Злата мужьями богата. Книга вторая (СИ) - Лактысева Лека. Страница 46

— Не переживайте, ваше высочество, — попыталась было утешить юного романтика Воскобойникова. — У вас еще все впереди: вот вырастете, станете сильным воином, и ваш отец наверняка позволит вам побывать где-нибудь еще, кроме Кокрачанды.

— Я очень на это надеюсь! — не слишком, впрочем, уверенно отозвался мальчик.

— Давайте вы не будете думать о грустном, мой принц, — предложила Златка. — Лучше пригласите меня на первый танец: я слышу, музыканты уже настраивают свои инструменты.

Против такой просьбы Иргрон устоять не смог и, галантно подав девушке руку, повел ее в бальный зал.

На этот же первый танец Болдгрон пригласил Элизию. Во время праздничной трапезы он не сводил взгляд со своей пары, ловил каждый ее вздох, жест, улыбку. А улыбалась Лиззи много, и не только родителям, сестре и ее мужьям, но и молодым мужчинам, воинам и магам, которые, узнав, что дочь сэта Эдельгрона достигла брачного возраста, тут же принялись отчаянно ухаживать за ней.

Умом Болди понимал, что ревновать глупо: Элизия вполне могла взять в мужья и его, и кого-то из своих новых поклонников. Но глупое сердце трепетало и щемило в груди: оборотень страшился, что ему в жизни девушки места не найдется, ведь Элизия, хоть и не отвергла его категорично, но и обещаний ему давать не спешила. Теперь же им предстояла разлука, и Болдгрон не без оснований опасался, что молодые неженатые эльфы постараются сделать все, чтобы юная очаровательная сисса задержалась в Фейтауне как можно дольше, или даже осталась там навсегда, обзаведясь парой-тройкой остроухих мужей…

— Сисса Элизия, — подставив девушке локоть, заговорил Болди, — позвольте мне хотя бы во время танца побыть подле вас, прикоснуться к вам. Память об этих мгновениях станет величайшей драгоценностью для меня, и я буду беречь и лелеять их в своем сердце до новой встречи с вами. Ведь эта встреча состоится, не так ли?

— Не вижу причин, почему бы она могла не состояться, сэт Болдгрон, — недоуменно пожала плечами Лиззи. — У меня не было намерения отказывать вам во внимании.

— Но все может измениться, — вставая в предназначенную для начала танца позицию, покачал головой оборотень. — Теперь, когда за вами будут ухаживать все молодые — и не очень — мужчины, а я буду вдали от вас…

Элизия понимала, почему переживает Болди. Девушка нарочно держалась с ним строго и отстраненно: как и все оборотни, он был очень горяч и эмоционален. Дай ему Лиззи хоть малейший повод, он тут же бросился бы к ее ногам, умоляя отправиться с ним в Круг Сиятельной. А взять Болдгрона в мужья Элизия все еще не была готова. Он, конечно, сильно изменился за два месяца службы под началом сэта Эдельгрона: стал серьезнее, сдержаннее. Во взоре молодого мужчины появилась несвойственная ему ранее задумчивость, а в речах — рассудительность. Эти изменения нравились девушке. С каждой встречей она все больше привязывалась к Болдгрону, ее душа невольно откликалась на нежность и страсть, горевшие в его зеленых глазах.

Сейчас, танцуя с ним, ощущая сквозь тонкую ткань бального платья его горячие ладони на своей талии, Лиззи вдруг поняла: это будет жестоко с ее стороны — уехать, не пообещав Болдгрону, что она вернется, не дав ему никакой надежды на будущее.

Дождавшись, когда танец закончится, Лиззи, взявшись за руки с Болди, попросила его:

— Отведите меня на террасу, сэт Болдгрон. Мне бы хотелось охладиться и вдохнуть свежего воздуха после танца.

Повторять просьбу ей не пришлось: мужчина мгновенно развернулся и повел свою спутницу по направлению к распахнутым во всю ширь стеклянным дверям.

Воскобойникова видела, что ее названая сестра направилась к выходу из бального зала в сопровождении брата Ольгрона, но Лиззи, поймав взгляд подруги, сделала знак, что все нормально, и Злата успокоилась.

На террасе было почти пусто: хозяева приема и большинство гостей увлеченно танцевали. Элизия сама указала Болдгрону на увитую цветущими лианами шпалеру, за которой обнаружились два плетеных кресла. Усевшись в одно из них, девушка указала рукой на другое:

— Присядьте, сэт Болдгрон.

