Баронские будни - Усов Серг. Страница 34
Если пиломатериалы Олегу самому были нужны в больших количествах, то вот тканей было столько, что швеи не успевали шить даже простые вещи. Швейную машинку Зингера изобрести у Олега не получалось.
Всё взвесив, Олег решил испытать новый торговый приём и дал более тридцати тюков льняной ткани в долг.
Получив от Олега, в дополнение, список необходимых ему самому товаров, окрылённые торговцы отправились в обратный путь.
Охраны в два десятка бойцов и мага им должно было хватить для обеспечения безопасности. В принципе, путь их лежал по относительно спокойным местам. Хотя, конечно, в такое время, спокойствие это было весьма условно.
Вот Замяте и его компаньонам барон Ферм на реализацию ничего не давал, но всё равно за них беспокоился - от них до сих пор не было вестей, хотя давно было уже пора. Видимо, растинцы, всё же, их прижали.
Барон Ферм понимал, что не разобравшись с зарвавшимися торгашами республики, нормально развиваться у него не получится. Самый лучший вариант, который он рассматривал, это устроить им какую-нибудь пакость, чтобы им, хотя бы на время, стало не до него.
Когда, ещё весной он поделился своими мыслями с Гортензией, та лишь пожала плечами
- Легко. Олег, посмотри на меня. Что ты видишь?
- Я вижу самую красивую и самую умную женщину в мире.
Гортензия кивнула, вполне серьёзно, как неоспоримую истину приняв комплимент.
- Вот именно! Я не про ум. Я про мою красоту. Ты, когда вчера наложил на меня Омоложение, ничего не заметил? Нет, понятно, что я опять вернулась к своим сорока. Но, Олег!, эти мои теперешние сорок совсем не те, что были у меня сорок. Понимаешь?
Олег новыми глазами посмотрел на друга.
- Ты хочешь сказать...
- Вот именно. Твоя магия не поосто омодаживает, а ещё и делает привлекательней. Так вот, насчёт Бирмана. Там правит королева Иргония и будет править долго, потому что её сыну-идиоту, пускающему слюни, всего двадцать лет, а её королевский маг лечебным заклинанием владеет. Только вылечить мозг он не может, но вот обеспечить физическое здоровье королевы и принца он может на долгие годы её царствования.
- Извини, Гортензия, ты меня совсем запутала. При чём здесь твоя красота и растинские торгаши, которые подмяли королеву под себя?
- При всём, Олег. Ты иногда, извини, бываешь наивным, как ребёнок. Королева слушает растинцев, потому что её всё устраивает пока. Но, как только они ей надоедят, она легко их отправит на плаху, а свои долги им простит. А ты..., ты понимаешь, что Иргонии пятьдесят четыре года? И что ты единственный маг, кроме Морнелии и имперского Тостеша, кто может дать ей счастье? Она ведь не просто королева, она женщина!
Тогда до Олега и дошло, что устроить неприятности растинцам, он, действительно может легко. Дело за малым - бросить тут всё к чертям и уехать в Бирман омолаживать тамошнюю королеву.
Когда барон Ферм отвлёкся от своих мыслей, он заметил, что к двум, замерших в почтительной позе мастерам, присоединился и Нечай.
- Больше вас не задерживаю, - кивнул он мастерам и, полуобняв Нечая за плечи, пошёл с ним к гостевому дому.
- Все новости готов доложить, господин.
- Поедим вместе, заодно и доложишь.
Из знаний прежнего мира Олег помнил важность разведки и контрразведки. Пусть в этом мире эти службы и не существовали, но сама такая деятельность велась.
Олег понимал, что рано или поздно его сервы выкупятся, да и сейчас уже было среди пришедших к нему беженцев достаточное количество свободных людей.
Знать их настроения, кто, что называется, чем дышит, новости, слухи и прочее, ему самому не обязательно, но кто-то должен за этим следить.
Барон Ферм принял решение не просто создать свои разведку и контрразведку, но и самому воспитать их глав, помня о том, что сферы деятельности этих служб часто пересекаются.
