Невеста против воли (СИ) - Герр Ольга. Страница 21

— Вино не помешает тебе шагать за край? — насторожился он.

— Я не буду его пить, — я поставила графин рядом с собой.

— А я бы выпил, — он попытался забрать вино, но я не позволила.

— Подумай о том, каким тебя видит сын. Духи наблюдают за нами из мира мертвых. Прямо сейчас Эндрю, возможно, стоит вон в том углу. Он видит, как ты напиваешься изо дня в день. Каково ему, а?

Рука Рентона дрогнула. Он так и не взял графин. Послав мне мрачный взгляд, он вернулся на свою сторону стола. Этот раунд я выиграла. С тех пор графина на столе не было. С пьянством было покончено.

Но это лишь первый пункт моего плана. Была еще одна вещь, которую я хотела исправить. И снова я прибегла к хитрости.

— Ума не приложу, — сказала я перед тем, как в очередной раз призвать Эндрю, — как сын тебя узнал.

— О чем ты? — не понял Рентон.

— Щетина, длинные волосы. Я видела портрет — раньше ты выглядел иначе, — пояснила я. — Удивительно, что Эндрю не испугался тебя. Ты же похож на медведя!

Я не разобрала, что Рентон пробурчал в ответ. Возможно, какое-то ругательство. С него станется. Но зерно сомнения я посеяла, и оно дало всходы.

Спустя пару дней на ужин спустился другой человек. Хорошо, я пришла чуть раньше и уже устроилась за столом. Такие разительные перемены лучше встречать сидя.

Я повернулась на шум открывающейся двери, ожидая увидеть Рентона, но в столовую вошел незнакомец. Я ахнула. Портрет лорда в молодости немного подготовил меня к увиденному. Только благодаря ему я узнала мужа.

Рентон подстригся и побрился. Надел чистую выглаженную рубаху. От него даже пахло приятно. Я смотрела на мужчину во все глаза, не мигая. О да, теперь я понимала, почему он нравился женщинам. Высокий, широкоплечий, с идеальным аристократическим лицом, в котором каждая черточка на своем месте и даже морщинки дополняют, а не портят.

Без сомнений, Рентон хорош собой. Неприятно это признавать, но отрицать тоже невозможно. И этот потрясающий мужчина — мой муж. От осознания этого факта по телу прокатилась незнакомая мне прежде дрожь.

— Как, по-твоему, теперь я достаточно хорошо выгляжу для общения с сыном? — с усмешкой спросил Рентон.

Я смогла лишь кивнуть в ответ Дар речи покинул меня и, похоже, надолго. Произошло что-то поистине странное. Рентон изменился не только внешне, он и вести себя начал по-другому. Стал более общительным. Впервые мы по-настоящему разговаривали, а не просто обменивались необходимым минимумом фраз.

Он ухаживал за мной за столом, рассказывал о своем детстве, которое прошло в «Полярной звезде» и даже шутил в своей мрачной манере.

Тот вечер что-то изменил в наших отношениях. Из них исчезла напряженность. Лорд северных земель напомнил мне засохшее дерево, которое после должного полива и ухода начало возвращаться к жизни. В конце ужина я с удивлением признала, что вот таким Рентон мне нравится.

С ума сойти! Мне нравится собственный муж!

Глава 22. О неприятностях

Несмотря на нарастающую слабость, я была счастлива. Не знаю, откуда взялось это чувство. Оно было совершенно неуместным, учитывая ситуацию. Но я ничего не могла с собой поделать. И это притом, что хватало плохих моментов.

Помимо усталости от пребывания за краем, было еще кое-что. Меня преследовали. То, что началось с разгромленной спальни и не думало заканчиваться. Каждый вечер я находила в комнате какой-нибудь «подарочек»: то дохлую крысу под одеялом, то распахнутое настежь окно и сугробы по всей спальне. Я, признаться, порядком устала от проказливого духа.

В этот раз меня поджидала промокшая насквозь постель. Кто-то вылил ведро воды на мою кровать.

— Ну все, закончилось мое терпение, — ругалась я, скидывая сырую простынь на пол. Белье можно поменять, но что делать с матрасом? Он будет сохнуть неделю, не меньше. — Эндрю! — позвала я. — Выходи, маленький негодник.

— Это не я, — раздалось позади.