Но оборотень проигнорировал кресло. Он опустился на колени возле девушки, несмело взял в ладони ее руку. Лиззи не стала вырываться. И, осмелев, мужчина прижался губами к нежным пальчикам с аккуратными овальными ноготками. Он перебирал эти пальчики, тщательно, словно от этого зависела его жизнь, покрывал поцелуями каждый из них, стараясь не пропустить ни единого участочка благоухающей цветами тонкой девичьей кожи.

Еще во время танца от близости желанной женщины, от ее умопомрачительного запаха у Болди начала кружиться голова. Сейчас же головокружение усилилось, а сердце пустилось вскачь, загрохотало по ребрам, словно колесница по булыжной мостовой. Мысли спутались. Слова потерялись, осыпались пылью к ногам сидящей перед Болдгроном юной красавицы. Болди и сам хотел бы стать частичкой этой пыли, чтобы пристать к нарядным туфелькам возлюбленной и иметь возможность хотя бы так следовать за ней, куда бы она ни направилась.

— Завидую пылинкам… — отрывая губы от изящного запястья девушки, — проговорил он, сам не понимая, что произносит эти слова вслух.

— Пылинкам? — переспросила Лиззи. — Что в них хорошего?

— В них, может, и ничего, — подняв на девушку затуманенный взор, пробормотал мужчина. — Но вот им — им хорошо. Они вольны следовать за вами, прикасаться к вам, сисса Элизия! А я… я уже схожу с ума от тоски, хотя мы с вами еще не расстались. Вы разрешите мне увидеть вас еще раз послезавтра? Позволите проводить вашу карету хотя бы до окраины Сансайда?

— Да, разумеется, сэт Болдгрон, — Лиззи не удержалась и потянулась свободной рукой, чтобы погладить мужчину по щеке.

Он вздрогнул от ее нежного прикосновения. Задрожал. На глазах его выступили слезы.

— Я готов простоять так всю ночь, — выговорил Болди едва слышно. — Только не опускайте руку…

— Боюсь, на всю ночь моих сил не хватит, — мягко пожурила оборотня девушка. — Но я не просто так привела вас сюда, сэт Болдгрон. Я хочу сообщить вам кое-что важное.

— Для меня важно все, что вы мне скажете, сисса Элизия, — ничуть не покривив душой, заметил Болди.

— Во-первых, давайте уже перестанем обращаться друг к другу на «вы», — предложила Лиззи.

— Да, благодарю за эту милость, — во взгляде молодого мужчины вспыхнули звезды.

— Во-вторых, Болдгрон, я хотела пообещать тебе, что не задержусь в Фейтауне надолго, а когда вернусь — позволю тебе открыто ухаживать за мной.

— То есть, я смогу считать себя твоим женихом, Лиззи?

— Да, Болди. Сможешь. — Элизия вновь прикоснулась ладонями к лицу стоящего на коленях мужчины, склонилась к нему близко-близко. — Обними меня, Болдгрон. Я хочу подарить тебе свой первый в жизни настоящий поцелуй.

О! Бедный оборотень и не надеялся, что его избранница, всегда сдержанная и строгая, произнесет эти волшебные слова! Обхватив руками ее бедра, он, не вставая с колен, потянулся к Лиззи, прикоснулся — робко, трепетно — к ее пухлым губкам. А когда они дрогнули, раскрываясь, приглашая действовать смелее, — Болди не удержался и застонал, не переставая нежно ласкать языком открывшийся перед ним сладкий ротик возлюбленной.

Если б ему было позволено больше! Он показал бы Элизии всю свою страсть! Пролил бы перед ней свою кровь и семя в Круге Сиятельной, а потом… При мысли о том, что он сделал бы потом, Болдгрон снова застонал: никогда в жизни он еще не испытывал такого нестерпимо-острого, болезненного желания, никогда низ живота и бедра не сводило такой сладкой судорогой…

— Тебе плохо, Болди? — встревожилась Лиззи.

Она, в отличие от Болдгрона, в вопросах близости была совсем неопытна, а все, что знала — знала из нескольких изученных свитков и рассказов старшей сестры. И о стонах там ничего не говорилось!

— Мне… хорошо до боли, Элизия, — с трудом переводя дыхание, попытался объяснить оборотень.

— Это как? — не поняла девушка.

— Мое тело жаждет слиться с твоим, — не стал отмалчиваться мужчина. — Дай руку, Лиззи, и я покажу тебе, насколько велика эта жажда.