Пепельный рассвет (СИ) - Демченко Антон. Страница 35

— Что, удивляешься? — будто спиной почуяв, произнёс Дим, открывая дверь в уже знакомую мне гостиную.

— Есть такое дело, — согласился я. — Не ожидал от тебя такой отповеди.

— Ты просто не подумал, — неопределённо повёл плечом Дим. — Девчонке этой в Горном ещё жить и жить. Будь всё по тихому, никто бы и слова не сказал. Но ведь ты же её в мой дом на закорках приволок, вас, считай, все мои домочадцы видели. И если бы я не побеспокоился о приличиях, уже завтра твою зазнобу на всех городских углах шлюхой обзывали.

— А то, что я её "на закорках", по твоему выражению, притащил, это ничего, да? — фыркнул я.

— Мид, ты же дедовы уроки этикета не хуже меня знать должен, — устраиваясь в кресле и указывая мне кивком на соседнее, произнёс барон. — Одно дело, ситуация: "дама в беде", тут большинством норм приличий можно пренебречь. И на чём ты там привёз спасённую, значения не имеет. И совсем другое, когда незамужняя девица, пусть даже и находящаяся без сознания, оказалась в доме неженатого мужчины одна, без присмотра старшей дамы. Тут уж, либо ближайшим утром о помолвке объявлять, либо девице можно начинать в Весёлом квартале работу подыскивать, всё равно, кроме тамошних "мамок" никто её на службу уже не возьмёт. Даже подавальщицей в корчме. А мне, знаешь ли, жениться рановато. Да и Лия твоя, совсем не в моём вкусе.

— Вот оно что! — до меня наконец дошло, почему Дим так резко забеспокоился о правилах приличий. — А я уж, грешным делом, решил…

— Что твой бывший носитель… как ты там выражался? Забронзовел, да! — ухмыльнулся барон, но тут же посерьёзнел и сменил тему. — Ладно, оставим пока веселье. Рассказывай, что случилось с твоей пассией.

— Говорю же, опоили её. Как и других пленников. Там, в лагере контрабандистов теперь натуральное сонное царство. Ни одного бодрствующего человека.

— Та-ак, а они были? Бодрствующие, в смысле, — протянул Дим.

— Были, конечно. Охрана. Теперь её нет. Остались только пленники, так и спят в пещере, — ответил я. — Но их целая дюжина, а горб у меня не казённый.

— Но девицу свою, ты на нём всё же притащил, — заметил барон.

— Так, то ж девица! — развёл руками, — к тому же, как ты выразился: "своя". Та самая, из-за которой я весь этот сыр-бор и затеял. А кроме того, я серьёзно рассчитываю поработать с тобой в лаборатории над пробуждающим средством, а без пострадавшего, это дохлый номер. Или ты намерен притащить пленников в город, как они есть? Не боишься, что среди жителей шум поднимется, когда в ворота начнут въезжать телеги гружёные телами пропавших людей?

— Да куда уж больше, — отмахнулся Дим и, чуть подумав, договорил: — Ладно, будет тебе лаборатория, и моя помощь. Но с этим позже. А пока поговорим о другом.

— О как! — удивился я. — Неужто у вас есть проблемы посерьёзнее, чем возвращение пленников?

— Есть, как ни быть. У нас тут с твоим доносом такие дела завертелись… город до сих пор лихорадит. Томвар со своими братьями настоящую бойню в двух шагах от Ратуши устроил. Предстоятель Горного Дома в том же бою в Свет ушёл. Центурий Альвис потерял два десятка своих стражников, а дознаватель Пилам спать не может, так хочет одного ушлого ходока расспросить. И вот это уже действительно серьёзно.

— Дела-а, — ошеломлённо протянул я, выслушав краткое повествование друга. — А Риберт?

— Взяли Риберта, — отмахнулся Дим. — Половину его охраны, братья-рыцари во время штурма покрошили, а вторую, с которой сам Синий на прорыв пошёл, стражники телами завалили. Тогда же и святой отец погиб. Прикрыл людей Альвиса от атаки одного из уцелевших Рибертовых колдунов, да сам не уберёгся. Схлопотал какую-то чернуху в грудь, и за две минуты в Свет ушёл. Но самого Синего до подхода рыцарей придержать смог, они его и спеленали, вместе с единственным выжившим помощником. Тоже, кстати, колдуном оказался, и неслабым. Не будь у людей Томвара цепей из освящённого железа, вырвался бы.

— Риберт или помощник его? — не понял я. Барон в ответ усмехнулся.