Я обернулась. Мальчик стоял посреди комнаты и смотрел прямо мне в глаза. Взгляд у ребенка был честный-пречестный. То ли он правда этого не делал, то ли был отменным лжецом.

С тех пор, как я впервые призвала Эндрю, я его видела. Такое бывает — между шагающим за край и призванным духом устанавливается связь. Эндрю оставался в мире мертвых, но я все равно могла с ним общаться.

— Хочешь сказать, что эти проказы не твоих рук дело? — уточнила я.

— Я уже говорил, что нет.

Я не злоупотребляла нашей связью. Мы с Эндрю не общались все это время. Общение с мертвыми — так себе развлечение. Оно никогда меня не прельщало. Но так дальше продолжаться не могло, я должна выяснить, кто вредит мне, и положить этому конец.

— Хорошо, — кивнула, — я тебе верю. Но даже если ты этого не делал, то наверняка знаешь, кто виноват. Эндрю вздрогнул и воровато огляделся. Он как будто испугался чего-то. Или кого-то?

— Ну же, — я добавила в голос ласковые нотки, — мне ты можешь рассказать.

Эндрю опустил голову и весь сжался, как в ожидании удара. Но я стояла далеко и не угрожала ему. Он боялся не меня, а кого-то другого. Кого-то, кто даже после смерти имел над ним власть и мог причинить боль.

Эндрю молчал, я тоже. На спальню опустилась какая-то потусторонняя тишина — ноль звуков. Так бывает только в мире мертвых.

В этом неестественном безмолвии шепот Эндрю показался мне оглушительно громким:

— Кровь остыла, сердце жжет — сказал он, — кто-то страшный к нам идет.

Я не поняла, что это было. Какая-то детская страшилка, или это способ предупредить о реальной угрозе? Спросить я не успела — в окна ударил ветер. Еще секунду назад ярко светило зимнее солнце, и вдруг налетела метель.

Шквал был такой мощности, что задвижки не выдержали, и окна распахнулись настежь. На меня обрушились холод, звон разбитого стекла и завывание ветра. В этом шуме мне почудился женский крик:

— Убирайся! — вопила буря.

Эндрю исчез. Я тоже бросилась прочь из спальни. Сюда я точно больше не вернусь. Никогда и ни за что. Я бы и замок покинула, но кто ж мне позволит.

Женский голос все еще стоял в ушах. Визгливый, истеричный. Кажется, Эндрю можно вычеркнуть из подозреваемых. Он не вредил мне. Надпись вареньем на стене, которую он сделал, — попытка предупредить об опасности. Только и всего.

Мой враг — женщина. Судя по всему, мертвая. Я знала лишь одну кандидатуру, подходящую под эти параметры — первая жена Рентона.

Неудивительно, что она возненавидела меня. Иногда духи не осознают, что мертвы. Часто люди даже после смерти остаются привязанными к тому, что любили при жизни. Вполне возможно, что Вивьен все еще считает Рентона своим мужем. Тогда я в ее глазах — самозванка, наглым образом захватившее то, что принадлежит ей. И она, похоже, намерена бороться.

В эту версию не укладывалось лишь одно — чего боится Эндрю? Увы, детей сложно понять. Мало ли что его напугало. Может, это вообще не связано с происходящим.

Рентон прибежал на шум. Осмотрев комнату, он был вынужден признать, что жить дальше в ней невозможно. По крайней мере, пока не будут отремонтированы окна. Все стекла в них разбились вдребезги.

Мы кое-как закрыли оконные проемы матрасами и подушками и снова перенесли мои вещи. На этот раз в небольшую спальню, смежную с маминой. Это был мой третий переезд за время жизни в «Полярной звезде».

Даже в таком огромном замке количество спален ограничено. Хватит бегать. Я привыкла решать проблемы, а не прятаться от них.

Необходимо поговорить с Вивьен. Мы все обсудим, я ей объясню, что пора отпустить Рентона. Если она его действительно любит, то наверняка желает ему счастья.

Этим вечером, призывая Эндрю для общения с Рентоном, я отправила дух мальчика в мир живых, а сама задержалась за краем. Я надеялась найти Вивьен. Но сколько не звала ее, ответом мне была тишина. Она или не слышала меня, или не желала идти на контакт.

Что ж, я тоже могу быть упрямой. Так просто я не сдамся. Призвать дух проще всего в месте, где погиб человек. А Вивьен сгорела в том проклятом западном крыле. Туда я и отправлюсь.