Коми народные сказки - Плесовский Федор Васильевич. Страница 19

Вот тут Полкан-Полубес показался, одна голова высотой в девять саженей, — страшное чудище.

Иван увидел и чуть с лошади не свалился, так испугался. Понял: теперь и убежать не успеет, да и бежать некуда. Уже близко Полкан. И вот, чтоб не видеть свою смерть, Иван глаза и лицо завязал матушкиным сарафаном.

Заметил это Полкан.

— Ох, — говорит, — тридцать лет я не выходил на битву, законы войны изменились, видно.

Взял свой шатер и завязал им глаза.

А день был солнечный, светло. Ивану сквозь дырявый сарафан все видно. Полкан же ничего не видит, шатер его хороший, плотный. Вот и встретились оба. Полкан, как слепой, а Иван зрячий. Махнул Иван косой, и как-то удачно получилось, главную жилу перерезал Полкану-Полубесу. Полкан упал, а Иван, не будь дурак, скорей в сторону, подальше. Издали стал смотреть. Видит, Полкану конец приходит, бьется Полубес на траве, страшно смотреть. Сам бьется, всю землю взрыл, сосны, что стояли толщиной в башню, с корнями вырывает, ломает. Не зря говорили богатыри, что сильнее Полкана нет никого на свете, в писании, мол, так сказано.

Все Полкан разбил-раскрошил, щепок не оставил. Бился, бился из последних сил, потом и совсем замер.

Иван пошел к богатырям, говорит им:

— Ну, братцы, ступайте смотреть, если хотите. Вот там, у лесной опушки, лежит Полубес, я прикончил его.

Богатыри не пошли — побежали.

— Да, — говорят, — ни щепки не осталось. Вот это война, вот это сраженье! Теперь уж придется поверить Ивановой мощи, вот кого он убил! Хорошо, что мы не ошиблись, вовремя подчинились. Да, теперь сильней его никого на свете не осталось.

— Ну, — спрашивает Иван, — посмотрели?

— Да, — говорят богатыри, — сколько лет ездим, сражаемся, а такой битвы еще не видели. Век будем помнить.

Время летит, пришла пора дальше ехать.

— Ну, братья, идите ко мне, — зовет Иван богатырей, — садитесь.

Богатыри пришли, тихонько сели. Уважают Ивана.

— Вот я дам вам приказ. Идите к царице Девятицарского государства и скажите ей, что я надумал. Вы знаете, что я надумал?

— Не знаем, — тихо отвечают богатыри.

— А вот что я надумал, — говорит Иван, — вы идите и скажите, чтоб царица готовилась выйти за меня замуж, женой мне будет. Если не пойдет, все царство ее сожгу и пущу по ветру, а самое ее убью. Если пойдет за меня замуж, будем царствовать вдвоем. А теперь ступайте.

Ну, братьям надо идти, раз старший брат посылает.

Пришли в город, где живет царица.

А царица уже знала, что Полкана убили, приняла сватов-богатырей, накормила-напоила.

Говорит Сам Самплеменник:

— Старший наш брат, господин Иван Сарапанчиков не сегодня — завтра придет свататься и просит передать тебе: если, мол, не пойдешь за него, он все царство перевернет, а если пойдешь, царствовать вместе будете. Что скажешь теперь — скажи, а мы подождем, нам сутки сроку дано.

Царице стало очень плохо, когда еще добавили богатыри, что Иван, мол, неопрятен, и некрасив. Так, мол, с виду он худенький, как простой человек. Царице не хочется за Ивана выйти.

Думала, думала царица, полсуток думала. Ну, потом и говорит богатырям.

— Придется готовиться, не хотелось, но придется согласиться, чтоб Иван не опустошил царства.

— Ну, коль соглашаетесь, — отвечают богатыри, — надо одежду жениху приготовить, ведь ничего у него нет.

У царицы-то, конечно, все есть, вызвали портных и те принялись шить кафтаны да рубахи.

Богатыри обратно ускакали, а в городе готовятся встречать Ивана. Знамена вывесили, песни играют. Звоном встречают жениха, колокола так и звонят. У царского дворца караул поставлен.

Как только Иван Сарапанчиков показался, «на караул!» крикнули. Людям-то смешно: у Ивана лошадь худая, да и сам такой же, но смеяться нельзя, все боятся смеяться над тем, кто убил Полкана-Полубеса. Тут судьи, воеводы — все начальство вышло, — одежду притащили.

