Вселенная шай-ти (СИ) - Котикова Мария Вячеславовна. Страница 29
Ашай чуть заметно поморщился, надломив брови.
Соню он сам достал из корабля да еще и помедлил некоторое время, прежде чем спустить с рук и поставить на землю. Она хотела было даже возмутиться - нашел маленькую девочку! - но посмотрела в застывшее лицо Ашая и отступила. Пусть держит сколько надо. Если ему так спокойнее, то кто она такая, чтобы спорить? Особенно на явно вражеской территории.
- С возвращением, тьма. Сын.
Шей-ти чуть прикрыла глаза, буквально на пару сантиметров наклонив голову вперед. Наверное, сильнее не позволяли гордыня и возмущение - подумала Соня, разглядывая Атли-э, махару Тай-до-рю. А то переломит же, как сухую ветку.
И Соню совершенно не волновало, что все окружающие прекрасно слышали ее отношение и эмоции.
Ашаю очень не повезло с родителями.
- Благодарю, свет.
- Махара.
Они заговорили почти одновременно. Только в голосе Яшэ звучало еле слышимое торжество, тогда как в тоне Ашая была спокойная отстраненность. И именно он удостоился неприязненного взгляда.
Соне отмерили фунт презрения напополам с гневом. Конечно махара Тай-до-рю не могла не узнать за столько времени, что свет ее сына - калека. Яшэ Ли первым и рассказал.
- Прошу в дом. Обед уже на столе.
Соня вздохнула: аппетит у нее внезапно пропал начисто.
- Соня, пойдем, - взял ее за руку Ашай и мягко потянул за собой. - С тобой ничего не случится. Ты мне веришь?
Она верила. Ему одному и верила, безрассудочно и безоговорочно.
И тогда, в Зверинце, он пришел за ней. Хотя она и была ему никем. И потом - не отказался.
А она пообещала ему не бояться.
- Да, - и покрепче сжала ладонь своей тьмы.
Соня шла вперед будто сквозь вязкий кисель. За какой-то десяток шагов, что разделяли их от порога, она устала так, что ей хотелось только лечь, закрыть глаза - и не открывать их месяц.
Правую ногу свело острой судорогой, противно начала ныть спина, а голову обхватило стальным обручем - полный комплект за исключением простуды!
Соня провела тыльной стороной ладони по лбу, подняла глаза и наткнулась на колючий взгляд махары Тай-до-рю.
Атли-э словно из черной бумаги вырезали, хотя кожа у нее была почти белая, а одежда яркая, как оперение тропического попугая. Но Соня не видела этих цветов. Для нее мать Ашая сейчас походила на камень, поглощающий весь окружающий свет. Читала Соня когда-то о таком, не то в легендах Китая, не то Японии…
На грудь навалилась тяжесть - так при болезни бывало, когда любое, даже самое тонкое одеяло, плитой неподъемной казалось. Соня закусила губу, чтобы не закричать. Время текло медленно-медленно…
Ашай остановился. Улыбка у него была злая и тонкая. Она ему не шла. И прищуренные глаза - тоже.
- Ты знаешь, что это бессмысленно.
- Ну почему же? Думаю, еще пара минут, и проблема будет решена.
- Нет.
Голоса звучали как сквозь вату или воду, слова выпадали из рук на землю и никак не хотели нанизываться на нитку - собираться в предложения. Соня отмахнулась от них рукой, словно надоедливую муху отогнала: ей показалось, что на запястьях у нее висят гири килограмм по пять.
Воздуха сразу стало больше и получилось вздохнуть - не полной грудью, но достаточно, чтобы сознание немного прояснилось. А она и не заметила, как весь мир начал плыть перед глазами…
- Я не отдам его, - с усилием проговорила Соня. - Он мой.
И всегда был ее. С того самого дня, как впервые приснился: он тогда еще был незнакомцем, и каждую встречу у него была разная внешность и голос, иногда даже пол, а она только и умела, что под одеялом прятаться от кошмаров.
Она не забыла.
Просто вспоминать было больно. Без него - больнее.
Шей-ти вздрогнула и совсем иначе посмотрела на Соню: как на возможного врага. А сама девочка уговаривала себя сделать еще три шага. Всего три шага до чужого дома и… признания?
Заявления своего права на тьму.
- Не дойдешь.
На Земле ее часто ругали за баранью упертость и желание поступать вопреки добрым советам, умным словам. Знала бы, где пригодятся эти качества - не старалась бы от них избавиться, начать вести себя мягче.
