Вселенная шай-ти (СИ) - Котикова Мария Вячеславовна. Страница 39

И получил в награду за проявленное упрямство годы ожидания и поиска. И Соню.

- Это неправда. Ты не должна верить ей, в Тай-до-ко говорит уязвленная гордость и одиночество. Ты не обуза, не неприятность, мой свет, ты радость. Моя. И я безмерно счастлив, что встретил тебя, - ломко улыбнулся Ашай. - А Тай-до-ко… Я когда-то давно отказал ей в праве стать моим светом. Подобное для нее простить невозможно, а желание перекроить реальность с каждым отказом становится только сильнее.

- И она на такое сопосбна?

- Скажем так, у нее было для этого достаточно сил и возможностей.

- А теперь?

- Нет.

Соня посмотрела на него снизу вверх, серьезно и внимательно: Ашай ждал нового вопроса.

- Почему?

- Что?

- Почему отказал?

- У меня была и есть ты.

В груди у Сони гулко забилось сердце: вроде и ничего нового Ашай не сказал, но интонация…

- А я не знала.

- Да, - согласился шай-ти, - ты думала, что выбор один на всю жизнь. Зачастую так и есть… Но не всегда. Я бы даже выразился более конкретно - далеко не всегда. Шей-ти легче выжить после смерти своего шай-ти, для нас же подобное, наоборот, почти невозможно. Мы больше привязаны, наша зависимость сильнее, когда мы встретили.

Соня нахмурилась, сведя брови на переносице, захотелось передернуть плечами, скинув с них неприятное ощущение: что бывает, если не встретились?

- Если встреча не случилась, пара или умерла раньше, или родиться не успела, а ждать - сил нет, то можно связать себя с другой одинокой душой. На такой выбор не смотрят косо, но…

- Тебе это… - неуверенно спросила Соня, - почти противно?

- Меня учили, что пара может быть лишь одна. С рождения и до смерти, и за ней, и в новом рождении. Отказаться по какой-то причине от своего партнера, означает предать. Не только себя, но и того, кто зовет и ищет.

Взгляд у Ашая стал больным и тревожным, и Соня сжала его руки в собственных ладонях.

- Я видел глаза тех, кто пришел слишком поздно, кого не дождались, не дозвались. Знаешь, свет мой, смерть вдалеке, без возможности найти и дотянуться… она намного милосерднее. Там хоть надежда есть, а тут - сплошное крошево в руках, осколки веры и сердца.

Девочка мысленно поблагодарила кого-то там, в вышине, кто прислал их в этот мир, за неслучившееся.

- Но ты нашел. И я теперь с тобой, и я есть. И ты - тоже.

- Да, есть, - согласился Ашай в пушистую макушку, сдерживая улыбку.

- Значит, больше и не будем ничего обсуждать. И думать сегодня тоже не будем. А то у нас, что ни неделя, то либо у тебя переклин в мозгах, либо у меня - что еще хуже. Нет уж, пошли гулять, потом где-нибудь посидим, - Соня выпуталась из объятий, встряхнулась, как кошка, попавшая под дождь, и улыбнулась вся и полностью.

Ей не нужно гадать, как сложилась бы жизнь, если бы. Не было у них уже “если”, оно перестало существовать. Счастье не растянешь через “е”, прикосновение не заменишь “с”, бессонница не исчезнет с “л”, своим не станешь с “и”, а про “бы” уж и говорить не стоило. Зато теперь с ними были “здесь”, “сейчас”, “вместе”.

- Хорошо. Тогда сейчас мы с тобой идем пить “Медовое солнце” с выпечкой. А то от завтрака у тебя было одно название.

- А у тебя и его не было, - Соня недовольно и медленно окинула взглядом высокую фигуру своей тьмы.

Ашай покаянно склонил голову: мол, извини, так получилось.

- Я постараюсь исправиться, если ты считаешь это необходимым, - вглядываясь в лицо, спеша увидеть и понять реакцию, пообещал Ашай.

- Нет, - не согласилась Соня. - Мне таких жертв не нужно. Просто я слишком плохо знаю, что для тебя вредно, а что полезно, поэтому руководствуюсь своим человеческим знанием. А мы едим чаще. Вот и все. Я… волнуюсь.

- Шай-ти для более-менее нормального функционирования организма достаточно есть раз в сутки, но много. Лучше, конечно, два и через приблизительно равный отрезок времени, в идеале.

