Похититель - Шерр Анастасия. Страница 3

Вскрикнула, когда руки мужа обвили мою талию и стиснули крепко, почти до боли.

— Тш-ш-ш, ну что ты? Такая пугливая стала. Это всего лишь я.

Мотнула головой, прогоняя неприятный, липкий страх, что вдруг пополз по венам, попыталась расслабиться. Не дело это, изводить себя и его. Так проблему не решить.

— Ну что, начнём разбирать вещи? Может я хоть так что-нибудь вспомню?

Рустам развернул меня к себе лицом, коснулся пальцами щеки.

— А может мы сначала заглянем в спальню? Я бы кое-что напомнил тебе…

— Что? В спальню? Зачем? — встрепенулась и замерла в позе испуганного суриката.

Я, конечно, поняла, на что он намекает. Трудно не догадаться, когда тебя трогают за грудь и упираются восставшим орудием в спину. Недвусмысленный такой намёк…

И вроде нормально это. Всё-таки мы муж и жена. Супружеский долг, как никак. Только чувствовала я себя странно. Будто чего-то опасалась.

Это ему легко, он всё помнит. А я всю свою жизнь за мгновение забыла.

Но вообще, конечно, он не виноват. Отвлечь меня пытается, да и просто любит, это невозможно не заметить.

— Мм… А ты хочешь прямо сейчас, да? — опять же, его эрекция, таранящая мой позвоночник именно об этом и говорит.

— Конечно. Ты же всегда любила секс. Ещё и приговаривала, что это лучшее лекарство от любой депрессии, — не знаю, что послужило тому причиной, то ли его усилившийся акцент, то ли возбуждение, сквозящее в хрипом голосе, но я чётко представила того самого Змия, нашёптывающего на ушко Еве, как, должно быть, сладко вкусить запретный плод. Да что там, я и сама захотела куснуть… Хоть одним зубочком. Тело пробило током, а по коже побежали стаи «мурашек» от его дыхания на моей шее.

— Я не знаю… Может до ночи подождём? — голос сел, стал чужим. А я та ещё, наверное, штучка. Вон, даже муж говорит, что люблю пошалить.

— А может я нагну тебя прям здесь? — по голосу поняла, что он улыбается и почему-то испугалась.

— Рустам…

— Тс-с-с, — его шёпот утонул в звуках поцелуев, которыми он покрывал моё плечо, стащив халат и спустив бретельку сорочки. — Давай без болтовни. Наклоняйся, — и не дожидаясь моего на то согласия, уверенно надавил между лопаток, принуждая встать в известную позу.

Опешив от такого напора, я даже не стала сопротивляться. Просто обалдело смотрела на пальцы своих ног, пока он поднимал подол моей сорочки и гладил пальцами промежность.

Интересно, он всегда такой? Захотел, нагнул, поимел? Или может у нас такие игры? Мне, наверное, это нравится, иначе он не стал бы…

Напряглась, когда палец Рустама проник в меня и погладил нежную плоть уже изнутри, за ним последовал и второй, а большим пальцем муж надавил на клитор.

— Рус… Рустам… Подожди… — предприняла попытку подняться, но его стальная рука удержала меня в той же позе, а пальцы резко покинули лоно.

Почувствовав головку его члена у входа, подалась вперёд в поисках какой-нибудь точки опоры, но муж резко дёрнул меня обратно и насадил на себя, как на вертел.

Я была недостаточно готова, отчего возник небольшой дискомфорт, а Рустам отстранился, снова двинулся вперёд, увлажняя мои складочки.

— А теперь расслабься и не смей мне противиться, — прорычал негромко, а я дёрнулась от страха. — Спокойно. Просто наслаждайся.

ГЛАВА 3

Врезаясь в неё с громкими шлепками, кайфовал, как никогда прежде. Как же ему не хватало этого. Держать её в своих руках и драть эту суку так, чтобы выла. И так долго ждал. Держался, как мог, но каждый день ему срывает башку. Гадина въелась под кожу, как клещ и как он не пытался, не смог вытащить дрянь. Ему хочется владеть ею. Сломать дерзкую тварь, что даже сейчас, нихера не помня, умудряется качать ему свои права. Прогнуть её под себя и, наконец, получить то, чего так давно желает. Увидеть суку у своих ног.

