Мстительный любовник. Часть 2 (ЛП) - Уэст Тони. Страница 4

Джекс откидывается на локоть.

— Трусики.

Я вставляю большие пальцы за резинку.

— Медленно, — добавляет он.

Я проглатываю комок в горле. Немного спускаю их на бедрах. Мои волосы уже почти высохли и щекочут кожу, когда я наклоняюсь, чтобы подтолкнуть трусики ниже колен. Когда они падают, я выпрямляюсь.

— Подойди ближе.

Мое сердце забилось у меня в горле. Я делаю шаг к Джексу, достаточно близко, чтобы он мог протянуть руку и прикоснуться ко мне где угодно.

Его рука обхватывает мою лодыжку и скользит вверх. Я не могу дышать, чувствуя его ладонь на своей коже.

Он достигает моего колена и продолжает двигаться по моему бедру. Я чувствую пульс между ног и горячую влажность, в ожидании его. Никто раньше не касался меня там, и это так отличается от всего, что было раньше, что я хочу наклониться и встретиться с ним на полпути.

Без предупреждения он ударяет по ямке за коленом. Это бросает меня в сено, прямо на платок, который я сбросила пару минут тому. Еще мгновение и мои запястья зажаты над моей головой его железной хваткой. Его обнаженная грудь прижимается к моей, и я настолько потрясена тем, как быстро он повалил меня, что вскрикиваю.

— Ты хочешь научиться спасаться от этого? — спрашивает он.

— Да. Это то, чего я хочу.

Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Его глаза задерживаются на моих губах, и мне интересно, думает ли он о том, чтобы поцеловать меня. Я хочу, чтобы он это сделал. Это огненное отчаянное желание, которое, думаю, я не смогу сдержать. Моя грудь вздымается от тяжелого дыхания, создавая трение в месте, где наша кожа соприкасается.

— В машине ты сделала один захват и четыре узла, — говорит он. — В этом твоя ошибка. — Он смотрит вверх. — Давай найдем что-нибудь.

Он поднимается и передвигает меня, платок и веревку ближе к столбу.

Веревка скрипит, когда скользит по грубой древесине. Я не вижу узла, который он вяжет. И я не могу сконцентрироваться. Его грудь так близко. Горячая и голая. Я хочу прикоснуться к нему, но связана. Я немного прогибаюсь и восстанавливаю контакт.

Джекс изучает свои узлы. Я смотрю вверх. Мои руки плотно прижаты друг к другу и привязаны к столбу.

Я едва могу их переместить. Мне не выбраться.

— Самая сложная часть побега — это сосредоточенность, — говорит Джекс и поднимает один конец веревки. — У меня такое чувство, что это может быть одной из твоих слабостей. — Он хватает мои колени и разводит их в стороны.

Я задыхаюсь. Не знаю, что он собирается делать дальше. Он держит веревку в руках, позволяет ей медленно опускаться, пока она не достигает моих ног.

Кожа электризуется, и я не могу себе помочь. Я стону. Я дергаюсь против узлов. Я хочу освободить руки.

— Подумай об узлах, Миа. Ты знаешь, как они созданы. Ты знаешь все о них. — Он проводит концом веревки по моим нежным частям снова.

Я в огне. Касание веревки болезненно и оставляет меня испытывать боль от желания. Я хочу сильнее. Я хочу больше. Я хочу облегчить эту огненную потребность.

— Сильнее, — шепчу я, шокированная сама собой.

Джекс останавливается на секунду, он удивлен, но соглашается. Веревка шлепает меня. Всплеск чистого удовольствия.

— Больше, — умоляю я.

— Развяжи узел, — говорит Джекс.

Я пытаюсь переместить руки, но они крепко связаны. Мое тело выгибается, когда я пододвигаю бедра к Джексу.

— Я не могу, — говорю я, — пожалуйста.

— Сосредоточься, — говорит он, рассматривая конец веревки. — Ты терпишь неудачу.

Я смотрю на руки. Я вижу изгибы веревки, но не могу двигаться, чтобы что-то сделать.

Веревка касается моего живота, и я снова сосредотачиваюсь на Джексе.

— Я немного ослаблю узлы, — говорит он. — Это основной сизаль с тремя ветвями. Начало хороший флоггер. Начинай.

Я тяжело сглатываю, когда он немного распускает узлы. Удовольствие уже отступает, и я хочу его вернуть. Он использует одну свободную деталь, чтобы обернуть конец, чтобы веревка не порвалась.