Соня кивнула, вспоминая, что да, чаще Ашай обходился завтраком и ужином, если Фенх не утягивал его на перекус. И если первый прием пищи Тай-до-рю мог и пропустить, то вечером ел подолгу и помногу, уминая за один присест целую сковородку с мясом, не считая гарнира и десерта. Мысль “и куда только лезет?” не покидала свое уютное местечко у Сони голове второй месяц, примостившись между “подумаю об этом завтра” и “смотришь и завидуешь”.

- У тебя на планете иначе?

- У всех по-разному. Кто-то может и семь раз на дню прикладываться к холодильнику в поисках еды, а кто-то раз в сутки. Но в среднем это все же трехразовое питание. Завтрак, обед и ужин, знаешь? И завтрак считается главным приемом пищи, - объяснила Соня, вдумчиво шагая: белая плитка - маленький шаг, серая - прыжок, а черную надо переступить. - После обеда и ужина.

- Почему так?

- Просто.

Над головой шумела листва и - слышались звонкие трели - чириканье птиц. А еще скакали пушистые маленькие зверьки: размером с ладонь, с малиново-коричневым окрасом, большими ушами и длинным хвостом с кисточкой - миль-я. Они были почти ручные, как земные белки, только питались не орехами, а маленькими желтыми ягодами с темно-коричневой сердцевиной, вязкой и сладкой. Соня протянула вперед руку, ладонью вверх, и на нее сразу же вспрыгнул такой зверек: подвижный носик, темные глаза за белесой пленкой, цепкие осторожные лапки. Он обвил хвостом ее запястье и теперь балансировал на задних лапах, забавно пища.

- Щекотно…

Соня разглядывала это пушистое чудо, гладила по пушистой спинке, а миль-я урчал и подставлял под осторожные пальцы голову и спинку.

- К северу их окрас меняется на зелено-синий, а к югу на песочно-золотой. Они очень спокойные, живут стаями и предпочитают не нападать, а прятаться. В целом, довольно мирные создания, если не лезть к ним в гнездо, - принялся рассказывать Ашай, почесывая зверька за ушами.

- Вспоминаешь собственный опыт? - спросила Соня, наблюдая за тем, как миль-я, пискнув, подпрыгнул и уцепился за ветку у них над головой.

- У нас недалеко от дома было их гнездо, а мне показалась интересной мысль посмотреть на него. С дерева я свалился очень быстро, скажу тебе честно, а бежал от них еще быстрее.

Не бежал он никуда тогда, сообразила Соня, вспомнив, что миль-я не были способны прокусить кожу шай-ти. Осторожно залез, посидел и быстро спустился, чтобы не нервировать животных, не прекращающих пищать и воинственно топорщить шерсть, скаля маленькие зубки. А так сейчас говорил, чтобы только она улыбнулась. И Соня - улыбнулась.

Незаметно они дошли до невысокого арочного здания, утопающего в пряном запахе чая и благовоний - чайной. За нитевидными занавесами, унизанными зелеными, желтыми, синими бусинами, на низких диванах сидели, тихо переговариваясь, шай-ти и шей-ти. Соня, не удержавшись, потянулась к стеклянным шарикам рукой, перекатила один - темно-бирюзовый - в ладонях, удивившись его тяжести и полюбовавшись вспыхивающими внутри искрами.

- Какая красота… Ашай, ты только посмотри! - восхищенно выдохнула Соня, обернувшись через плечо и найдя его взглядом. - Давай… дома такую повесим. Можно?

- Конечно можно, - ответил он. - Я попрошу Сойраша.

- А кто он?

- Хозяин кафе. Нет, нам сюда, - потянув Соню за руку, Тай-до-рю повел ее сквозь коридор, по двадцати двум ступенькам вниз, а потом еще через один коридор. В результате они оказались в расположенной почти на улице нише-беседке, скрытой шторами-нитями, такими же, как и внутри чайной, - только серебристо-фиолетовыми. Здесь, кроме диванов, стоял еще низкий столик, вокруг которого художественно разбросали десяток подушек с пушистыми кистями и маленькими бубенчиками.

- А это точно кафе? - не поверила Соня, забравшись внутрь и максимально удобно устроившись.

- Даже не сомневайся, - уверил ее Ашай. А потом что-то тихо начал говорить подошедшему официанту - или как они тут назывались? Соня не слушала: она во все глаза смотрела на шай-ти, сидящего в нише напротив и что-то строчащего на планшете. Девочка ни за что не смогла бы сказать, что ее так привлекло: выглядел шай-ти вполне обычно, если не считать узоры синей и серебряной краской на висках и ладонях.