Колониальная Пехота (СИ) - Зейналов Руслан. Страница 43

– Вылезай из своего гроба, лейтенант уже подбирается к воротам, надо догонять. Понимаю, место насиженное, в скорлупке хорошо, но пора родиться, причём сразу взрослым петухом. Труба зовёт, – хмыкнул Поласки и резко вжался в стену, прячась от нескольких импульсов. Вслед за ним спрятался Фордж.

Я залёг, пользуясь небольшим выступом, как опорой для плазмера и укрытием. В коридоре с дальнего конца возникли боевики. Двое, в неполном доспехе, явно удивлённые неожиданной атакой. На их лицах читалось такое же недоумение, что и у техников. Но тем не менее, огонь по нам они открыли.

Я прицелился и нажал на спусковой крючок. Тройка агрессивно-синих импульсов ударилась в стену и обожгла одного из бойцов. Боевики попытались ответить, но в нашу перестрелку включились Поласки и Фордж. Плазменные шары летали по всему коридору, прожигая стены, потолок, пол, оставляя свой огненный след на всём чего касались.

Фордж потянулся к подсумку и вытянул из него шарик осколочной гранаты. Кивнув мне и дёрнув за штанину напарника, колпех пригнулся и подбросил снаряд к противнику. Шарик ударился об потолок и скатился по стене прямо под ноги противнику. Оба бросились к той двери, из которой появились, но тут же были встречены плазменным огнём.

Раздался взрыв. Осколки вспороли одежду и кожу двух боевиков, разрезали на части, превратили ноги в кровавый фарш. Стараясь не обращать внимания на это зрелище, мы покинули крепостную стену.

Снаружи был огненный ад. Многие контейнеры и ящики на грузовой площадке взорвались, и теперь полыхали. В небо тянулся столб чёрного дыма. Рядом валялись обгорелые или простреленные тела техников и солдат. По площадке растекалась лужа топлива, по которой тянулась полоса рыжего пламени.

Глайдеры противника, по крайней мере, те, что остались, метались в воздухе и обстреливали наших товарищей. В ответ веером устремлялись в небо синие импульсы армейских «Косорезов».

Поласки рванул напролом, махнув нам рукой. Мы с Форджем переглянулись и побежали за ним.

Увидевшие это боевики сразу же открыли по нам огонь. Прибавивший скорости Фордж прижал шлем к голове и закричал. Его напарник чуть сбавил темп, чтобы отпустить несколько очередей и продолжить бежать. Я на ходу разрядил магазин в сторону врага, но ни в кого, естественно, не попал.

– Мы вскрыли ворота! Бегом, бегом, бегом! – прокричал лейтенант, отстреливаясь от наступающих. Выглядел отряд неважно: Дос тащил одного из наших на плечах, Факир помогал раненому Грациани забраться внутрь, Фирс, кажется, валялся в кузове, но в сознании, ибо он размахивал бластером и стрелял куда получится. С края стекало что-то красное.

Грузовик медленно катился к открытым дверям, а мы стремительно приближались к своим. В нас начали стрелять всё активнее, запах горелого металла был ближе и ближе, ноги заплетались. Поласки на ходу перезарядил «Косорез» и снова стрелял, пропуская нас с Форджем вперёд. Лейтенант машет нам, держа плазмер в одной руке. Оружие болталось, но продолжало плеваться плазмой в направлении противника.

И вдруг, Фордж резко падает, заваливаясь налево. Плазмер выпадает из его рук и бьётся об бетон. Неожиданно, прямо передо мной загорается белая вспышка, и я теряю сознание.

Глава 21: Красавчик Джек, часть первая: God & Guns

Фронтир - место, где живёт большинство. Это большинство вынуждено бороться за жизнь со всеми опасностями, которые могут встретиться на пути. С непогодой. С местной фауной. С мутантами. Всё, что населяет Фронтир, является врагом и другом одновременно. Никто не делает однозначных выводов о здешних людях и земле, ведь это может стать непоправимой ошибкой. А может быть, и последней.