Один.
На чистом упрямстве - дойдет. Это нужно было - Ашаю, ей, им. Доползет, если придется.
Перед глазами стояла мутная белая пелена в черные точки.
Два.
Она обдумает происходящее потом, когда они будут одни, в безопасности квартиры.
А пока у нее просто подкашивались ноги - если бы не шедший рядом Ашай, давно бы уже упала.
Не упадет.
Выдох сквозь зубы.
Пирожок с таком махаре, а не ее тьма! Не отдаст!
Три.
Силы кончились как-то сразу и все.
Краем сознания Соня услышала звук бьющегося стекла, но значения этому не придала - мало ли! И не до того было. Надвигающаяся темнота расцвела золотыми всполохами и сияющей пылью, густым прозрачным медом потекла с рук.
Ашай рядом выдохнул, вздохнул и неожиданно подхватил ее на руки, хотя самого шатало, что тополь в бурю.
- Соня…
Соня сжала в кулаках шитую серебром ткань жилетки и устало уткнулась лбом Ашаю в район ключиц.
- Ммм?
- Еще нельзя спать…
- А я и не сплю, даже не пытаюсь! - волевым усилием открыв глаза, заспорила Соня. Не то чтобы у нее как-то сильно получалось…
Соня окинула взглядом стоявшую в метре от них Атли-э, и в груди у нее поднялось редкое по своей силе злорадство. Той, чтобы остаться стоять, даже Яшэ Ли оказалось мало - в косяк пришлось вцепиться.
Ашай чувствовал себя совершенно счастливым.
- Махара моя, в дом твой, под сень границ твоих…
Слова заученно падали с губ, сплетаясь в узор древнего обета. Пока не встретит свой свет, тьма находится под опекой главы рода и решения может принимать только с оглядкой на него.
Кончено!
Не было над ним больше власти ничьей, кроме Сони. Нет, и не будет больше.
- … свет свой. И реку тебе - нет больше тьмы беспроглядной в душе моей, сиянием она озарилась, и крепки мои клятвы пришедшей и выбравшей. Я оставляю твой дом с благодарностью и смирением, уходя служить той, кто жизни и вечности мне дороже стала.
- И что ты собираешься делать? - сухо спросила Атлт-э, принимая сказанное. - Семью променяв на калеку?
- Мой свет сияет ярко. Я не считаю его калекой, - вежливо ответил Ашай. Он надеялся разойтись худым, но миром.
- Ты сам понимаешь, что я права, Ашай, - перебила его шей-ти. Ее голос стал вкрадчивым, как мурлыканье кошки. - Еще не поздно, откажись. Мало ли, что в дом привел да границу преодолел, это же только первый шаг, почти формальность… Вы же еще не одно, не правда ли? Ты можешь - должен - отказаться от сомнительной…
- Нет.
- Она урод. Ошибка природы. Ничего не умеющая и ни на что не способная, - отбросила показную мягкость Атли-э. - Или так и будете, как сегодня, на одном тебе выползать? И на Арене тоже?
- Единственный, кто ошибается, это вы, Атли-э-ти, - упрямо возразил Тай-до-рю, сверля взглядом свою махару. - Не желающий слышать да не услышит, не могущий видеть да не увидит. Я все сказал.
- Глупец! Она тебя погубит, а вместе с тобой и наш род! Ты Тай-до-рю, а не…
Соня недовольно нахмурилась: шей-ти смотрела на нее так же, как посетители в Зверинце. Как на жалкого зверька, диковинку с конца галактики…
И на Ашая тоже. И если за себя Соня бы еще стерпела - не привыкать - то за него не смогла:
- Замолчите, - получилось хрипло и каркающе, совсем не так, как хотелось девочке. - Ашай…
Соня закашлялась, и Атли-э пришлось оборвать свою речь.
- Ашай, - начала снова Соня, - ничего вам не должен. Слышите? Ни-че-го. И вы не имеете права что-либо от него требовать, вы - не семья…
- Да что ты знаешь, убогая… - снисходительно отозвалась шей-ти.
- Знаю, - Соня не имела права бояться Атли-э. Не тогда, когда она уже решила, поверила, наконец, внутри себя в то, что было известно здесь всем с рождения: пара бывает только одна, ее ищут, ради нее живут и умирают. А сейчас эту истину ей преподносили наизнанку, с косыми швами, называли ложь правдой.