Нечая он и начал готовить на должность главы своей тайной службы. В отличие от Агрия, который даже не догадывался, что его кандидатуру барон наметил на главного своего разведчика, Нечай был уже давно в курсе и подбирал себе помощников и будущих сотрудников.
- Я видел, что к вам Агрий приезжал?
- Да это, так, ерунда. Война тут у нас небольшая намечается. Руки не забудь вымыть. Что я за тобой, как за дитём следить должен? И с мылом!
Глава 16
Костёр догорал, и Рита подбросила в него пару небольших веток.
В лагере наступила тишина. Её солдаты, кроме тех, что были выставлены в дозор, уже легли спать. Только в нескольких шагах от неё, стараясь не потревожить размышлений своего капитана, в ожидании каких-либо команд от неё, расположились, возле такого же костра, Кабрина и молодой раб из некомбатантов.
Кабрину, сорокапятилетнюю наёмницу, барон взял на службу во время своего посещения Немура. Олег заметил старательность и обстоятельность женщины и, однажды, вызвав её к себе и приказав держать язык за зубами, в течение декады дважды применил к ней заклинание Омоложение. И теперь сержант Кабрина, душой и телом преданная барону Ферм, исполняла при Рите должность её помощника по всем хозяйственным вопросам.
Рита была довольна такой помощницей, потому что у неё самой до всякой рутины просто не доходили руки. Но иногда, глядя на Кабрину, Рита жалела, что ей самой всего двадцать лет и ей ещё надо прожить столько же, чтобы заклинание Омоложение стало на неё действовать. А Рите так хотелось, чтобы её внешность стала неотразимой, как у Гортензии или такой же изменившейся, как у Кабрины.
Рита вздохнула и посмотрела в сторону того костра, где сидели её дежурные помощники. Заметила, как при её взгляде, испуганно сжался некомбатант. Может она иногда и излишне сурова к обслуге, но лучше пусть её боятся, чем бездельничают.
Уже четвёртый день её рота находилась в лесах на границе баронств Орвин и Сенер. Лагерь она разбила на поляне в стороне от дороги, на расстоянии, примерно, десяти лиг.
Ей со своими людьми предстояло реализовать, как говорил барон Ферм, новую форму ведения войны в виде диверсионно-партизанских действий.
Словам своего барона Рита относилась с полным доверием. Не раз убеждалась в его удивительных знаниях. При том, что иногда Олег не знал, порой, элементарных вещей. Впрочем, никогда от этого не смущался, и всегда внимательно прислушивался к советам, даже если совет исходил от какой-нибудь рабыни-ткачихи.
Рита давно уже перестала удивляться и мучить себя загадками насчёт барона. Она просто его любила. И не как мужчину, вернее, не только как мужчину, но и как отца, и как брата, и, простите Семеро, почти как бога.
Когда-то она сама себе выдумала, что жизнь ей вернула магиня Гортензия. Гора на этот счёт молчала, и, позже, Рита поняла, почему.
Но уже давно она поняла, кто на самом деле пожалел юную охотницу, жестоко замученную бандой наёмников.
Сначала, постель с совсем юным парнем Олегом, Рита воспринимала, как приятное и забавное развлечение, потом она для себя решила, что влюбилась. А теперь, Рита понимала, что ни о чём таком, что Олег называл любовь-морковь, речи и не идёт. Вся влюблённость у Риты прошла, сменившись на огромное уважение и почитание. Хотя, Рита была честна с собой, стоило Олегу намекнуть, как она с радостью готова была доставить ему удовольствие.
С Шерезом же у неё были отношения друзей-соперников. Относиться серьёзно к этому ловеласу, норовящему залезть под юбку к любой женщине, которая оказывается от него на расстоянии вытянутой руки, Рита просто не смогла.
Да и сам Шерез, убедившись, что свои капитанские шеврон с аксельбантом она не в постели у барона заработала, а своим изматывающим командирским трудом, стал относиться к ней, как к боевому товарищу.
Тихий шорох, раздавшийся в темноте за лагерными рогатками, Рита услышала одновременно с Кабриной.
Сержант тут же тихо скользнула в сторону шума и скоро вернулась в сопровождении двух разведчиков, сменившихся с наблюдения за лагерем баронов-союзников.