— Оба. Счастье ещё, что томарцы не разбирались кого чем вязать, обоих одной цепью сковали, так что Риберт и дёрнуться не успел. Сомлел в момент, так и определили, что он сам с чернотой не дурак побаловаться. Вот и отдыхает теперь эта парочка в Домском узилище, в ожидании трибунала. В общем, единственным, абсолютно довольным человеком в этой ситуации, оказался городской казначей. Он, с тремя своими помощниками, по-моему, до сих пор подсчитывает стоимость конфиската, изъятого в доме и на складе Синего. Но ты не о том думаешь, друг мой. С проблемами, вызванными Рибертом и его людьми, город теперь и сам справится, как-нибудь. А тебя больше должен беспокоить интерес Пилама к твоей персоне. Он ведь не просто поговорить с тобой хочет. До начала облавы, дознаватель вообще радел за то, чтоб немедленно отдать тебя под суд по подозрению в убийстве доброго горожанина, корчмаря Биггена. Но предстоятель Дома его окоротил, обещав жильцу Горного, ходоку Миду Рёданергу защиту Церкви, в том случае, если сам жилец не будет уличён храмовой проверкой в служении Тьме, а его донос на купца Риберта оправдается.

— Ну так, он и оправдался, правильно? — нахмурился я, несколько недовольный тем, как он обозвал мою записку. Да и упоминание о том, что я стал жильцом Горного… впрочем, с этим можно и позже разобраться. Прав Дим, не до того сейчас, есть вещи и поважнее.

— С этим никто и не спорит, — кивнул барон. — Одна проблема: своё обещание святой отец сдержать уже никак не сможет. А кроме него в Горном Доме нет ни одного рукоположенного служителя. Соответственно, даже если мы с Томваром и центурием Альвисом выступим за исполнение последней воли предстоятеля, это ничего не даст. Провести твою проверку на соприкосновение с Тьмой никто из оставшихся в Доме служителей не сможет физически. Тут ведь одной литургией Света не обойтись… помнишь, небось, отца Тона и его испытания? А значит, не будет и защиты Церкви.

— Хочешь сказать, что в этих условиях дознаватель может вновь вернуться к идее отдать меня под суд? — протянул я.

— Именно, — подтвердил Дим. — Более того, ручаюсь, именно это он и попытается провернуть, и центурий, скорее всего, будет на его стороне. Тёмные тёмными, а пойманный душегуб, это всегда плюс бдительной страже, её главе и ловкому дознавателю. Не смогут они устоять против такого искушения. Уж поверь.

— Значит, Трибунал, да? — вздохнул я.

— Да нет. Тянуть до приезда белых мантий, они не станут, — покачал головой Дим. — Во-первых, там может всплыть твоё участие в деле… да что там, обязательно всплывёт! Ни я, ни Томвар уж точно молчать не станем. А во-вторых, Трибунал не рассматривает дела, в которых нет следа черноты. И уж поверь, Пилам от всей души постарается, чтоб такого следа в деле о смерти корчмаря не было. Более того, на его месте я постарался бы устроить городской суд как можно быстрее. И… тебя в петлю или, в лучшем случае, на каторгу, дело в архив, награду за поимку коронного злодея в кошель.

— А доказательства? — начал было я, но осёкся. Как здесь добываются показания, видел сам… в подвалах у Дима. Сомневаюсь, что имперский дознаватель будет вести допрос иными методами. И что-то мне кажется, что моя выносливость тут не поможет, разве что продлит мучения. А мучиться я вообще не хочу. В принципе.

— Понял, да? — печально усмехнулся Дим. — Сам во всём признаешься, а большего суду и не потребуется.

— И вот чего этот Пилам ко мне прицепился?! Нет, чтобы спасибо за Риберта сказать… — я еле слышно выматерился. Друг же только руками развёл.

— Работа у него такая, Мид. Ловить убийц, трясунов и воров. А ты, как ни крути, убил того корчмаря.

— Убийцу, Дим. Я убил убийцу. Тварь, ради золота отправившую на тот свет полторы дюжины человек и продавшую тёмным ни в чём не повинную девчонку только за то, что та услышала его разговор с другим убийцей и работорговцем.

— Но этого, кроме тебя никто не знает, ведь так? — со вздохом проговорил барон и, помолчав, добавил: — А больше это никому не интересно. Ну, кроме, может быть, той самой Лии. Но что может сделать обычная подавальщица, и кто, вообще, будет её слушать?