Он, конечно, зря вспылил сейчас. Надо было ещё поиграть. Всему виной её ебучий взгляд. Взгляд этих блядских синих глаз, которые ему хочется выколоть, чтобы не глядела так. Чтобы, сука, больше не смела отказывать. Чтобы вообще нахуй забыла слово «нет». Нехочуха, блядь, грёбаная. Она готова разложиться перед любым, но только не перед ним. Не перед тем, кому должна принадлежать.

Оскал исказил его губы, когда Аня дёрнулась и зашипела от боли. Отстранившись, дал ей отдохнуть всего пару секунд и снова вогнал хер так глубоко, что она заскулила и сжалась, хватая его за руки. Дааа, блядь. Вот оно, твоё искупление, Аня. Теперь так будет всегда. Только так, как захочет он. Решит трахнуть — трахнет. Решит убить тебя — прикончит. Рано или поздно он сделает это. Но до того, сука, ты ответишь за всё в полной мере.

— Рустам… Пожалуйста… Мне неприятно, — заскулила, вырываясь и отталкивая от себя его руки, что взбесило ещё больше.

— Не смей мне отказывать! Заткнись! — зажав ей рот ладонью, продолжил долбиться, а Аня беспомощно повисла на его руке. — Дааа, теперь ты не такая дерзкая, а, сука? — и только когда слова вырвались из глотки понял, что сказал это вслух.

Плевать. Она на его территории, так или иначе. И никуда не денется отсюда. И мент её поганый будет долго искать свою невесту. И найдёт, конечно же. Где-нибудь в посадке прикопанную. Лет через пять. От этой мысли чёрный яд расползся по венам, отравляя кровь местью, а движения стали более резкими, отрывистыми.

Она больше не сопротивлялась, просто покорно ждала, когда всё закончится. Вытащив член, Рустам кончил, заливая её поясницу спермой, а Аня тихо всхлипнула. И тут же тупым ножом по позвоночнику её плачь. Нет, он ещё не готов. Не разлюбил ещё эту суку. Всё ещё копошится внутри проклятая тварь, которую не вытравить ничем. Он даже сдохнуть пытался, да не вышло. Без неё не смог уйти.

Подняв её за плечо, прижал к себе и уткнулся носом в затылок.

— Не плачь. Прости меня. Я не хотел делать больно. Раньше тебе нравилось так, — враньё. Враньё то, что не хотел сделать больно. Ещё как, блядь, хотел. Но чистая правда, что дряни нравилось орать на хую и давать прямо на лавочке, в парке, в лифте, на крыше высотки. Она любила трахаться, как кошка. Только не с ним. С ним сука корчила из себя целку.

Пришло время расплаты.

*****

Обнимая себя руками, дулась и смотрела в окно. Зря он сорвался. Нужно было и дальше играть в примерного мужа. Хотя бы попытаться влюбить её. Однажды ему даже почти удалось. А потом бы пусть вспомнила всё. Похуй. В любом случае теперь ей из его дома билет только в один конец.

— Может поможешь мне разобрать вещи? Тебе не интересно посмотреть, какие платья ты любишь?

Судя по взгляду, брошенному исподтишка, ещё как интересно. Да, он-то знает, как она любила шмотьё. Ради бабла, тряпок да ресторанов и водила его за нос.

Яд поднялся из глубин и заструился по венам, отравляя и без того разодранное в клочья сердце. Сука. И ведь не может отомстить ей, как собирался изначально. Всё угодить дряни пытается.

— Давай, открой вон ту коробку, — кивает на самую дальнюю, в углу. Каждая тряпка там куплена для неё, с мыслями о ней.

Ведьма. Отравила его, прокляла. А теперь стоит, невинными глазками стреляет.

Затянув пояс халата потуже, робко протянула руку к коробке, открыла.

— Смелее. Посмотри.

Как законченный придурок Рустам полночи разбирал все вещи и отрывал от них этикетки, чтобы сошли за уже ношенные. Долбоебизм какой-то. Но пока мысль, что она вспомнит всё не скоро почему-то ему нравилась.

Вытащив длинное вечернее платье, прикусила нижнюю губу и заблестели глаза, как случалось каждый раз, когда он покупал ей какую-нибудь хрень.

— Ну как?

— Красивое, — ответила тихо, заправила короткую прядь волос за ухо и полезла за следующей шмоткой.

Ближе к обеду переоделась в джинсы и простую футболку. Скромница, блядь. У мента своего небось в одних трусах бегала.

За столом вяло ковырялась вилкой в салате и украдкой посматривала на дверь, чем неимоверно раздражала. Размечталась, мать твою.

— Ешь, Аня, — кивнул на нетронутое блюдо.