— Подумай об этом перевернутом повороте, — говорит он, — и как ты можешь достичь этого.

Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме моей потребности в этом касании и его взгляде на мне, полном похоти, интереса и удивления. Он доволен мной, и это так же сильно, как удовольствие от касания.

Но Джекс откинулся назад. Он ничего не сделает, не даст мне большего, если я не удивлю его.

Я тянусь к веревкам. Они грубые и раздражают меня, в отличие от гладкого шелка. Я продолжаю ослаблять их, но потом понимаю, что могу сработать по-другому, если объединю их.

— Теперь ты поняла, — говорит Джекс. Я вознаграждена за свой прогресс резким ударом между ног концом веревки.

Джекс приложил больше силы, но он это знает и прикладывает руку к моей коже, чтобы успокоить ее.

Я снова теряю концентрацию.

— Тебе это нравится? — спрашивает он и надавливает чуть сильнее.

— Да. — Я снова в огне, мое тело пульсирует от желания.

— Развяжи веревку, и получишь намного больше, — говорит он.

Я сжимаю руки и вытягиваю палец. Да, я могу дотянуться до первого узла. Я тыкаю в узел, как будто держу инструмент для разделения нитей. Любой узел, который можно связать, можно развязать. Это просто обратная головоломка.

Мой палец работает внутри.

— Очень мило, — говорит Джекс.

Я останавливаюсь, ожидая награды. Он кусает меня. Я кричу, а затем стону, когда его рука охлаждает ожог. На этот раз его палец скользит вниз, мягко касаясь налившегося бутона.

Я снова тянусь к нему, прижимаясь к его руке. Я хочу гораздо больше. Я хочу все.

Но Джекс отступает, небрежно постукивая концом веревки по ладони.

Я наконец-то распутываю первый узел. Мои руки опускаются примерно на сантиметр, и мне становится намного легче добраться до второго узла.

— М-м-м, — говорит Джекс. — Красиво сделано. — Он откладывает веревку. Еще шире раздвигает мои колени и скользит руками по моим бедрам. Его большие пальцы надавливают, раскрывая меня так широко, что я чувствую прохладный прилив воздуха вокруг открытых складочек.

Я хочу большего, поэтому стараюсь работать быстрее и не останавливаться. Я просовываю палец во второй узел, и у меня все получается. Осталось два.

Джекс не освобождает меня, продолжает работать, один палец обходит чувствительную точку, а другой скользит вдоль влажных складочек, которые с жадностью приветствуют его.

Теперь, когда почти вся работа проделана, последние два узла кажутся легкими. Я распускаю их, и мои руки освобождаются.

— Побег от узлов — это игра ума, — говорит Джекс. — Работай с узлами, а не против них.

Но я почти не слышу его. Его пальцы творят магию. Я держу Джекса за плечи. Я никогда так не прикасалась к мужчине. Я хочу. Я хочу исследовать его всего.

Джекс наклоняется ко мне, опираясь на одной руке. Его палец скользнул глубже в меня. Я прогибаюсь навстречу ему.

Меня пронизывают искры. Мои ощущения усиливаются — запах сена, мягкий платок, дыхание Джекса у моего уха. Он придвигается, и его губы касаются моей груди.

Жужжание начинает нарастать. Я никогда не чувствовала ничего настолько сильного. Я хочу почувствовать наполненность, и это желание сводит меня с ума.

Джекс ускоряется, проникает пальцем все глубже, но внезапно что-то заставляет его остановиться и посмотреть на меня. Я не знаю, что случилось, почему он остановился. Моя грудь вздымается.

Он следит за мной, озабоченно подняв бровь, а затем, кажется, наваждение проходит. Его пальцы возвращаются, я закрываю глаза, и трения начинают доводить меня до пика.

Я откидываюсь на сено и оргазм накрывает меня, отзываясь в таких частях моего тела, о существовании которых я не подозревала.

Удовольствие накрывает меня, как ударная волна. И я не могу сдержать слез и шептать имя Джекса. Это слишком сильно, слишком ошеломляюще, прекрасно и дико.

Мои складочки сжимаются вокруг его пальцев. Я не могу дышать, не могу говорить, не могу думать, когда начинаю приходить в себя. Это то, о чем говорят люди. Вот почему люди делают сумасшедшие вещи. Это.