и повисла на шее.

В первый момент колдун подхватил её машинально, но уже через секунду прижал к себе властным, собственническим движением.

— Проклятие моё!.. Мука моя!.. Счастье моё!.. Жизнь моя!.. Не подводи меня больше, пожалуйста!

Девушка отчаянно закивала головой, словно боялась, что он передумает:

— Это решение… это худшее, что случалось со мной. Мне казалось, я умру прямо там. Я надеюсь, что больше никогда не окажусь перед подобным выбором, но если так случится, то выберу тебя.

— Обещаешь? — Лачев заглянул в блестящие, зелёные, как весна, глаза.

— Обещаю!

В дверях подпрыгивал от радости Пирс. А Даниэль держала Горация в объятиях и боялась разжать руки. Лишь тихонько плакала.

— Я не отдам тебя никому.

Колдун грустно улыбнулся, упиваясь её присутствием. Они стояли, обнявшись, и молчали. Любые слова сейчас казались лишними. Каждое прикосновение, каждое объятие рассказывало, как сильно они скучали, как страдали. И ни один язык в мире не мог выразить, как необходимо им слышать дыхание друг друга, чувствовать живое тепло, понимать, что это не сон, не мираж, не обман, не чужой человек, которого ты пытаешься выдать за другого. Рядом именно тот, кто нужен, кого не заменит никто!

Гораций уткнулся лицом во влажные от растаявшего снега волосы Даниэль. В который раз поразившись, как идеально помещается девушка в его объятия, словно специально создана для его рук. Наверное, так и есть!.. Ему хотелось… да много чего хотелось! Протрезвевшим взглядом архимаг посмотрел на собственное жилище, только сейчас заметив помпезные цветочные украшения с сердечками. Они были и в холле, и в гостиной, и в столовой. Лачев содрогнулся. Если его воротило от них, то что чувствует сейчас Данька?..

— Пойдём в кабинет! — предложил мужчина.

Это было единственное место в доме, которое не пометила своим присутствием Грейс Элфорд. Спустя минуту сияющий Пирс принёс поднос с чаем и печеньем.

— Леди Дани не помешает согреться! — тихо заметил дворецкий.

Ткач благодарно улыбнулся верному слуге.

— Спасибо, Пирс!

Пока девушка разливала чай, Гораций отдал несколько распоряжений и вернулся к столу. Даня замерла, удивлённо поглядывая на знакомую белую чашку.

— Это в самом деле она?

— Да, — кивнул Лачев, веселея с каждой минутой. — Злая кружка. И сегодня из неё пьёшь ты.

На самом деле колдун не хотел наказывать девушку, но прекрасно зная Данькин характер, понимал, что ей будет легче после этого шуточного возмездия. Краем глаза заметил, что жидкость стала приятного красноватого цвета. Гибискус, что ли? Даниэль, видно, тоже об этом подумала, потому что облегчённо выдохнула и пригубила напиток. Гораций присел в кресло, с интересом наблюдая за лицом девушки. Поэтому сразу же понял, что что-то не так: Даниэль зажмурилась и замерла с полным ртом.

— Даня?.. — ткач настороженно выпрямился.

Только тогда девушка глотнула — громко, трудно, борясь с явным рвотным позывом. И всего одна фраза:

— Я заслужила.

— Да что там такое?.. — колдун уже пожалел о своей дурацкой затее, глядя на побелевшее лицо Даниэль.

Хотел отобрать кружку, но девушка упрямо покачала головой. На счастье, в кабинет, постучав, вошёл Пирс:

— Леди Дани, вам звонят!

Девушка благодарно кивнула, повернувшись к нему. А Гораций, воспользовавшись моментом, взял чашку и сделал глоток. Тут же выплюнул обратно.

— Котс!.. Даня, это же гэндлер — гоблинская настойка!