Пепельный рассвет (СИ) - Демченко Антон. Страница 17

Почему я не отправил его вслед за подельниками? Потому что, если подумать, происшедшее здесь мало походило на попытку ограбления. Нет, поначалу-то действия нападавших вполне соответствовали работе хорошо подготовленных бандитов. Оглушающий болт из арбалета вырубает жертву, после чего её быстро потрошат на предмет ценностей и оставляют в ближайшей куче строительного мусора… просто, быстро, и без "мокрухи". Но вот следующие их поступки напрочь выпадают из этой канвы. Вместо того, чтобы повторить попытку оглушения или просто оставить в покое жертву, оказавшуюся слишком хорошо подготовленной, они ринулись в прямую атаку, причём явно норовили отправить меня на тот свет. Об этом говорит и бросок ножа, и атака копьём, и следующий выстрел арбалетчика. Глупость же! Причём несуразная, а я не люблю несуразности. Они у меня вызывают подспудное недоверие и будят мирно спящую паранойю, которая требует немедленно разобраться в происходящем, чтоб не огрести проблем в будущем. А я могу разобраться в данном случае? Самый очевидный вариант — допрос уцелевшего нападавшего.

А вот теперь вопрос. Один из, если быть точным. Как с ним поступить сейчас? Тащить через полгорода к Диму в контору? Не вариант. Здесь, в этом гадюшнике, может быть никто и не обратит внимания на мою ношу, но стоит сунуться в нормальные кварталы, как первый же патруль меня и примет. Значит, нужно допросить его, не сходя с места, благо на этой недостроенно-заброшенной улице лишних ушей и глаз в помине нет. Хорошее место для нападения выбрали охотнички.

Найти среди полуразрушенных и недостроенных зданий укромный уголок, стащить туда трупы и беспамятное тело выжившего арбалетчика, труда не составило. А вот с допросом… с основательным допросом пришлось чуть-чуть повременить, ограничившись лишь короткой беседой-знакомством с кое-как приведённым в сознание горе-стрелком. Большего в его состоянии я просто не смог добиться. Отключается, зараза, в самый неподходящий момент. Переборщил я с ударом. Пришлось переигрывыть план, тщательно связывать неудачливого охотника и, обобрав его самого и тела подельников, мчаться к дому Дима с надеждой, что у того найдётся телега, в которую можно будет погрузить арбалетчика и так доставить его в один из разрекламированных Гилдом подвалов для обстоятельной беседы, когда незадачливый охотник всё же очухается.

И ведь почти получилось. По крайней мере, телегу и возчика, которым вызвался быть всё тот же вездесущий Гилд, бывший носитель выделил мне без всяких вопросов. Но когда мы добрались до места, где я оставил тела бандитов и оглушённого языка… там нас ждал грандиозный облом. Вместо двух трупов, мы теперь имели целых три. Я поначалу даже подумал, что кто-то добил языка, но никаких ран на его теле, кроме солидного кровоподтёка, оставленного эфесом моего фальшиона, ни я, ни Гилд не обнаружили.

— Скопытился, — констатировал Димов мажордом, после чего окинул взглядом тела и, сноровисто срезав мои путы с трупа, забросил кожаные обрезки куда-то в кучу мусора. — Всё, здесь нам делать нечего, сударь. Возвращаемся?

— Может, стоит вызвать стражу? — нехотя спросил я, на что Гилд только рукой махнул.

— Смысл? Хотите неделю в камере провести, пока вас мессир в суде на поруки не возьмёт? Не стоит, право слово, сударь. Не стоит.

— А тела? — мотнул я головой, указывая на трупы.

— А что тела? — пожал плечами мажордом. — Их, не сегодня, так завтра отыщут местные, обчистят до нитки, да в ров скинут. И страже забот никаких, и крысы голодными не останутся. Так что, поехали, сударь?

— Да, наверное, — вздохнул я и, бросив последний взгляд на своих бывших противников, полез в телегу. Рядом почти тут же оказался Гилд и, схватив вожжи, несильно хлестнул ими по крупу тяжеловоза. Огромные копыта ударили по камням мостовой и телега, дёрнувшись, со скрипом покатила вниз по улице.

— Вы, сударь, не печальтесь, — прогудел мажордом Дима, спустя несколько минут. — Вряд ли эти разбойнички рассказали бы что-то толковое. Да и не из профессиональных разбойников они, так, пустые людишки. По глупости да лени, от безденежья в грабители пошли.