— Если годится, господин Сарапанчиков, одевай и носи, — говорят.

А выглажено, складки не увидишь, только блестит парча. Не обиделся человек, взял. Привели Ивана во дворец. Царица Девятицарства не солеными грибами угощала, не таким, как наш, чаем поила. Заморские вина, меды, брага там были. Дня через три назначили венчанье. Со всей заграницы, из иностранных царств-государств гостей пригласили, всех князей, царей.

Иван оделся и как настоящий человек стал, с золотыми часами, с царскими знаками, всякое навесил на себя, что дали. Не хуже князя на вид. Ну, тут такой великий пир устроили, цены на товары сбавили — что кому нужно, то и бери.

И угощали простой народ по Иванову приказу — все на пиру ели до отвала, и еще осталось.

Месяца два шел пир. Потом, как закончился пир, Иван вызвал к себе богатырей.

— Вот, — говорит, — братья, если вы хотите жить у меня и служить хорошо, я вас награжу, главнокомандующими назначу, если не хотите здесь жить, идите, куда хотите, я не держу вас, у вас своя воля. Что желаете — воеводами быть или на воле ходить?

Спросил и для ответа дал сутки сроку. Они думали, думали, потом Сам Самплеменник и говорит:

— Уж больно Иван сердитый, я решил уйти отсюда. Останешься здесь — все время придется его бояться да ему угождать. Не настоящий он богатырь. Настоящий — добрый и справедливый.

— Я тоже решил, — говорит Белуня. — Я желаю идти на вольную волю.

И третий богатырь говорит:

— Я тоже уйду.

Потом все вместе отправились к Ивану.

— Вот, — говорят, — старший брат, если тебе не во вред, отпусти нас, мы на волю пойдем.

И как ни уговаривал Иван богатырей, ушли они от него.

ПОРТНОЙ И ОМЭЛИ

У Фомы денег сроду не водилось, и за это жена его дни и ночи бранила. Жена была сердитая и хитрая. Надоело Фоме ворчанье да ругань. Он однажды и говорит жене:

— Откуда мне денег взять. Я простой портной. Не болотный же омэль [12] мне золота пошлет.

А омэль тут как тут, вылез из трясины и слушает речи Фомы. Как пошел портной мимо болота, рогатый омэль выбежал к нему навстречу и говорит:

— Если до солнцеворота ты обещаешь обшить-одеть все наше племя, я тебе открою, где золото лежит.

Фоме нечего делать, пообещал. Омэль сказал ему, что на берегу озера, под девятой кочкой лежит сундук, набитый червонцами. Бери лопату да откапывай.

Фома пошел на берег, принялся копать и достал из земли сундук полнешенек золота.

Хорошо зажил портной. Жена и браниться перестала.

Но солнцеворот близко. И затужил портной: ведь бесов-то много. Целые годы придется шить.

Жена спрашивает Фому:

— Отчего ты такой невеселый?

Муж и рассказал ей все без утайки.

А жена недаром была хитроумной. Взяла круг белого холста, круг черного сукна и пошли с мужем к омэлям на болото. Добрались до большого дома, где на крыше змеи шипят, из трубы пламень пышет. Жена и Фома зашли в дом. Омэли заставляют их кроить и шить.

А женщина и говорит:

— Ладно… Только это сукно, пока мы к вам добирались, запачкалось. Если сможете отмыть его, чтоб оно стало, как белый холст, тогда мы у вас останемся, а если не сумеете, уйдем обратно.

Согласились омэли. Побежали на прорубь, принялись стирать черное сукно. Мыли, мыли, но никак не могут отмыть. Не белеет сукно — и все.

А Фома с женой домой воротились, от омэлей избавились. Омэли по горло заняты. Все еще черное сукно добела стараются выстирать.

КАК ИВАН НУЖДУ ЗАКОПАЛ

Жили-были два брата Василий да Иван. Василий хитрый, жадный, разбогател так, что денег ему девать некуда, а младший Иван с каждым днем беднел.

Вот однажды на свои именины богач Василий устроил пир, много гостей созвал, а Ивана не пригласил. Сели гости за стол, пьют и едят. У богатого брата на столе всякое угощение: огурцы и пряники, яблоки и лапша, творог с яйцом и каша со сметаной, котелок стоит с топленым маслом и пшеничные блины горой лежат.