Но это всё ещё не Дикий Запад. Там была своя атмосфера первооткрывателя в новых краях, заходящего за край известного ранее. Человека, который сам вынужден создавать правила для здешних земель. Покорителя дальних рубежей, извечно тянущегося к горизонту. В этом чувствовалась та самая свобода, которую люди воспевали на протяжении своих жизней. Свобода выбора и воли - ты можешь пойти туда, куда тебе хочется, сделать то, что хочется. Твоё единственное ограничение - ты сам, ведь только твоими руками творится твоё будущее.

Больше всего Фронтир похож на Дикий Запад периода его заката. Технологии не стоят на месте, и пустоши пронизывает сеть магистралей. Вдоль покрытых пылью дорог шеренгой стоят столбы, тянущиеся между городами. Да, в наше время в них нет нужды - небольшая электростанция есть везде, и потому пара мобильных генераторов способна питать целое поселение на протяжении его существования. Даже если бросить всё, что построено, по вечерам в опустевших домах будет загораться свет, а из генераторной будет исходить мерное гудение роторов и писк датчиков в рубке управления.

Каждое поселение Фронтира похоже на пригодный к использованию рудимент - оно живёт своей жизнью, но всё равно подключено к единой системе. Его можно использовать ей на пользу. Этот рудимент может быть жемчужиной среди органов системы. При этом его потеря не сильно отразится на ней, будто бы и не было этой точки на голографической карте.

Политика Колониального Союза по отношению к Фронтирам весьма прозрачна – «вы здесь живёте, и должны быть нам благодарны. Вот только ваши проблемы – не наши. Отдувайтесь сами».

Вот и приходится отдуваться всеми способами, до которых можно догадаться.

И всё бы ничего, но кроме довольно безразличного отношения к основному источнику солдат для планетарного ополчения и Колониальной Пехоты, Фронтир буквально душат ограничивающими законами. Удавка запретов натянута на шее большинства человеческого населения за границей муравейников, и с каждым годом всё сложнее нащупать пульс.

В первую очередь, жизнь осложняют законы об оружии – не более трёх стволов на семью вне зависимости от количества лиц и поколений, достатка и статуса, профессии и заслуг. При этом все они должны быть лицензированы и чипированы. Только одну единицу оружия, не важно, огнестрельного, плазменного или лазерного, можно записать в бессрочную семейную лицензию, позволяющую зачислить это самое оружие в ряд семейных реликвий.

Однако, сменить оружие по этой лицензии нельзя. По крайней мере, на нашей планете прецедентов не было, и во многих городах и посёлках хранились пистолеты, ружья и дробовики многосотлетней давности. Многие не работали и годились только для того, чтобы висеть на стене и обвисать байками и историями, покрываться пылью и забываться. А какие-то, наоборот, были готовы к бою, но использовали устаревшие батареи или боеприпасы, которые можно найти только через чёрный рынок. Как вы могли догадаться, это не шибко легально.

Впрочем, всем было на это наплевать. Нелегальщиной промышляли многие, ибо только так, в обход всех формальностей, которые навязал Союз, можно было жить на уровне чуть выше прожиточного минимума. В эту плеяду махинаций и обманок попал в том числе и я. Тогда шёл второй год моей работы на Диала. Да, в основном мы работали официально, как бригада разнорабочих, выполняя разгрузку-погрузку и доставку в разные части планеты, благо, старый континентальник позволял перемещаться почти комфортно.

Но при этом этот хряк преспокойно брал заказы на перевоз контрабанды, из-за чего регулярно влипал в различные ситуации. Довольно опасные. До стрельбы доходило не то чтобы часто, но в свои шестнадцать я умело обращался с лазерными пистолетами и укороченными ружьями, вроде лупары.

Мама об этом знала и не пыталась остановить. Она знала, как живут на Фронтире, ведь сама была такой же. И я только рад тому, что за свою молодость она заработала репутацию опасного стрелка. Иначе бы быстро стал сиротой.

Так вот, возвращаясь к Диалу. Как-то раз он умудрился связаться с держателем игорного притона в центральном муравейнике, «предпринимателем» по прозвищу «Красавчик Джек». Звали его по-другому, но имя уже забылось. Задания были банальнее некуда – перевезти одну нелегальщину оттуда туда, спереть что-то с неохраняемой территории, или тому подобное. Проще говоря, челночная работа. Зато относительно безопасная.