— С чего ты взял, Гилд? — отвлёкся я от размышлений.

— Так, сами ж их видели! — пожал литыми плечами тот. — И одёжка потрёпанная, рваньё почти, и снаряжение, ну никак не городских трясунов [1]. Те, всё больше дубинки предпочитают, ну, кинжалы на крайний случай, если смертоубийство замышляют. А тут… посох-копьё? В городе? Глупость несусветная. Да и арбалет — инструмент совсем не для той работы. Ходоки это бывшие, сударь, к гадалке не ходите. Точно говорю. Небось, за лёгкими деньгами в приграничье подались, да силёнок не рассчитали. Вот от безденежья на "тряску" и вышли.

— А может, наймиты? — протянул я. — Или свитские чьи-то?

— Да ну! Тоже скажете, сударь, — отмахнулся Гилд. — Наёмники-то всё по бандам. И опять же, снаряжение у них своё, приметное. А от контракта до контракта, "псы войны" только пьют да гуляют, и в гниль не лезут, иначе следующего контракта не видать как своих ушей. Ни один капитан такого ушлого молодца в свою банду не примет.

— Почему? — не понял я.

— Если капитан намников в свой отряд принимает трясунов или подорожных [2], его же банду к ним и приравняют. Тут уж не то, что контракт военный не заключить, с пеньковым воротником [3] знакомство свести недолго. Имперским дознавателям только дай возможность наёмничьим бандам на хвост наступить, — с готовностью отозвался бывший "мул". — Свитские же… неужто не видали, сударь, как дворяне своих людей содержат? Пусть недорого, но опрятно. Иначе, урон чести и достоинству сюзерена будет, натурально.

— М-да, спасибо за объяснения, Гилд.

— Не убедил я вас, сударь? — прозорливо вздохнул тот.

— Скажем так, если бы не их действия и не кое-какие слова арбалетчика, я бы с тобой согласился, — ответил я.

— О как. Когда ж вы его расспросить-то успели? — удивлённо крякнул Гилд.

— Не то чтобы расспросить, но пару вопросов, перед тем как в контору вашу бежать, задать успел, — кивнул я. — Наняли их, Гилд. Причём с приказом: либо притащить меня живым, либо глушить намертво. А вот кто приказал, я узнать не смог. Не успел. О причинах же такого внимания к моей персоне, нам и вовсе остаётся только догадываться.

— Шустрый вы, сударь, прямо как мессир. Это ж умудриться надо, за два дня пребывания в городе в такие проблемы вляпться, — покачал головой мажордом. — Или… это ещё с Ленбурга хвостик тянется?

— В том-то и дело, что нет за мной таких хвостов. И в принципе быть не может. Да и в Горном я, никому зла не делал. Пока, по крайней мере.

— Дела-а, — Гилд почесал пятернёй затылок и, тряхнув головой, заключил: — Не, не по моему разумению вопрос. Надо с бароном советоваться.

— Посоветуемся, куда деваться-то? — усмехнулся я. — Тем более, что есть у меня подозрения, без участия Дима в этом деле не обошлось.

— Вы это о чём? — тут же насупился гигант.

— Не напрягайся, Гилд, — отмахнулся я. — Никто твоего любимого барона ни в чём не обвиняет. И уж поверь, я последний, кто заподозрил бы его в таком действии, как найм убийц.

— Тогда, о чём вы говорите? — хмуро осведомился мажордом.

— Гилд, — вздохнул я. — Два дня назад я прибыл в Горный. Как ходок. И действовал в городе, как ходок. Продал добычу, сходил в баню, наведался в церковь… Всё, как принято. Единственное, что выбивается из ряда вон, это наша вчерашняя пьянка с Димом. Вывод?

— Ну, не знаю, — протянул тот и, придержав коня, неожиданно оглушительно свистнул. — Эй, на воротах, отворяй, тетеря сонная!

Приехали. Скрипнули открывающиеся створки, и телега медленно втянулась в маленький внутренний дворик городского владения барона Гумпа. Спрыгнув наземь, Гилд потянулся.

— Идёмте, сударь, отведу вас к мессиру Диму, — пробурчал он, явно довольный прекращением нашей беседы. Не понравился мой намёк бывшему "мулу". Ой, не понравился. Ну, да и чёрт с ним. Надеюсь, Дим внимательнее отнесётся к моим предположениям.